Дятлов посмотрел три стоящие параллельно друг другу пушки. Первый образец был «голым» лишь корпус с механизмом на ножках. Вторая версия в двух экземплярах была технически идентичной первой модели, но уже представляла из себя законченное устройство с крепким и устойчивым наводящимся механизмом, а также ножками из более прочного материала. Но самое большое отличие было в обшивке. В новой версии устройство снаружи было покрыто белыми футуристичными пластинами, достаточно легкими, но одновременно прочными, при этом пропускающими достаточное количество воздуха для вентиляции. Это был новый сплав алюминия, который опытным путём был добыт пару лет назад.

«Нужно проанализировать работу первого устройства, чтобы исключить вероятность резкой поломки», – подумал Сергей. Взяв планшет, он запустил полную диагностику системы. Большая часть функционала работала без нареканий. Единственной проблемой был все тот же многострадальный «бублик». Нагрузка на него была настолько велика, что он уже работал на пределе. Датчики температуры показывали, что температура ушла за тысячи градусов, от чего вокруг орудия создавался горячий поток воздуха. «Нужно поработать над системой охлаждения и заменить материалы на более жаростойкие», – сказал Дятлов своему ассистенту Пифагору. Он был маленьким смуглым худощавым молодым человеком, который лишь недавно устроился в НИИ, но своим светлым умом заслужил репутацию взвешенного и внимательного человека- специалиста по диагностике, тем самым заработав место в команде проекта «Зеркало». «Даю тебе задание, – продолжал Сергей, – продолжай наблюдение за всеми тремя орудиями по всем метрикам диагностики, особое внимание уделяй температуре всех механизмов, не хочу, чтобы мы тут сгорели. И ещё подумай над охлаждением и материалами, чертёж у тебя на компьютере». «Понял, будет сделано», – по-военному рапортовал Пифагор.

Довольный Дятлов направился в угол зала, где был создан импровизированный палаточный лагерь. Это была временная мера и по возможности была поставлена задача перевезти устройство в специально строящийся под данный проект ангар, где будут уже более адекватные условия труда. «Я не спал уже двое суток, пора бы прилечь, надеюсь без меня тут ничего не развалится», подумал Сергей, ложась на неудобный надувной матрас. На удивление с этими мыслями он очень быстро заснул.

После того как пришёл адвокат, был проведён демонстративный допрос, который не привёл ни к каким результатам. Это было сразу очевидно, так как основное поле сражений за свободу Антона происходило вне официальных процедур.

Во время личного общения адвокат строго-настрого запретил разговаривать без него с полицейскими, а также, что его невиновность будет легко доказать, в силу фальсификации всех доказательств. Оставалось только подождать суда о продлении срока задержания под стражей в СИЗО, из которого его обещали вытащить в тот же час.

К сожалению, сделать сейчас ничего было нельзя. Боровицкий стойко принял свою участь и надеялся на как можно более скорое возвращение домой. В изолятор его доставил конвой, прежде конфисковав браслет для связи и остальные личные вещи. Единственным, что оставили, были его таблетки.

На тот момент существовала каста фанатичных людей, вживлявших себе чипы и браслеты в мозг. Поэтому ходили слухи, что у таких людей их операбельно изымали обратно из головы, но на самом деле на них надевали ошейники, блокирующие все сигналы, исходящие из этих чипов. Благо такая процедура Антону не грозила.

Ему надели наручники, провели по огромной площади, которую занимал изолятор. Он находился за высоченным пятиметровым забором, дабы исключить вероятность побега. По краям была рассыпана специальная земля, чтобы в случае если стену все-таки удастся преодолеть, оставить следы обуви.

На территории располагалось три больших здания, одно из которых было будущим местом содержания Боровицкого. Зайдя в комнату, где он будет проводить все своё свободное время, с него сняли наручники, и охранник вышел, закрыв за собой бронированную дверь.

 Взгляды всех присутствующих тут же устремились на Антона. Главный интерес у всех заключался в том, кто он, и за что здесь находится.

Первым к нему подошёл интеллигентного вида человек среднего возраста. Он представился Савелием и протянул руку. Боровицкий пожал ее и тоже назвал имя. «В чем обвиняют?», – спросил заключённый. «В убийстве», – сухо ответил Антон. Савелий сделал вопросительный вид, но быстро продолжил: «Меня на митинге задержали, вот уже вторую неделю тут вялюсь».

Остальные участники комнаты быстро потеряли интерес и продолжили заниматься своими делами. Никто больше поприветствовать нового члена коллектива не изъявил желания.

Антон проследил взглядом по помещению и нашёл свободную кровать. «Койка свободна?» – поинтересовался он. «Занимай», – уверенно ответил Савелий. Боровицкий прыгнул на своё новое место и расслабился. Он до сих пор не спал. Новый знакомый присел рядом и предложил познакомить Антона с окружающими. Хоть и было не до того, но знать тех, с кем ему проводить ближайшие несколько недель Боровицкому стоило, поэтому он согласился.

«Это Прохор, – начал Савелий, – он здесь за кражу у какой-то бабки из сумки в автобусе, нашли за два часа по камерам, сумму украл не больше трети прожиточного минимума. А это Штырь». «Штырь?» – переспросил Антон. «Да, так себе называет, – ответил рассказчик, – ему восемнадцать, начал зарабатывать на продаже наркотиков, сейчас это все легко отслеживается и на первом же заказе его поймали. Жалко пацана, молодой совсем. Этот бугай – Зубило, его лучше не зли, он очень агрессивный и нервный. Здесь за разбой. А этот дедок – Матвей. Он был бомжом, а нынче по новому закону за это дают немалый срок, поэтому многие за место под крышей и с едой готовы не бегать от полиции. Он просто ждёт своего приговора».

«На этом все», – закончил Савелий. «Спасибо, ответил Боровицкий, – я, пожалуй, полежу, давно не спал». На этих словах Антон тут же заснул. Проснулся он от сильной боли в спине. Это говорило о том, что он давно не принимал таблетки. Он тут же направился к раковине, чтобы набрать воды. Там уже стоял Зубило, который мыл руки. Обойдя его сбоку, Антон наполнил стакан воды и выпил таблетку.

Зубило тут же к нему развернулся, покраснел от злости и громко закричал: «Ты берега попутал? Не видишь я умываюсь?»

«Вижу, но мне нужно принимать таблетки каждый день, я болен», – спокойно ответил ему Антон, держа в руке упаковку с ними. «Эти? – спросил Зубило, вырывая у него их из рук: принимай!» В этот момент он кинул их в окно. «Урод! – рассвирепев сказал ему Антон, – я умираю, мне нужны эти таблетки!» «Так пей их», – безразлично сказал Зубило, с размаху отвесив Боровицкому сильную пощечину, так что тот упал на пол. Ещё никогда после того, как он в больнице узнал диагноз, Антон не чувствовал себя настолько беспомощным.

Проснувшись, Сергей почувствовал себя ничуть не менее разбитым. Его опухшее лицо, слезящиеся глаза, ломящая от матраса спина – все говорило о неудачной ночи. «Нужно возвращаться к работе», – тяжело вздохнув и потирая веки, подумал Дятлов.

Он тут же направился в сторону устройств. По пути он увидел Пифагора с планшетом, тщательно изучающего графики, рядом стояла ещё одна собранная, но не подключённая пушка в «голом» состоянии. Видимо это был образец, собранный специально под тесты производительности. Учёный смотрел в планшет и тщательно изучал в зависимости от результатов графиков устройство орудия, делая параллельно определенные пометки в отношении каждого механизма.

«Как дела?» – наконец дойдя до него, спросил Сергей. «Пока изучаю, – ответил Пифагор, – есть ряд замечаний, думаю над предложениями, но я ещё не закончил полную диагностику». «Отлично, – сказал довольный Дятлов, похлопав его по плечу, – как закончишь, сделай чертеж и описание ошибок, замечаний и предложений, я изучу его, и если все будет хорошо, направим вторую версию на сборку».