— Пора тебе документы переоформлять, Мажарская. Кое-где без очереди проскочим. Я договорился. У нас час. — объяснение хоть и вышло сумбурным, но для меня оно звучало, как финальные титры.

Мне всё это не нравилось. Сейчас занимайся оформлением на Мажарскую, потом опять на Маркову… Зачем все эти лишние нервотрёпки и эта глупая трата времени?

— Ты опять это делаешь. — вздохнув, я не сдвинулась с места. Отправила в рот дочери ложку яблочного пюре и нахмурилась. — Опять сам решил. Опять за моей спиной. Опять я себя чувствую, каким-то диваном, который туда-сюда двигают и то разбирают, то собирают. Я не поеду.

— Тебе всё равно нужно будет менять многие документы, Саша. Чем раньше ты начнёшь, тем раньше закончишь. Это же очевидно. Никому не нравится бумажная волокита, но…

— Хватит уже, я поняла. Поняла! — неосознанно повысила голос, злясь сама на себя. — Ты наиграешься, Мажор, а мне опять по инстанциям бегать и в очередях стоять?! Я не думала даже ещё об этом, а ты уже всё организовал!

— Чтобы наиграться, нужно играть, Сань. Но мне, определённо, нравится ход твоих мыслей.

Он хохотнул, а я злобно глянула на него из-под лба:

— И чем он тебе нравится, а?

— Раньше ты ссылалась на то, что тебе нужно будет уехать, встать на ноги, с чем-то разобраться, а теперь думаешь обо мне и моих чувствах.

— Ч-чего? — ошарашенно замерла. — Ничего я такого не думала.

— Ну как же, сама сказала, что наше расставание возможно только в том случае, если я наиграюсь. — самовлюблённо улыбаясь, выдал безумец.

— Я не так сказала! И не это.

— Просто ты ещё не хочешь признать очевидного. Ты тоже влюблена в меня. — всё больше и больше наглел Мажор.

— Нет. Просто ты выдаёшь желаемое за действительное. Я сказала то, что сказала, и не больше. — обиженно буркнула, не желая продолжать этот абсолютно идиотский разговор.

Влюблена я в него… Ага. Конечно. Пусть даже не мечтает. Можно подумать, моему сердцу не о чем и не о ком болеть, кроме как о зарвавшемся, намажоренном бабнике.

— Ладно. Давай обсудим. — Паша прошёл к обеденному столу, уселся на стул и, сложив перед собой руки, медленно кивнул: — Отвергаешь — предлагай. Слушаю твои аргументы против и другие предложения.

Я долго молчала, ожидая насмешки, но ничего подобного не последовало. Мажарский говорил серьёзно. Он на самом деле ждал диалога со мной.

— Ну… — несмело промычала я, вытирая рот Вике, — Было бы неплохо это услышать вчера, скажем. То, что ты подумал о документах… Наверное, это нормально.

— Но? — хмыкнул внимательно слушающий меня мужчина.

— Но мне неприятно, что ты приходишь, говоришь «собирайся» и думаешь, будто я сразу же взяла и побежала собираться. У меня дочь, у меня работа, у меня может быть плохое самочувствие… Да какая разница, что? — взяв Вику на руки, я провокационно прищурилась и развернулась к Паше. — Вот я тебя разбужу посреди ночи, скажу, пошли в парк, задницу страсть как охота на лавке отморозить. Ты что, возьмёшь и пойдёшь?

— Если ты попросишь… пойду. — невозмутимо отозвался, небрежно пожав плечами. — Но задницу отморозить вряд ли позволю. Дальше?

— Что дальше? Ты же сейчас несерьёзно. Пример, конечно, глуповатый, но всё же… Так не делается.

— Вижу, прелюдия затянулась. — нахмурившись, Мажор обернулся в сторону кофемашины и как бы невзначай поинтересовался: — Кофе будешь?

Я заторможенно покачала головой и выжидательно приподняла бровь:

— Что за прелюдия?

— Привести в порядок документы — прелюдия. Мы должны были это обсудить чуть позже, но лучше я начну тебя обрабатывать уже сейчас. — хмыкнув, он встал и занялся приготовлением кофе для себя. — Твоя мать… Она малость не в себе. Или даже не малость. О своём отце я вообще молчу. Что тебя здесь держит?

Всё-таки ему удалось меня заинтересовать.

Я присела рядом и, обняв дочь, недоумённо воззрилась на задумчивый профиль:

— Где здесь? Город? Страна? О чём ты?

— Хочешь уехать в другую страну?

Выходит, о городе спрашивал.

— Нет. — покачала головой и тихо выдохнула: — Здесь мама, могила сестры… Может, отец когда-нибудь захочет меня найти. Я не хочу уезжать далеко.

— Аргументы принимаются. Хоть они и весьма спорные. Только ты вот ещё о чём подумай… Здесь вам покоя не будет. Не говори, что тебя ничуть не задел утренний дуэт. Не поверю. Представь, что нечто подобное станет происходить раз в неделю.

Сердце снова тревожно заныло. Да конечно, задело! Как могло не задеть? Затылок, так вообще, до сих пор болит — не только морально задело.

— Я не совсем поняла, чего ты хочешь?

— Увезти вас отсюда. — очень серьёзным тоном доложили мне, развернувшись вполоборота.

— Нас? А ты? — раньше, чем успела обдумать услышанное, выпалила и тут же споткнулась о довольную улыбку.

— Вот видишь, ты уже думаешь о будущем со мной. Приятно… — протянул, будто мёд лил. — Куда я без вас?

Глава 36

Глава 36

Мажарский Павел

Лёд тронулся. И, кажется, я вместе с ним.

Ну что за девушка? Целоваться сама не лезет, а вот обниматься — это пожалуйста. Ещё и поймай её, вертлявую, чтоб лоб и щёки не целовать. А как не ловить? Как не целовать, если очень сильно хочется? Да и я не слепой, видел не раз, как она ко мне льнёт, а потом уворачивается от моих губ, но такая довольная и улыбающаяся, что и без слов понятно — смущается, но ей в кайф меня дразнить.

— Лен, и у себя в столе посмотри, не осталось ничего из моих запасов. — буркнул секретарю, вынырнув из недавних воспоминаний.

Раз уж у меня получилось Сашку уговорить на переоформление документов, то и затягивать со своим увольнением не стоило.

— Ну вот куда вы? — театрально всхлипнула девушка, захлопав ящиками стола. — А я как? У меня ипотека, между прочим.

— А у меня семья, Лен. Давай без сцен. Ты хороший секретарь. Отец найдёт тебе нового начальника, не драматизируй.

Не стал говорить, как приставленная ко мне полгода назад Леночка существенно повысила своё материальное благополучие и ей никто не виноват, что она спускала бабло, полученное от отца за шпионаж, на шмотки и апгрейд себя. Могла бы закрывать ипотеку, вместо того, чтоб вкладываться в себя. Если она, конечно, есть — ипотека эта.

— Да не хочу я нового. Я уже к вам привыкла. — плаксиво протянула та.

Я лишь ухмыльнулся. Разумеется, она не хочет себе нового начальника. За него ведь мой отец уже не станет накидывать к зарплате бонусы.

— Так, вижу, у тебя ничего не осталось, я пошёл. — подхватил коробку со своими вещами и сдержанно кивнул своему секретарю: — Удачи, Лен.

Не хотел задерживаться в компании. Сашка так меня отпускать не хотела, что я всерьёз подумывал о том, чтобы воспользоваться её волнением и беспокойством в своих похотливых целях. Я и так в компанию припёрся с самого утра, зная, что папа раньше обеда не появляется обычно. Да и хотелось поскорее со всем этим покончить и уже, имея свободный день, как-то планировать наш семейный досуг.

Не успел дойти до лифта, как из него вальяжно выплыл отец, собственной персоной. Воззрился на меня, как на предателя, и зло приказал:

— В мой кабинет. Быстро.

«Судя потому, что Леночка всё время была на виду в моём кабинете, отцу меня сдал кто-то другой. Ничего удивительного. Прекрасные доверительные отношения. Так же каждый родитель поступает.» — шагая к лифту, думал я.

— Доброе утро, папа. — хмыкнул, пытаясь обойти своего старика, что оказалось не так-то просто, с довольно объёмной коробкой в руках. — Я больше здесь не работаю, а следовательно, тебе не подчиняюсь. Уйди с дороги.

Отец рвано выдохнул и нервно поправил края пиджака:

— Ты всё ещё мой сын. Делай, что говорю.

Эх, а ведь до этого момента моё утро было прекрасным. Сашка приготовила нам омлет на завтрак. Сделала кофе. Мы очень мило посидели с ней на кухне. Пофлиртовали даже. Она провожала меня до дверей… Обняла так крепко-крепко, будто не на работу за вещами отправляла, а на войну. Я поплыл. Пообещал ведь, что скоро вернусь, а здесь… Всё как обычно. Всё наперекосяк.