В какой-то момент в средней школе я осознала, что тут что-то совсем не правильно. Летом перед старшей школой мама провела со мной беседу и рассказала про отца. Мы тогда жили в Арканзасе в квартире со сломанным кондиционером, и это было ужасно. Окна были раскрыты, я вся взмокла от пота. Помню, как ляжки у меня прилипали к стулу, пока мама читала мне ламинированную вырезку.

Помню, потом я думала, что теперь в моей жизни хоть что-то прояснится. Я думала, что мама будет отвечать на мои вопросы, и я буду понимать, что происходит. Но мама по-прежнему не отвечала, ничего в жизни не прояснилось, и я так ничего и не понимала.

Как будто между нами стояла стена из всего, о чем она отказывается говорить.

Я отправилась к себе в комнату и стала рассматривать свои фотографии: белка, птица не в фокусе, потому что взлетела, пока я наводила на резкость, собака наших соседей в Фиф-Ривер-Фоллз. Мне нравилась эта собака. Сосед разрешал мне ее подкармливать, когда мы только-только переехали, чтобы она знала, что я друг. И потом эта собака всегда вела себя так, будто мы лучшие друзья. Почти все мои снимки с собакой были смазанные, потому что она никогда не сидела на месте, но этот получился довольно четким, если не смотреть на хвост. Я решила не загружать эту фотографию. При взгляде на нее мне становилось грустно.

Интересно, понравился бы Рейчел Кэтнет? Разрешат ли ей админы засчитывать рисунки животных за фотографии? Она очень хорошо рисует. Я открыла сайт, чтобы проверить, кто из помощников админа был онлайн. Напротив имени Элис, подростка-админа, горел зеленый огонек.

«Привет, Элис, есть минутка?» – напечатала я.

«Да, есть, БЛМ, – ответила она. – Чем могу тебе помочь?»

«Я хотела спросить, можно ли получить приглашение для друга?»

«Ты знаешь этого человека лично или онлайн?»

«Ее зовут Рейчел, она со мной в одном классе рисования в школе. Она очень круто рисует. Об этом я тоже хотела спросить – можно ей загружать рисунки вместо фото с животными? Это разрешается?»

«Это зависит от качества рисунков, – ответила Элис. – Насколько хорошо ты ее знаешь?»

«Не очень-то хорошо. – Совсем не хорошо, вообще-то. – Я хотела бы узнать ее поближе».

«Слушай, узнай ее фамилию и имейл, а я посмотрю, можно ли послать ей приглашение».

Меня охватили сомнения. Мне нравилась Рейчел. Я хотела, чтобы она была на Кэтнет, чтобы мы остались друзьями после того, как я перееду. Но вдруг Рейчел бросит один взгляд на Кэтнет и решит, что я лузер? Это не важно, сказала я себе. Все равно мы уедем. Рано или поздно.

«Хорошо», – написала я.

«Как тебе новый город?» – спросила Элис.

«Вкратце, наверное, так: половое воспитание у нас будет вести робот, потому что они боятся, что учитель-человек наговорит лишнего. Рейчел, правда, ничего».

«Удачи, – сказала Элис. – До связи».

БураяЛетучаяМышь: Привет. Кстати, я опять переехала.

Марвин: Не понимаю, почему ты никогда не можешь сказать, где ты. В смысле если даже этот твой батя на Кэтнет, его все равно нет в нашем Котауне.

БураяЛетучаяМышь: Если бы я сказала вам, где живу, а мама узнала, она бы вообще запретила мне пользоваться соцсетями.

Гермиона: В твоем прежнем городе разве не начались занятия?

БураяЛетучаяМышь: Они и в новом начались. Тут ОК. На литре мы читаем «Алую букву», прямо не терпится узнать, чем все кончится. Еще раз.

Гермиона: Да это просто НЕЧЕСТНО.

БураяЛетучаяМышь: Вот да.

МегаШторм: Что пока самое стремное?

БураяЛетучаяМышь: ПОЛОВОЕ ВОСПИТАНИЕ ВЕДЕТ РОБОТ. Это со следующей недели.

Икосаэдр: С чего бы поручать роботу половое воспитание? Потому что роботы не краснеют?

Firestar: оо оо знаю. Потому что они могут заставить робота нести любой гомофобный и трансфобный бред, который живой человек откажется повторять. СКАЖЕТЕ, НЕТ?

БураяЛетучаяМышь: Этого примерно я и жду.

Марвин: кстати родители сказали мы опять поедем в Калифорнию на Рождество. А раз мы живем в Северной Каролине, это значит, что я опять проведу почти все зимние каникулы в машине.

Firestar: Почему бы вам не полететь?

Марвин: Мама боится самолетов.

БураяЛетучаяМышь: И сколько это ехать?

ЧеширКэт: В целом примерно 36 часов. Но я предполагаю, вы не проделываете весь путь разом, так?

Марвин: Они всегда говорят, три дня, а получается четыре.

Firestar: ого

Гермиона: ого.

Марвин: Если б у нас была машина с автопилотом, мы могли бы ехать дорогами, где разрешено пользоваться автопилотом и спать, это было бы быстрее. Только все равно пришлось бы останавливаться пописать. И поесть.

БураяЛетучаяМышь: Сколько раз ты уже так ездил?

Марвин: пять. В прошлом году я их уговорил остаться дома. Но там живет мамина сестра, и она тоже не любит летать.

Гермиона: Вам надо встречаться посередине! К сожалению, это, похоже, в Оклахоме. Все в проигрыше, если вы поедете в Оклахому.

Firestar: А ты когда-нибудь была в Оклахоме, Гермиона?

Марвин: Она абсолютно права. Я проезжал через Оклахому пять раз. Тупой штат.

Гермиона: о боже Марвин не говори тупой, это эйблизм[6].

Марвин: Прости, я хотел сказать – голубой. Такой голубой штат.

Firestar: не смешно.

Марвин: Ладно ладно извини.

МегаШторм: Можно сказать naff, очень по-английски.

Марвин: А откуда ты знаешь, вдруг naff – это эйблизм, гомофобия или мало ли что еще?

Гермиона: Я только что проверила: точно неизвестно, откуда появилось слово naff, но возможно, оно пришло из полари – тайного гей-языка, который использовали в Англии в девятнадцатом веке.

Firestar: Стоп. ЕСТЬ ТАЙНЫЙ ГЕЙ-ЯЗЫК?

Гермиона: Теперь уже нет. Его перестали использовать в 1960-е.

Firestar: Я ХОЧУ ЕГО ВОЗРОДИТЬ. Что значит naff?

Марвин: Тупой. ИЗВИНИТЕ. Это значит «полный отстой, но не настолько, чтобы сказать полный отстой».

БураяЛетучаяМышь: Оклахома точно naff. По крайней мере та часть, где я жила.

Firestar: А еще какие слова есть в полари? Или мы не знаем, потому что он утрачен?

Гермиона: Корибунгус значит задница. Фантабулоза значит что-то потрясающее.

Firestar: Так, давайте их вернем. Naff, корибунгус и фантабулоза.

Марвин: Я тут читаю список слов и как раз дошел до naff. Мало того что это значит что-то очень скучное, это еще и натурал. В смысле гетеросексуал.

Firestar: ЛУЧШЕЕ СЛОВО В МИРЕ!

По дороге в школу на следующий день я вспоминала, как влипала во всякие истории.

В шестом классе у меня была такая полоса, когда случалась всякая фигня в нескольких школах подряд. В средней школе дети начинают по-настоящему обращать внимание, что в тебе не так, а во мне все было не так. У меня всегда была не та одежда. Волосы всегда не такие, как надо. Я поднимала руку, когда не надо, и не поднимала, когда надо, и никогда не понимала, как это узнать. И конечно, я была новенькой. Всегда.

Поэтому какой-то период в шестом классе я пыталась дать в нос любому, кто надо мной смеялся. Но, что круче всего, если я кого-нибудь била, а меня ловили, мама просто забирала меня от директора, загружала все в фургон и переезжала в другой город. Оставаться в городе, где я привлекла столько внимания, было слишком рискованно.

Но это все больше выматывало. Через некоторое время я стала стараться вести себя тише, что работало даже лучше. Даже в той школе в седьмом классе, где одна девочка назвала меня Стефания-дистрофания – она издевалась над моим именем, а не над телосложением, – а потом некоторые мальчишки стали писать на доске перед уроком разные объяснения, почему я дистрофичка.