«Если меня застукают, скажу, что слишком много выпила и заблудилась, шла на улицу. Да, точно. Так и скажу. В любом случае, я должна проверить. Даже если мне просто показалось, – как только Эми поняла, что это был бы наилучший исход, гораздо более позитивный, чем то, о чем шептала интуиция, шаги сами собой стали увереннее. Ей и вправду хотелось зайти, нарваться на уборщика и убедиться, что все произошедшее – игра перевозбужденного воображения. Вот только так поздно кроме студентов тут можно никого не искать».

Внутри было темно, но присутствие других людей поблизости все равно ощущалось. Эми проходила мимо стеллажей с инструментами и прочим инвентарем, здесь лежало слишком много вещей: банки с краской, рулоны с пакетами, валики, молотки, контейнеры с гвоздями, какие-то электрические приборы. Эми вполне могла бы запутаться в проходах из шкафов, если бы какой-нибудь из них вел в тупик. Но нет – они вели прямо.

Впереди уже была различима дверь. Из-под нее бился неровный все тот же красный свет, который перебивала ходящая туда-сюда тень.

Слишком громко. Несмотря на то, что Эми спустилась вниз – в котельную, она внезапно услышала омерзительную какофонию, в которую превратилась песня, играющая наверху. Так громко, будто прижалась к колонке. Быстрая динамичная музыка больно била по ушам, вторила учащенному сердцебиению. Там, наверху, кипит жизнь, доносятся веселые песни. Здесь внизу слышны только «Бум-бум».

Бум. Стучит музыка.

Бум. Бьется сердце.

Удары сменяли друг друга, дополняли так, что невозможно понять, где заканчивается один ритм и начинается другой. Но Эми поняла разницу, когда впереди под дверью остановилась внезапно расширившаяся длинная темная тень. Сердце забилось так громко, что готово было вылететь из груди, кровь прилила к конечностям, и Эми стремительно отскочила в сторону, попятилась назад к стеллажам – в темноту, которая скроет ее.

«Он идет!» – с волнением подумала Эми. Она присела, чтобы полностью скрыться за одним из набитых полностью стеллажей.

Только тогда дверь открылась. Эми сразу поняла, что это Саймон, хотя и видела лишь часть его фигуры. Что же, она не ошиблась со своими расчетами, предполагая, что он здесь. Но раз так, то в другом она тоже была права?

«Кричала Кларисса, да?» – паника набирала обороты, но Эми старалась сохранять хладнокровие. Ей хотелось немедленно позвонить в полицию, но если она достанет телефон – его яркий свет в полумраке может выдасть ее.

Силуэт Саймона, полностью одетого в черное, стал быстро передвигаться по комнате. Он принялся искать что-то на полках. Эми сжалась в комок в своем углу. Саймон взял в руки строительный молоток, покрутил, положил на место, перешел к соседнему стеллажу, вытащил из коробки… пилу.

«Нет-нет, не хочу знать», – Эми попыталась отвернуться, но остановила себя. Лучше знать о перемещении врага, не быть застигнутой врасплох.

Саймон что-то пробубнил себе под нос. Он вдруг разозлился, каждая находка возвращалась обратно на полку. Саймон неожиданно резко развернулся и пошел к выходу. Эми не могла поверить в свою удачу. Шанса лучше может и не представиться. Мужской силуэт скрылся, его тяжелые шаги все отдалялись. Эми достала сотовый телефон, набрала номер полиции и встала из своего укрытия. Только услышав голос голос диспетчера, она сразу затараторила:

– Мою подругу похитили! Мне кажется, ее держат в котельной! Я слышала крик… – Эми старалась называть адрес четко, но голос дрожал. – Эй, вы там?

Связь оборвалась. Но и времени больше не оставалось. Эми вышла вперед и открыла дверь в потаенную часть котельной, миновала маленький безобидный коридор, наполненный трубами и газовым оборудованием, а потом встала посреди комнаты.

Телефон чудом не выпал из трясущихся рук.

Кларисса сидела перед котлом, смотрела на Эми полными шока глазами. Видимо, она пыталась понять, не галлюцинация перед ней, а когда осознала, замычала в свой кляп из изоленты. Музыка здесь все еще слышалась, но уже не так громко. Каждый стон Клариссы ранил сердце. Эми не могла поверить, что перед ней ее подруга. Сидит на полу, вся сырая и грязная, взъерошенная, с прикованными к трубе руками. Пальцы заметно побледнел – кисти сильно пережаты, а те пятна, которые Эми приняла изначально за грязь оказались ссадинами и синяками.

Эми подбежала к прикованной жертве, постаралась не смотреть на струящиеся по щекам слезы, дотронулась до веревки. Кларисса снова замычала. Эми принялась оглядываться в поисках подходящего инструмента.

Комната, в которой они находились, была полностью лишена каких-либо декоративных элементов, никаких обоев или краски, только строгая, обшарпанная кирпичная кладка. В дальней части стоял стол, на нем что-то лежало, но Кларисса снова замычала, отвлекла Эми.

– Сейчас-сейчас, – Эми трясущимися руками прощупала веревку, но теперь была точно уверена, что не сможет развязать узел, – придется разрезать!

– Тебя, – голос Саймона раздался над головой, и интуиция подсказала Эми, что если она в эту же секунду не увернется, ей конец.

Когда она вдруг почувствовала чужую руку у себя на плече, просто уворачиваться было поздно. Эми, сама не отдавая себе отчет, вдруг поддалась назад – к Саймону, но резко и при этом быстро выпрямила ноги. Звук удара, вскрик психопата, даже не успевшего схватить свою новую жертву, а Эми уже полностью встала и отпрыгнула на несколько шагов в сторону.

Саймон не торопился, он держался за нос. Глаза-щелочки испепеляли Эми яростью. Он выпрямил руку, и стальное лезвие блеснуло в свете красной лампы. Эми была загипнотизирована видом охотничьего ножа. У лезвия имелось множество мелких зазубрин, уже окрашенных кровью. И только сейчас она поняла, что шея будто горит. Эми дотронулась до кожи, видя при этом нервирующую улыбку Саймона.

– Ты псих, – произнесла она едва слышно.

Кровь из раны не останавливалась. Безрассудным решением был тот удар, но если бы не он, вероятно Эми бы уже валялась рядом с Клариссой с перерезанным горлом.

– Мне все равно, как вы меня называете. Если бы не вы – все было бы по-другому, это вы настроили ее против меня, – Саймон удивительно ласково посмотрел на Клариссу, на его губах чуть ли не расцвела нежная улыбка. Однако внутренний холод пустота, которую нельзя скрыть, все равно проступала на лице. Становилось понятно – он лишь подражает тем чувствам, которые хотел бы испытывать. – Она единственная, кто заставлял меня чувствовать. Но теперь, теперь все иначе. К тебе, Эми, у меня было меньше всех претензий, но раз ты здесь…

– Если ты отпустишь нас, – Эми с трудом слышала свой голос, от волнения скачущий от одной тональности к другой, – мы ничего не расскажем. Ты сможешь уехать куда захочешь.

– Я по-твоему идиот? Скажи, ты уже пыталась вызвать полицию? Или я пришел слишком рано?

– Полиция? Не понимаю о чем ты.

– Ну, конечно. Ты все понимаешь, – настаивал Саймон. – Конкретно здесь сигнал уже не проходит, но в коридоре еще да.

– Думаешь, я вызвала их еще в коридоре?

– К твоему несчастью, мне наплевать. Они не успеют добраться вовремя. Я изначально на это рассчитвал – чем громче, тем лучше. Праздник Дженнифер запомнит надолго, да? Мои действия не импульсивны, – холод блеснул в мертвых глаза, сочился безумием пугающий низкий голос, – я готовился. Я хочу этого.

– Но почему?

– Хватит, Эми. У нас минут десять-пятнадцать пока не приедет полиция и еще несколько пока они ищут нас и ломают дверь. Поболтать с тобой было весело, но теперь умри, ради всего святого.

Эти слова немного выбили ее из колеи. Она все еще не могла поверить в происходящее, в то, что кровь сочится с шеи, а перед глазами все плывет. Картинка становилась нечеткой из-за страха, ползущего по всем частям тела, но когда Саймон вдруг сдвинулся с места, трясущиеся ноги сами собой понесли ее в другую часть котельной.

– Хочешь побегать напоследок? Я не против.

Эми не знала, как себя вести в такой ситуации, она могла только пытаться уворачиваться. Саймон протянул руки через стол, но Эми вдруг отпрянула от него, кинулась влево. Маньяк зарычал и бросился следом, схватил за рукав. Интуитивно Эми пнула его в колено, но он не отпустил ее, только зашипел.