– Это вам. За приют. Будете получать столько же за каждые две ночи под вашей крышей.

Даже самому неподкупному нелегко отказаться от золотых флоринов, особенно если они первые из многих обещанных. Женщина взяла монеты и попробовала на зуб. Франческа заметила у нее во рту плохо подогнанный деревянный протез. Он шатался и, наверное, причинял боль.

– Хорошо, – наконец согласилась матрона, и ее тон стал не таким враждебным. – С сегодняшнего дня и до послезавтра. Но если ваша подруга умрет, вы заплатите полную цену без всяких споров.

Франческа кивнула, стараясь выглядеть не слишком довольной, чтобы хозяйке не пришло в голову пересмотреть условия.

– И вот еще что, – продолжала женщина, прежде чем возвратиться в дом, – за матрас еще один флорин, сверх платы. Эта тварь обливается кровью, как недорезанная свинья. После того как она умрет, придется покупать новый.

Но решившись пустить гостей в свое безукоризненное жилище, хозяйка превратилась чуть ли не в образец предупредительности.

– Я Агата Буоно, – сообщила она, открывая дверь в каморку за кухней. И Франческа удовлетворенно отметила, что окно выходило на огород, а не на шумную улицу. Мой муж из купцов. Это его лавка на углу. Вы обязательно ее заметите, если еще не заметили.

Она показала крестьянину, куда положить Беллу, и та, оказавшись на кровати, словно лишилась последних сил и потеряла сознание.

– Мы бездетны, – словоохотливо продолжала Агата. – Иначе я не пустила бы в дом эту женщину. Что бы вы ни говорили о христианском милосердии, проститутка среди нежных умов – это невозможно! Ну и ужас! Везде кровь!

Франческа опустила взгляд на белые, словно воск, щеки Беллы.

– Нужно найти врача. Вы знаете в городе врача?

– Врачей-то много, но все заняты. Вы разве не слышали, что вчера здесь было большое сражение? Мой дом тоже хотели занять под раненых. Сам сир приезжал. Но не тут-то было. Я не согласилась! Слишком тяжелая работа ходить за ранеными для человека, у которого и так дел невпроворот. Вы – другое дело. Сами будете ухаживать за подругой или кто она вам. Кстати, как ваше имя?

– Франческа Дуччи, – ответила графиня Дуччи-Монтальдо. – А теперь, скажите на милость, где мне найти врача?

– На вашем месте я бы набралась немного терпения. Сперва умылась и переоделась. То, как вы выглядите, просто неприлично. Никакой доктор с вами не пойдет, хотя все знают, что хозяйка этого пристойного дома – добропорядочная Буоно. Я подберу вам что-нибудь скромное, и извольте это носить, пока вы здесь.

Франческа в душе согласилась, что в словах женщины был здравый смысл. И еще она помнила, что золотые флорины кончались, а достать денег шансов практически не было. Нужно по крайней мере умыться и надеть приличное платье, если она хотела заполучить для Беллы врача. Она попросила юную служанку принести воды, привела себя в порядок и скромно поинтересовалась, что можно взять взаймы из хозяйского гардероба. Однако в платье Агаты Буоно Франческа буквально утонула – фигура хозяйки была под стать солидному положению ее мужа. Правда, этот наряд приятного синего цвета мог вполне сойти в вечернем сумраке. А хозяйка великодушно добавила к нему бархатную ленту в волосы. «Только если потеряете, заплатите еще один флорин».

Агата рассказала, как разобраться в хитросплетении улиц и найти доктора, и вскоре Франческа стояла под бронзовой табличкой на латыни, итальянском и арабском языках: «Якопо Москато. Врач и алхимик» и вежливо стучалась в зеленую дверь.

Внутри не слышалось ни звука. Франческа подождала и уже хотела снова постучать, когда дверь внезапно отворилась, и перед ней возникла пара карих глаз – она увидела сначала эти глаза, а потом все остальное. Человек с любопытством смотрел на нее.

– Доктор Москато?

– Да, – ответил мужчина и тут же покачал головой. – Извините, но я не могу сейчас обслуживать ходячих пациентов. Вы выглядите вполне здоровой. Идите домой, приготовьте питательный отвар из тиглиевых листьев, а утром возвращайтесь ко мне.

– Я не для себя, – поспешно объяснила Франческа. – Мою подругу жестоко избили и чуть не изнасиловали в лесу французы. Я привезла ее сюда – это тут неподалеку. Но без врача она может умереть.

– Без врача эти люди тоже умрут, – устало согласился Якопо, возвращаясь в комнаты. Графиня последовала за ним. – Так вы говорите, ее избили и она истекает кровью?

Франческа кивнула.

– Господи, куда катится мир! – вздохнул врач. Они оказались в подобии лазарета, где лежало не меньше двадцати солдат. – Здесь и французы, и из Золотого войска, – быстро сказал Якопо. – Я не делаю различий, когда человек нуждается в помощи.

Каждый раненый в чистой постели, волосы зачесаны назад и убраны под полотняные шапочки. Над кроватями приколоты заметки. «Хороший врач, – подумала Франческа. – Как бы его заполучить для Беллы». Она видела, что Москато еще не принял решения. Внезапно ей в голову пришла мысль.

– Я сама алхимик, – сказала она, оглядывая ряды шипящих горелок и снабженных ярлыками склянок с сушеными травами. – И могла бы, пока вы будете осматривать мою подругу, ухаживать за вашими пациентами.

– В таком случае, – просветлел врач, – дайте им настой, когда зазвонит церковный колокол. Слуга проследит за огнем и поможет раненым с их физическими потребностями. Если согласны, я смогу посетить Буоно и осмотреть вашу подругу.

Он заметил, как загорелись глаза Франчески при виде химических колб.

– Я скажу вам, в чем секрет моего успеха. Мое изобретение состоит в смешивании и возгонке металлической стружки и моха. Я кормлю раненых с ложечки, и эта смесь придает им силы и необыкновенно ускоряет процесс исцеления. – Врач провел ладонью по рыжей бороде. – У меня несколько иные методы, чем у других докторов в Ареццо. Я окончил медицинскую школу в Салерно – на юге, где сказывается влияние арабов. Два других медика – выпускники болонской школы. Обе школы хороши. – В голосе Якопо прозвучало явное сомнение. – Но салернская, как я считаю, более прогрессивна.

Он положил в небольшой кожаный саквояж бинты и мази и направился к двери, но на пороге обернулся:

– Я вам говорил, что лечу и французов, и солдат Золотого войска. Сир де Кюси еще не приходил, но сир д'Арнонкур навещает своих раненых. Он уже был сегодня, но сказал, что придет еще. Так что если...

– Бельдан Арнонкур в Ареццо? – От одного упоминания этого имени у Франчески гулко забилось сердце.

– Да. Он сдался французам. Говорят, что именно это положило конец резне. Де Кюси в первую очередь был нужен сир д'Арнонкур. Согласно городским слухам, он послужит французам щитом во время перехода через Альпы, а потом, к сожалению, останется в плену, пока за него не внесут выкуп.

«Предательский выкуп», – подумала Франческа и вспомнила, как настойчиво стремился Бельдан избавить Ги от подобной судьбы.

– Так вы сказали, что он вернется? – переспросила графиня врача, изо всех сил стараясь унять дрожь в голосе.

– Обещал. Но вам не стоит бояться. Сир хоть и воин, но человек благородный.

Франческа не боялась Бельдана. Она боялась капризов собственного сердца. И чтобы отвлечься от тревожных мыслей, занялась обходом раненых: аккуратно поправляла сбившиеся одеяла и прилежно изучала торопливые заметки врача. С интересом разглядывала сушеные травы и отвары на полках, мысленно отмечая, в чем преимущество коллекции Якопо, а чем может гордиться Бельведер. Здесь, например, совсем не было камфары. Между тем падре Гаска добился с ее помощью очень неплохих результатов в борьбе против определенных недугов. Зато у Якопо было нечто такое, чего Франческа ни разу не встречала в лабораториях алхимиков: мускатный орех, какие-то косточки, которые, судя по сладковатому запаху, могли принадлежать индийскому финику, и зедоария, которой она ни разу не видела, но о которой так много слышала. На столе лежал редкий экземпляр иллюстрированного лечебника. Франческа быстро пролистала страницы, пожалев, что рядом не было падре Гаски. Это оказался «Грабадин» – старейший фармакологический труд, составленный арабами во второй половине одиннадцатого века. Москато повезло, что такая редкая книга попала в его руки. Графиня заметила, что многие лекарства Якопо представляли собой маленькие шарики, а не естественные настои, к каким они привыкли в Бельведере. Франческа решила расспросить врача, когда он вернется, каков смысл такого медицинского нововведения.