Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Неочевидный совет

Все, о чем мы рассуждали, не означает, что вы не должны выделять особое время, чтобы писать. У всех нас насыщенная жизнь, и, если пустить все на самотек, пройдет много дней, а вы так и не напишете ни слова, потому что не было идеального момента для занятий творчеством. Иногда полезно прибегнуть к неочевидным методам.

Например, Шон Феррелл[48] (seanferrell.com) написал несколько книг на телефоне, пока ехал в нью-йоркском метро на работу и обратно домой. Дорога занимала много времени, обычно приходилось стоять, поэтому ноутбук Шон с собой не брал. Он использовал приложение на смартфоне, с помощью которого удобно печатать, даже стоя в полном вагоне. На работе и дома у него было не так много свободного времени, поэтому он пользовался этими «пустыми» часами в метро.

Если вы думаете, что у вас совсем нет времени на писательство, подумайте еще раз. Даже когда дни расписаны по минутам, в наше время технических возможностей вы наверняка отыщете способ, проявив творческий подход. Найдите время – и пусть ваш график будет гибким.

Так нужно ли писать каждый день? Конечно, если можете. В идеале писать следует каждую свободную минуту, потому что жизнь не бесконечна. Секрет в том, чтобы максимально использовать время так, как удобно вам, а не работать по чужому графику, потому что так сказал какой-то суперуспешный писатель. Я не запрещаю вам читать статьи вроде «Секреты знаменитых авторов» в интернете, чтобы насобирать идей, но не пытайтесь скопировать чужой рабочий график. Нужно найти свою систему, а лучше несколько, чтобы их можно было адаптировать к любой ситуации.

Мой рабочий график. Точнее, его отсутствие

Пятница, 17:30. Я на тонущем корабле. Рабочий инструмент: устройство голосового ввода на телефоне. Количество часов, в течение которых я смогу продержаться в ледяной воде: 1.

Я пишу всегда, когда есть время и желание. Этот непредсказуемый, полностью зависящий от обстоятельств график сложился еще в колледже и в те времена, когда я работал в офисе.

Я получил образование в крупном государственном университете, то есть большинство лекций у нас проводилось в гигантских залах, где присутствовало несколько десятков, а то и сотен студентов. Если вы думаете, что я учился хорошо, вы очень далеки от истины[49]. Я часто прогуливал и приходил на занятия только тех профессоров, которые отмечали посещаемость; постоянно забывал, на какие курсы записался; был частым гостем в секретариате, куда прибегал в панике, чтобы успеть отказаться от того или иного курса прежде, чем это будет уже невозможно сделать.

Кроме того, я жил в общежитии, расположенном довольно далеко от учебных корпусов, и ездил на лекции на автобусе. Долгие поездки, занятия в гигантских залах, где никто меня не замечал и не видел, что я делаю, отсутствие интереса к занятиям и конспектированию лекций (я считал, что на экзаменах меня спасет мой глубочайший интеллект и творческая жилка) – все это привело к тому, что я начал писать практически постоянно. В автобусе. На лекции. В комнате общаги. Я только и делал, что писал.

Когда я (каким-то образом) окончил университет и (каким-то образом) устроился на работу[50], я продолжил использовать этот метод. Каждый день по пути на работу я писал в автобусе. Я писал за рабочим столом и в залах для совещаний, когда мне казалось, что никто не обращает на меня внимания.

Суббота, 08:31. Я за рабочим столом. Рабочий инструмент: домашний компьютер. Количество сидящих на мне кошек: 1. Количество вопросов «Где ты пропадал эти несколько дней?», заданных мне женой: 46.

Неочевидный совет

Если вы вынуждены зарабатывать на жизнь и можете выбирать, чем именно, послушайте мой совет, друзья: ищите работу, связанную с печатанием на компьютере. Тогда вы сможете сколько угодно сидеть за рабочим столом, писать книги и не бояться, что кто-то спросит: а что это вы все время печатаете? Мой совет может показаться дурацким, но я работал так восемнадцать лет. Подобным образом я частично написал несколько своих будущих романов, хотя всем казалось, что я занимаюсь, знаете ли, основной работой.

Так родился мой рабочий график. Точнее, его отсутствие. У меня нет расписания. Нет ежедневных целей, еженедельных целей – у меня вообще нет целей. Конечно, если я работаю по договору, то стараюсь уложиться в сроки, и, если в нем прописано количество слов[51] (обычно это так, потому что писатели – ушлые люди, но никто из нас не станет вручать издателю рукопись объемом в 30 000 слов с уверением, что это и есть роман и что мы ждем вторую половину аванса), я стараюсь соответствовать, но суть в том, что у меня нет четкого, заранее прописанного графика и целей на каждый временной отрезок.

Мало того, если утром я просыпаюсь и понимаю, что писать мне сегодня не хочется или у меня нет времени, я и не пишу. И пусть, по мнению некоторых литературных гуру из интернета, это смертный грех и все авторы обязаны писать каждый день, иначе их мозги атрофируются, а будущее вмиг покроется туманом (мне кажется, даже есть такое уравнение, в котором ваше писательское будущее вычисляется на основе количества напечатанных за день слов). Но я придерживаюсь простого правила: то, что написано без удовольствия, будет читаться без удовольствия.

При этом каким-то образом мне удается писать почти каждый день, потому что я люблю писать и, когда мне скучно, это мое главное развлечение[52]. Почему не проходит ни дня, чтобы я не написал чего-нибудь действительно интересного и качественного? Да как раз благодаря отсутствию графика: я пишу, когда удобно и когда есть вдохновение.

Мне кажется, вы должны поставить главную цель – избегать графиков. Они чисто механически помогут написать определенное количество слов, но, если этим увлечься, пострадает качество. Как заставить «антиграфик» на вас работать? Призовите своего внутреннего бойскаута, который, как известно, всегда готов[53].

Суббота, 12:05. Я за обеденным столом. Рабочий инструмент: ноутбук. Количество кошек, пытающихся украсть мой ланч: 5.

Рабочие инструменты – друзья писателя

Секрет отсутствия графика – в возможности писать где угодно и когда угодно. Очевидно, ваша эффективность будет неодинаковой: некоторым нужно спокойное место, чтобы сосредоточиться, или определенный распорядок, или конкретные гаджеты.

Для меня (как, подозреваю, для многих других людей) вся прелесть писательской деятельности заключается в ее спонтанности и незапланированности. Не имея четкого графика, я умудряюсь писать каждый день и производить на свет довольно много качественного материала, которым, как правило, остаюсь доволен. Так получается потому, что я умею работать в любых условиях. В этом мне помогают несколько инструментов.

• Домашний компьютер. Помимо романов, у меня есть Настоящая Работа: я автор-фрилансер и пишу разные статьи. Можно сказать, что я почти весь день сижу за клавиатурой и печатаю. Также я пишу и романы, поэтому для работы дома у меня есть стационарный компьютер. Плюсы: запас алкоголя хранится буквально за стенкой, а закона, запрещающего авторам писать в нетрезвом виде, насколько я знаю, нет (пока).

• Ноутбук. Когда я куда-то еду, то беру с собой свой Chromebook. Он легкий, долго держит заряд батареи, а файлы всегда доступны на флешке или в облачном хранилище. Хорошо, что есть на свете ноутбук: открываешь – и по клавишам тук-тук! На перроне, и в вагоне, и у тещи на балконе, а также в подвале, и на сеновале, и в конференц-зале, если, конечно, вовремя подзарядиться. Да![54]

вернуться

48

Феррелл написал романы «Оцепеневший» (Numb, 2010) и «Человек в пустом костюме» (Man in the Empty Suit, 2013), и в основе последнего лежит самое крутое сюжетное допущение, которое я когда-либо встречал в литературе. Если у меня появится машина времени, я вернусь в прошлое, чтобы украсть идею Феррелла, – это даже круче, чем убить Гитлера.

вернуться

49

А еще, похоже, вы читаете эту книгу не сначала, потому что я уже писал в предисловии о своих сомнительных академических достижениях.

вернуться

50

Вот пример того, как делать не надо: я окончил колледж и в течение года жил на минимальную зарплату. Потом подстригся и отправился искать работу получше. Мне казалось, что, если я найду работу в издательстве, это приблизит меня к выходу собственных романов. Я думал: «Вот сейчас я заведу связи, у меня появятся нужные знакомства, Стивен Кинг пригласит меня на обед, и какой-нибудь литературный агент решит, что я замечательный и очень умный, достанет из кармана договор с еще не высохшей краской и потребует, чтобы я немедленно его подписал!» Я подошел к поиску работы с типичной для себя проницательностью и умом, то есть начал ходить на все собеседования подряд и в итоге устроился ассистентом редактора в издательство медицинской и научной литературы за 17 000 долларов в год. Стоит ли упоминать, что моей писательской карьере это никак не способствовало, хотя кто-то, кажется, однажды действительно пригласил меня на обед.

вернуться

51

В России принято измерять объем рукописи в символах или авторских листах. Если вам привычна эта система, можно ориентироваться так: 1 слово – примерно 5 символов, 8000 слов – примерно 1 авторский лист. Прим. ред.

вернуться

52

Ладно, признаюсь: у меня есть одно строгое правило, которое можно отнести к процессам и графикам, – каждый месяц я пишу по рассказу. Я делаю это на протяжении тридцати лет. Пишу ручкой, в обычной тетрадке в линейку. Почему я не считаю эти рассказы частью рабочего графика? Я пишу их не для публикации, а для тренировки. Мне нравится заставлять себя придумывать идеи историй, а потом делать так, чтобы они обрастали плотью и кровью и превращались в полноценные произведения; для меня это способ расшевелить мозг и поймать мысль, прежде чем она ускользнет от меня и будет потеряна. Позже я всегда могу отредактировать и дополнить тексты, которые кажутся мне особенно многообещающими, но так можно сказать лишь про малую их часть. Один рассказ за тридцать дней – не так уж сложно, если учесть, что люди, участвующие в Национальном месяце написания романов (NaNoWriMo), за то же время пишут не менее 50 000 слов. При этом большинство таких рассказов – это скорее наброски. Я даже не знаю, считать ли их частью своей работы: практика не имеет никакого отношения к романам, которые я пишу, это не фриланс, а если какой-то из рассказов кажется мне жизнеспособным, перед публикацией его все равно придется почти полностью переписать. Безжалостная статистика гласит: из почти четырехсот рукописных рассказов я продал тридцать четыре. Да-да, писательство – это не лучший в мире способ потешить самолюбие.

вернуться

53

Между прочим, я был бойскаутом. Большинство моих знакомых в это не верят, отчасти потому, что я безбожный пьяница и дебошир, а отчасти потому, что даже под страхом смерти я не смогу завязать квадратный узел и очень смутно припоминаю другие премудрости скаутского дела, – например, скаутскую клятву и то, через что я прошел, чтобы заслужить значок за заслуги (вам лучше не знать). Несколько раз мне даже приходилось публиковать фото для доказательства, потому что кое-кто во всеуслышание обзывал меня лжецом: видите ли, такой человек, как я, не может быть бойскаутом. Я даже хотел написать юмористический роман о своих бойскаутских похождениях в духе «Госпиталя МЭШ», но меня остановило то, что моей истории все равно никто бы не поверил.

вернуться

54

Как фрилансер я пишу много текстов на заказ, в том числе некрологи известным литераторам. Мне уже несколько раз приходили срочные письма с просьбой быстро написать статью о только что почившем писателе, поэтому для меня носить с собой ноутбук – экономическая необходимость. Это также дает мне право внезапно приосаниться, закричать: «Всем молчать! Писатель умер!» – открыть ноутбук и начать лихорадочно печатать.

7
{"b":"810685","o":1}