Одной из причин молчания было и то, что двигаться вдоль Восточного Тракта вновь приходилось с осторожностью. Такое решение путешественник принял, проезжая мимо одного из хуторов, находившихся в окрестностях Толбаса.

После посещения мёртвого города бывший вор рассудил, что не только толбасцы, но и жители окрестных земель предпочтут никогда больше не находиться вблизи от мёртвого города. Это предположение рассыпалось прахом на следующий день после отъезда от поваленного дерева. Около полудня случайное дуновение ветра донесло до ушей Айвиэна человеческие голоса. Заинтересовавшись, странник свернул с Тракта и направил лошадь в сторону скрытого в лесу жилища. Удивлению, с которым юноша смотрел из-за деревьев на семью земледельца, не было предела. Муж, супруга и несколько детишек работали в поле и переговаривались так беззаботно, словно понятия не имели о бедах, обрушившихся на Северное Королевство.

Эта картина настолько впечатлила странника, что он даже хотел разузнать больше у семьи, в чём дело. Да, Айвиэн прекрасно помнил, что прошедший по Королевству Бледный Марш был избирателен в выборе жертв. А посему не было ничего удивительного в том, что бледнокожее войско обошло хутор стороной и никак не раскрыло своё присутствие для его жителей. Но то, что земледелец с семёй не знали о судьбе Толбаса и, быть может, даже не видели дыма от объявшего город пожара, казалось немыслимым.

И всё же осторожность была важнее и сильнее любопытства, так что странник направился своей дорогой. В тот момент ему ещё предстояло узнать, что увиденное не было единичным случаем. В следующие несколько дней пути юноша несколько раз сталкивался с местами, жители которых находились в своих родных домах. Одна из семей, судя по подслушанному разговору, имела довольно слабое представление о событиях, захлестнувших Королевство. Судя по всему, кто-то просто увидел странных людей во время путешествия или на окраине знакомых мест, и не придал значения этой встрече. К счастью или худу, но то семейство было исключением. Все остальные, кто попался на глаза страннику, вели вполне привычную жизнь. Причина их неведения так и оставалась для бывшего вора непостижимой.

И вот, на третий день после посещения Толбаса, лес вокруг Айвиэна начал понемногу редеть. В просветах растущей стены начали всё чаще мелькать фрагменты домов и заборов. Поначалу это не слишком насторожило Айвиэна, уже успевшему привыкнуть к жизни на попадающихся по пути хуторах. Предприняв привычные меры предосторожности, странник продолжил движение. Однако чем ближе становилась деревня, тем лучше юноша узнавал её. И осознание того, где он находится, не заставило себя долго ждать.

Молодой человек приближался в Миклаву.

Первым, что посетило мысли при виде деревни, было лицо Арии. Воспоминание о той, кого пришлось покинуть ради цели, известной лишь юноше, не стало чем-то неожиданным. Однако, несмотря на готовность, в груди молодого человека защемила неприятная боль. Айвиэн осадил лошадь. Чувства и мысли, терзающие сердце, захлестнули восприятие подобно густому туману, и странник побоялся, что поведёт лошадь не туда и, как следствие, получит травму. Взять себя в руки и сконцентрироваться на настоящем получилось далеко не сразу.

Наконец, справившись с нахлынувшей тяжестью, Айвиэн продолжил путь.

Путник прекрасно знал, что из деревни ушли все – он собственноручно способствовал исходу миклавчан. Тем не менее, сохранять своё присутствие тайным. Мысли больше не угрожали отвлечь от соблюдения предосторожностей.

Удачным совпадением для странника было то, что его путь пролегал по самой окраине Миклава. Между той частью леса, где находился Айвиэн, и противоположной опушкой пролегала протоптанная дорога шириной едва ли в десяток шагов. За время путешествия юноша настолько привык двигаться под сенью деревьев, что пересечь открытую свету местность хотелось как можно быстрее.

И всё же странник не дал воли спешке и остановился. Дважды оглядевшись и убедившись, что поблизости никого нет, путник натянул поводья. Повинуясь команде наездника, лошадь пустилась в бег. Секунда… две… – и вот путешественник и его четвероногий спутник вновь оказались под защитой густых зелёных крон.

Однако вместо того, чтобы замедлиться и продолжить путь, Айвиэн внезапно осадил коня ещё раз. Удивлённое таким решением животное не успело понять, что наездник спешился ещё во время остановки. Путник быстро привязал поводья к ближайшему из оказавшихся деревьев и ласково – словно извиняясь – погладил лошадь, в дыхании которой слышалось возмущение и обеспокоенность. Затем, плотнее укутавшись в накидку и набросив на голову капюшон, странник решительно зашагал в сторону деревни.

Пейзаж был совсем не таким, как запомнил юноша. Возможно, виной тому была суматоха, царившая здесь при прошлом визите Айвиэна, или бурлившая от опасности кровь. Хаоса, ужаса и опасности больше не было, а представший перед глазами путника Миклав пробуждал чувство умиротворения и спокойствия. Улицы были свободны от беспорядочно стоявших повозок и куч ручной клади, брошенной во время беспорядочного бегства. Тел погибших не было. Убитых миклавчан предали земле ещё в день нападения, а новых мертвецов на улицах не прибавилось.

Однако на фоне всего этого спокойствия и умиротворения выделялось одна постройка. Точнее, её рассыпающиеся развалины. Именно их мимолётное созерцание и заставило юношу столь внезапно прервать свой путь и посетить это место.

Перед странником чернели остатки дома, в котором Айвиэн спас Арию.

Огонь, уничтоживший сооружение, лишь чудом не перебросился на близлежащий лес. Однако от самого дома осталось лишь пепелище, в котором, словно кости, торчала пара не до конца сгоревших брёвен да небольшая каменная печь.

И скелет. Айвиэн далеко не сразу разглядел его в груде пепла и углей, что до пожара были крышей дома. Останки лежали на том же месте, где смерть настигла парня. Решив с тот злополучный день воспользоваться хаосом и насильно овладеть Арией, он обрёк себя на гибель. Вмешательство бледнокожих и Айвиэна не дало случиться этой затее, а поглотившее дом пламя милосердно обошлось с телом мертвеца.

«Даже слишком милосердо» – промелькнуло в голове Айвиэна.

В этот момент Лорд Бледного Марша решил вновь напомнить о своём существовании. Айвиэн безошибочно почувствовал, как из глубин его сознания на него устремляется пристальный и молчаливый призрачный взгляд.

– Чего тебе на этот раз? – небрежно спросил юноша.

Обитавший внутри него монстр не произнёс ни слова. Однако в его взгляде и молчании Айвиэн уловил нотки одобрения, смешанные с…

… настороженностью.

Юноша вздрогнул. Лишь когда присутствие Лорда очистило разум от мыслей, Айвиэн обратил внимание на звуки, доносившиеся из дальнего конца деревни. Стук топора и едва различимые голоса людей.

Чертыхаясь и укоряя себя за неосмотрительность, юноша в несколько быстрых и удивительно длинных шагов преодолел расстояние до лошади. В спешке он попросту выломал ветку дерева вместо того, чтобы отвязать от неё поводья. Лошадь почуяла волнение седока и начала двигаться ещё до того, как юноша дал ей команду.

Лорд вновь скрылся в разуме юноши, словно своим появлением он достиг желаемой цели и был удовлетворён результатом. Айвиэн попытался уловить хотя бы тень намерений во вмешательстве вынужденного компаньона, но не сумел. Единственное, что успел осознать юноша – отсутствие злого умысла в появлении Лорда. Однако, не смотря на эту загадку и бешено стучавшее от спешки сердце, Айвиэн ощутил, как место пустоты в разуме вновь заполняет тяжесть… словно посещение сгоревшего дома усилило терзания от того, что юноше пришлось оставить возлюбленную позади.

Закат. 50-й день Времени Тепла

Следующие несколько дней пути были наполнены лишь стуком копыт и звуками природы. Айвиэн и находящийся внутри него Лорд Бледного Марша хранили полное молчание и чистоту мыслей. Путник не ожидал такого единодушия от сидевшего в нём монстра, но не стал раздумывать на эту тему. Тишина в разуме помогала полностью сосредоточиться на дороге и осторожности.