Тут Сергей решил посмотреть на публику, все это время он пытался сфокусироваться на своём изобретении, чтобы уменьшить волнение. Аудитория в основном слушала вполуха. Большинство пришло туда посмотреть именно практическую реализацию проекта. Лишь пара ученых с трепетом слушали доклад, так как их интересовал принцип работы данного орудия. «В целом,– дополнил Дятлов, – данная пушка будет отлично применима в военной сфере, позволив сказать новое слово в боевых действиях. Ее можно погрузить на самоходную установку, сделать орудием танка, перевозить в кузове автомобилях, и везде она будет одинаково эффективна».

Тут он посмотрел на макет стены, сооружённый прямо напротив дула созданного им изобретения. «Итак, – добавил он, – давайте переходить к демонстрации». Зал тут же активно зааплодировал. Публика перешёптывалась. Пётр Семёнович нагнулся к мужчине в классических очках и вылизанной прической и спросил: «Как думаете, получится?» «Сложно сказать, – ответил Алексей Петрович, который руководил отделом по радиомеханике, – будем надеяться».

В это время Сергей уже запускал аппарат, программное обеспечение загрузилось, и включилось стартовое меню, он выбрал прицеливание, на экране появилась картинка с камеры, находящейся на кончике пушки. Дятлов вдохнул полной грудью и нажал кнопку запуска. Пушка взревела, сильно затряслась, перед ней начали появляться завихрения, на планшете одна за другой выстраивалось строки ошибок. «Ну давай же», подумал с надеждой про себя Сергей. В этот момент стало видно, что внутренние модули оружия покраснели от явного перегрева, произошёл микровзрыв и пушка разлетелась на запчасти.

Сложно представить более обескураженное и обессиленное лицо, чем было в тот момент у Дятлов. В зале повисла гробовая тишина. Кто-то встал с кресел и устремился к выходу. Пётр Семёнович, мрачный как туча, встал со своего места, и сначала тихим и спокойным голосом сказал: «Собирайся», а потом во всю глотку закричал, – «ТЫ УВОЛЕН!!!!!»

Прошло около полутора месяцев с момента того злополучного обследования. Наступила ранняя осень. Листья на деревьях стали желтеть и медленно опадать, растрёпываясь по ветру. Участившиеся дожди сигнализировали о скором начале сезона, когда по улицам будет невозможно ходить, не испачкав штаны об образующуюся грязь. Антон Михайлович регулярно пил таблетки, которые выписал ему врач на приеме. В целом от них становилось легче, но периодически боль накатывала с удвоенной силой. Вдобавок побочным эффектом стал зеленовато-бледный цвет кожи.

Боровицкий все больше замыкался в себе, практически перестал видеться с женой. До болезни он никогда не задерживался в своей компании, а иногда старался вернуться к ужину как можно раньше. Но все изменилось. По началу он просто позже обычного возвращался домой с работы, но сейчас практически перестал уходить с неё и частенько проводил ночи там. На беспокойство и вопросы Анастасии он не обращал внимания, так и не сказав ей о своей болезни. А когда оставался ночевать на работе и вовсе выключал браслет, чтобы не получать от жены регулярных беспокойных звонков и сообщений.

Анастасия же в корне не понимала действий мужа. Сначала ее это очень беспокоило, она пыталась понять, что происходит в его жизни, что повлияло на его резко изменившееся поведение. Но постепенно она практически сдалась и проводила день в постоянной депрессии, а когда он не возвращался домой на ночь, ревела в подушку.

Все это время Антон пытался найти лекарство от своей болезни. Он делал все зависящее и не зависящее от него. Боровицкий помешался на поиске того чуда, которое может его излечить. Местами он мог показаться даже безумным.

Все мощности его компании были перенаправлены в данное русло. Многие покупатели, заказавшие свои протезы или органы ждали неделями доставку по городу, просто потому что то, чем в компании занимались тысячи сотрудников по изготовлению и логистике, теперь стало уделом лишь сотни. Они физически не могли справляться с ложащейся на них нагрузкой.

Все это не могло не сказаться на доходах компании. Ещё семь лет назад Антон после значительного укрепления и создания «Боровицкий технолоджи» вывел организацию на ipo, что привлекло в неё значительные инвестиции, но имело последствием выход полноценной власти из рук Антона, и распределение ее между управляющим советом. В нем Боровицкий занимал лишь пост директора с правом вето и одним голосом из двадцати.

Недавно Антону поступило предложение о покупке мажоритарного пакета акций, но он отказался, боясь потерять последнюю власть в компании, которую он создал с нуля.

Боровицкий проснулся рано утром, около шести часов, лёжа на столе в своём кабинете. Сегодня он опять задержался на работе и остался на ночь. «Ну что ж, у меня нет другого выхода, я должен найти лекарство как можно скорее», – подумал он. Антон решил включить свой браслет, чтобы посмотреть, есть ли какие-то новости от жены. Голосовой ассистент сказал, что от Анастасии есть голосовое сообщение в четыре часа три минуты. «Прослушать», – сказал Боровицкий.

Оно началось с всхлипываний, потом продолжилось тревожным, еле сдерживающим себя голосом: «Антон, ты постоянно куда-то пропадаешь, ты не возвращаешься почти домой, со мной ты тоже перестал разговаривать. Я понимаю, что что-то не так, но ты не хочешь мне об этом говорить. Ты же понимаешь, что я не хочу, чтобы наша дочка росла одна. Пожалуйста вернись домой и расскажи, что происходит». Тут сообщение прерывалось на полукрике. Видимо она не выдержала и опять началась истерика.

«Эх, Настя, Настя, мне тебя очень жаль, и я переживаю за нашу будущую дочку, но пойми же, я должен вылечиться», – подумал Боровицкий.

Вчера Антону сообщили, что акционеры собирают совещание. Обычно данное явление планировалось заранее, но сегодня, судя по спешке, в которой оно форсировалось, вопрос будет подниматься срочный и достаточно серьёзный. Боровицкий вышел из кабинета и пошёл в душевую, ему нужно было освежиться после полубессонной ночи. Он уже давно потерял счёт времени, так как обычно спал около 3-4 часов в день, а иногда получалось и так, что продолжал работать в течение нескольких дней подряд без перерыва. От этого организм истощался ещё быстрее, чем должен, и поговорив недавно с Германом Вениаминовичем, он понял, что времени у него стало ещё меньше.

Как только он вышел из душа, слегка взбодрившись, то направился в кофейню позавтракать. Обычно это был омлет или бутерброды с колбасой и сыром. Приняв пищу, Антон пошёл в сторону своего кабинета, где встретил одного из помощников своего заместителя. Он тут же постарался напомнить о предстоящем сегодня совещании. «Я все помню», – небрежно ответил Боровицкий, как будто отмахиваясь от молодого человека.

Все эти разговоры, а также их сегодняшнее собрание лишь отвлекали, как это ему казалось, Антона от конечной цели. Однако в силу профессиональной необходимости, как только часы пробили 9-55, он направился в сторону конференц-зала. Там уже собралась большая часть акционеров. Он зашёл в комнату, со всеми вежливо поздоровался, как того требовал этикет, и занял место во главе стола. В зал зашли ещё несколько человек, после чего заместитель Антона – Борис Спасский сказал: «Ну что ж, все собрались, думаю, мы можем начинать».

Борис был моложе Антона на десять лет, но от этого не казался менее амбициозным. По его мнению Спасский был более молодой и лучшей его версией. Подтянутый, высокий, вылизанный с головы до ног мужчина, с ясными и умными глазами. Он разбирался во всех тонкостях протезирования, готов был с головой окунуться во все новые технологии и процессы, но был консервативен в подходе к тестированию и не допускал никакому изобретению «выйти в мир», пока не будут проведены тщательные тестирования. Борис также, на удивление, не имея экономического образования, понимал тонкости ведения бизнеса и не раз давал дельные советы по ведению конкурентной борьбы. Все эти качества в совокупности позволили ему быстро стать доверенным лицом Антона, на которого он мог всегда положиться.