– Что Вы планируете делать дальше? – спросила я огорченно. Тревога за эту замечательную женщину не покидала меня. Победить такого директора невозможно даже очень доброму человеку. А понимающих проблему помощников у воспитателя, кроме меня, не было.

– Я хочу подать в суд на директора, – ответила Вера Ивановна.

– Я вижу несколько вариантов развития событий, как человек, который хорошо знаком с ситуацией. Вам это интересно услышать? – спросила Ирина. – А решение Вы примите сами. В любом случае, я Вам верю, я на Вашей стороне, помогу, если в этом будет необходимость. – Но я сейчас живу в Петербурге, встретиться нам с Вами непросто. Но если нужно, я приеду в Москву.

– Спасибо. Я Вас слушаю.

Ирина рассказала Вере Ивановне, что директор останется, у него поддержка в РОНО. А еще, что работать будет невозможно. Рассказала, что в нашей истории три

года назад директор запретил выдавать обувь детям одной из групп, воспитатели которой участвовали в акции неповиновения. Для этих детей собирали обувь среди знакомых.

И еще Ирина рассказала о знаменательном диалоге. После голодовки один из директоров приютов города, Марина Львовна, спросила ее тет-а-тет, зачем Ирина и коллеги так поступили, неужели не было других вариантов противостояния. Ирина ответила кратко: «Нет, не было». Через несколько лет Ирина узнала, что Марина Львовна и ее коллеги, директора приютов, в аналогичной ситуации (приюты хотели закрыть) отстояли детские учреждения. Объявив голодовку. Их противостояние продолжалось не пять дней, а девять! Приюты существуют и сегодня. Благодаря этим людям. Но этот метод противодействия на сегодня исчерпал себя.

Ирина посоветовалась с коллегами из детского дома.

– На мой взгляд, очень сложная ситуация, мало шансов выиграть дело в суде. Скажем честно, ситуация тупиковая. Вера Ивановна решительно настроена бороться, собирать документы, идти в суд. И что можно сделать? Что вы посоветуете?

Педагоги согласились, уточнив, что ситуация не просто сложная, а безнадежная, обещали перезвонить через некоторое время. Надежды не было, у всех опустились руки.

– Нужно просить духовной помощи. Мы обсудили ситуацию с верующими людьми… Лучше всего обратиться за помощью к священнику В., – посоветовала подруга Анастасии Вениаминовны.

Был морозный ясный день, везде лежал нетронутый чистый снег. А около храма снег был утоптан – было очень много людей, они не помещались в храме и слушали проповедь через приоткрытую дверь. Ирина думала, как бы ей попасть внутрь храма. Мерзла. Ноги просто окоченели. Вдруг она увидела худенькую женщину в черном пальто и платке, она шла прямо к Ирине. Женщина взяла Ирину за руку со словами: «Что ж Вы тут мерзнете», – провела ее мимо огромной толпы через боковую дверь… Ирина стояла рядом со священником.

На другой день Ирина была в состоянии бесконечной радости, она была уверена, что решение суда будет положительным, и поделилась этим знанием с друзьями.

За дело Веры Ивановны взялся адвокат из центра профсоюзов. Были назначены слушания. Ирина приехала в Москву. Интересы директора детского дома представляли два адвоката. Вера Ивановна и педагоги стояли в коридоре. Ирина беседовала с Верой Ивановной, громко, так, чтобы слышали адвокаты. Это оказалось важным. Один из адвокатов потихоньку ушел, сообразив, в каком неправедном деле он участвует. Ирина поддерживала Веру Ивановну (как в свое время ее в похожей ситуации поддерживала Анастасия Вениаминовна). «Свидетели» директора запутались в своих показаниях, Вера Ивановна выиграла дело в суде. Позже выяснилось, что «свидетелям» были обещаны серьезные бонусы за поддержку директора и ложные показания. А Ирине директор пообещал, злобно прощаясь: «Мы еще встретимся».

И в этот раз участникам противостояния не удалось полностью изменить ситуацию, система работала не для воспитанников, руководили детским домом функционеры, ставящая свои цели, самих себя на пьедестал, оставаясь равнодушными к страдающим детям и любящим взрослым.

Выпускники детского дома встретились в солнечный майский день. Они пришли в круглый большой двор детского дома, собрались под тентом в виде бабочки желто-фиолетового цвета. Проект был создан студентами художественного училища в те сложные девяностые годы. Огромный цветной зонт-тент создавал праздничное и немного волшебное настроение. Один из выпускников детского дома, Костя, стал профессиональным фотографом. Для встречи он подготовил выставку своих фотографий, мостов в разных городах и разместил их на стене во дворе. Были здесь и портреты воспитанников, а еще старинные фотографии незнакомых людей. Костя поднял несколько шторок – они закрывали небольшие зеркала, двор стал как будто светлее и больше. Звучали те же песни, что и в те давние времена в детском доме: «Пусть мама услышит, пусть мама придет, пусть мама меня непременно найдет…» Торжественная часть закончилась быстро, гости сели за столы, расставленные во дворе в форме круга, пили чай с пирогами и вспоминали случаи из жизни детского дома, задавали вопросы друг другу, рассказывали о себе.

– Соня, ты работаешь все в том же продовольственном магазине?

– Нет, я закончила педучилище, работаю воспитателем.

– Помнишь нашу короткую встречу в магазине? – спросила Анастасия Вениаминовна.

Соня засмеялась.

– Соня выбежала из-за прилавка, мы обнялись, – прокомментировала Анастасия Вениаминовна. – И первое, что она мне сказала: «Не покупайте эту колбасу, она некачественная».

Евгений работал в школе учителем информатики и классным руководителем. В его восьмом классе за четыре года было семь отличников, а в четвертом классе их было только два, остальные ученики закончили учебный год на «хорошо» и «отлично».

– Как Вам это удалось? Семь отличников? – поинтересовалась выпускница Лена.

– Помните Гришу? Сколько мы занимались с ним! Я прошел, благодаря ему, университет по выполнению домашних заданий и перестроил программу, научился объяснять понятно и кратко. Вы знаете, Гриша поступил в университет на исторический факультет и закончил его, – рассказал Евгений.

Выпускница детского дома Катя поддержала разговор.

– Хочу вам напомнить, как мы начали вместе придумывать, как мы будем жить. Все приносили картинки и идеи, Татьяна Алексеевна, наш художник, вместе с психологом прикрепляла листочки на холсте. Первая картинка была моя – зеркало. Я вспомнила об этом, когда увидела зеркала на стенах этого зала, – сказала она. – А еще я встретила в нашем детском доме любовь всей моей жизни. Муж в командировке, передает всем привет.

– А где Алена? – спросил Евгений.

– Ее удочерили, она в Канаде. Вышла замуж, у нее маленький ребенок. Все у нее хорошо.

На миг показалось, что нет стен, есть лишь живой поток солнца.

– Вера! А чем ты занимаешься? – спросила Наталья Алексеевна, художник.

– Я – парикмахер, – смущенно сказала девушка. – Я пришла с сыном, Колей. Он очень просил меня познакомить его с вами. И хочет учиться писать рассказы. Я столько рассказывала ему о нашем доме братьев и сестер.

Виталий пришел не один. С женой.

– Ирина Викторовна, помните, я вам звонил? – сказал Виталий. – Моя невеста не верила, что у меня есть личный психолог. Да, я выпивал. Теперь все под контролем. Вы разговаривали тогда с моей будущей женой, – мы рассмеялись, вспомнив этот разговор по телефону, – сейчас у нас двое детей. – Все улыбались. Рассматривали семейные фотографии.

Выпускники смотрели фотографии на стенах, вспоминали, задавали вопросы.

– А кто этот благородный молодой человек со старинной фотографии? – спросил кто-то из выпускников, указав на фото на стене.

– Это фотография молодого Януша Корчака, – сказал Костя, – мы мало говорим об этом человеке, – продолжил он в наступившей тишине. – Его слова «Дети превыше всего» в трагическую минуту жизни поразили меня.

– Портрет Януша Корчака висел в доме моего учителя. Меня это ошеломило – это была единственная картина на стене, – сказала Ирина Викторовна. И продолжила, – а вы знаете, Евгений закончил аспирантуру, работал директором школы, выступал на конференциях. Недавно ему предложили работать в Комитете образования.