В апреле 1598 года в Нанте был обнародован эдикт, по которому протестантам позволено было в известных местах свободное отправление богослужения; они сохраняли все гражданские права, получали доступ ко всем местам и должностям, их бедные принимались в госпитали наравне с католиками; в каждом парламенте должна была быть особая палата, состоявшая из равного числа католических и протестантских членов, где решались споры, возникавшие между двумя партиями; протестантскому духовенству обещано жалованье; депутаты от протестантских церковных общин получили право составлять соборы в известные времена и в известных местах с королевского позволения и под надзором правительственных комиссаров. Но этого мало: протестанты продолжали составлять политическую партию, государство в государстве, им отданы были во владение известные города, куда они назначали комендантов, и король обещал платить деньги их гарнизонам; наконец, республикански организованные протестантские общины получили право налагать на своих членов подати для Своих целей.
Только вследствие сильной усталости от продолжительной усобицы католики могли позволить Генриху IV издать Нантский эдикт. Эта усталость и желание поскорее прекратить смуту выразились в знаменитом произведении эпохи, в «Сатире Мениппэ», злой насмешке над ревностными католиками, не хотевшими признать королем Генриха IV. Нигде злая насмешка не производит такого сильного влияния, как во Франции, и сатира Мениппэ[6] имела огромный успех, была для Генриха IV полезнее выигранного сражения. Главным участником в составлении сатиры был знаменитый в то время ученый, исторический исследователь и юрист Петр Питу. К описанной же эпохе относится знаменитое во французской литературе произведение «Опыты Монтаня» — ряд без системы набросанных наблюдений и заметок в скептическом и насмешливом духе; это был первый проблеск того отрицательного направления, которым отличалась французская литература XVIII века. Наконец, к описанному времени относится важное в истории исторической науки сочинение французского юриста Жана Бодена. Боден в жизни государств и народов старается отыскать известные законы, обращает внимание на влияние физических условий и народного характера; усматривает различие в исторической деятельности народов, живущих в северной, средней и южной полосах: северные отличаются воинственностью, средние — законоведением, южные — религиозностью.
Генрих IV спешил прекратить тяжкую в его положении войну с Испаниею; мир был заключен в Вервэне в 1598 году: испанцы отдали все завоеванное ими, удержали только Камбрэ. Мир был нужен Генриху для поправления финансов; сам король не был способен к экономии, но он умел выбрать человека, в высшей степени способного поправить финансы умным управлением и бережливостью: то был протестант маркиз Росни, больше известный под именем герцога Сюлли, человек суровый, неприступный, упрямый, но неподкупный и способный, умевший захватить диктатуру и употребить ее для общего блага с презрением личных интересов. Зная достоинства Сюлли и свои собственные слабости, король слушался своего министра, ничего не предпринимал без его ведома и совета; вельможи, которым хотелось покормиться на счет щедрости королевской, ненавидели скупого Сюлли, не дававшего даром ни копейки.
Сильное влияние на мягкосердечного Генриха имела любовница его, Габриель д'Эстрэ; но непреклонный Сюлли не уступил и этому влиянию и не давал королю жениться на ней. Габриель в сердцах говорила Сюлли, что она не намерена слушать его советов, что она не похожа на короля, которому он может доказать, что черное бело. Сюлли отвечал: «Если вы сердитесь, то целую ваши ручки, но из страха перед вашим гневом не изменю своим обязанностям». Габриель умерла; новая любовница, Генриетта д'Антрег, выпросила у короля письменное обещание жениться на ней, но, когда Генрих показал это обещание Сюлли, тот разорвал его. Король женился на Марии Медичи, племяннице великого герцога Тосканского. Когда Сюлли объявил ему, что брачный договор уже подписан, Генрих сначала задумался, потом сказал: «Ну, так и быть! Если вы говорите, что для блага государства и народа надобно мне жениться, стало быть, надо жениться».
Как скоро Франция отдохнула от религиозных смут и Сюлли накопил денег, так сейчас же Генрих IV, верный характеру своего народа, начинает думать об усилении Франции на счет соседей. Несмотря на Вервэнский мир, прекративший открытую войну между Франциею и Испаниею, борьба тайная продолжалась между этими двумя издавна соперничествующими странами: Генрих поддерживал Голландию, испанцы поддерживали во Франции недовольных вельмож, которых, впрочем, Генрих умел успокоить разными средствами, не исключая и смертной казни. Генриху хотелось нанести решительный удар могуществу Испании и вообще Габсбургского дома и дать первенство Франции. Обстоятельства тому благоприятствовали: в Германии приготовлялась борьба между протестантскою униею и католическою лигою, и члены унии объявляли готовность признать французского короля своим главою и покровителем. Генрих хотел в одно время вторгнуться в испанские Нидерланды, где надеялся на помощь из Голландии, в Германию, где опирался на унию, и в Италию, куда приглашали его Венеция и Савойя. В 1610 году все уже было готово к войне, как 14 мая фанатик Равальяк убил короля, и наступательное движение Франции опять было приостановлено внутренними смутами.
На месте знаменитого короля очутился девятилетний ребенок, сын Генриха IV, Людовик XIII; правление перешло к королеве-вдове, Марии Медичи, женщине ничтожной, находившейся под влиянием приехавшей с нею из Флоренции Елеоноры Галигай; Елеонора вышла замуж за итальянца же Кончини, который получил титул маркиза д'Анкр и пользовался большим значением. По решению парламента, который в этом вопросе незаконно присвоил себе право государственных чинов, Мария овладела регентством и, чтобы удержать в своих руках правление, должна была задаривать принцев и вельмож. Сюлли с достойными товарищами должен был удалиться от дел, и деньги, скопленные им для войны, пошли на раздачу жадным и расточительным принцам и вельможам, которые пользовались слабостию верховной власти для достижения своих личных целей, чтоб нажиться на счет казны и народа, вовсе не думая ни о благе общем, ни даже об интересах сословных. Кроме денег принцы и вельможи потребовали от правительницы наместничеств, городов во владение, и все требования их были исполнены ко вреду государства. Но чем более получали они, тем жаднее, недовольнее становились, а предлог к заявлению неудовольствия был благовидный: нельзя было терпеливо сносить, что правление находится в руках пришельца, итальянца, ничем не знаменитого; жаловались на расстройство финансового управления, на расточение государственных имуществ, на пренебрежение дворянства, Церкви и народа. Наконец, в 1615 году неудовольствие перешло в явное восстание, главою которого был принц Конде.
Конде, объявивший себя защитником народа, кончил войну с правительством, когда последнее удовлетворило его юродами и деньгами, товарищи его также были удовлетворены: мир стоил правительству более шести миллионов ливров. Между тем король вырастал; он плохо учился, но зато был отличный егерь и сокольник; с малолетства находился при нем человек из мелкого дворянства, Люинь, умевший приобресть расположение Людовика особенно тем, что отлично выучивал ловчих птиц. Но Люинь не хотел ограничиться одними птицами, он стал внушать Людовику, что он король только по имени, а что вся власть у маршала д'Анкра. Решено было отделаться от итальянца убийством; король призвал барона Витри, начальника своей гвардии, и сказал ему, что если хочет быть маршалом, то пусть исполнит то, что поручит ему Люинь. Витри исполнил поручение, и в апреле 1617 года Кончини был убит. Люинь взял себе все имение и всю власть убитого; парижане ликовали, терзая труп ненавистного итальянца; они не знали, что нажили себе нового господина похуже старого. Жену маркиза, Елеонору, казнили, обвинивши в том, что она околдовала королеву Марию. Но королева не думала признавать себя околдованною и не хотела простить убийцам Кончини. Вследствие этого возникли новые смуты: одни вельможи стали на сторону короля, другие — королевы. В это время особенным влиянием на королеву начал пользоваться человек, которому суждено было силою воли и правительственного таланта успокоить Францию внутри и дать ей первенствующее положение в Европе. То был Ришелье. Арман Иоанн дю Плесси Ришелье, маркиз де Шильон, променял военную службу на богословские занятия с целью сделаться епископом, получил докторскую степень и на двадцать втором году жизни посвящен был в епископы люсонские. В 1614 году явился он в Париже в собрании государственных чинов как депутат от духовенства провинции Пуату и сейчас же обратил на себя внимание; маршал д’Анкр употребил его для примирения с принцем Конде; потом Люинь вызвал ловкого епископа для примирения короля с матерью, и, действительно, по его старанию примирение последовало, и в 1620 году королева Мария приехала в Париж. В следующем году умер Люинь; Ришелье, получивший по старанию королевы кардинальское достоинство, по ее же старанию был введен в кабинет и немедленно захватил в свои руки власть, которою слабый король не мог сам пользоваться.
