Иван: — Вы должны пытаться связаться с Мастером "Ленина", а если мы встретим его, вы не станете его Финч/клик/ами. Вы знаете, что случается с Финч/клик/ами людей.

В ответе не было никакой необходимости. Мастер знал, что его услышали, а значит, и выполнят приказание. Он направился к своей койке и с отвращением посмотрел на нее.

Взревели сирены, и из громкоговорителя донесся человеческий голос:

— Подготовиться к Драйву Безумного Эдди. Последнее Предупреждение,— перевела одна из Посредников.

Они улеглись по койкам. Еще более громкий звук пронесся по всему кораблю.

А затем произошло что-то ужасное.

— Род! Род, взгляните на моти!

— Что?— Блейн изо всех сил боролся с отказывающим повиноваться телом. Прийти в себя было не просто; сосредоточиться — невозможно. Он взглянул на Сэлли, затем проследил ее взгляд, устремленный на экран интеркома.

Моти беспорядочно дергались. Они выплыли из своих коек, и Посол летал по всей каюте в полной дезориентации. Отскочив от одной переборки, он поплыл в другую сторону. Двое Посредников смотрели на него, неспособные сделать что-либо, и занятые сами собой. Один осторожно потянулся за Мастером, но рука соскользнула с меха. Все трое беспомощно плавали по отсеку.

Джек была первой, ухватившейся за поручень. Она засвистела и зафыркала, после чего Чарли поплыла к Мастеру. Она ухватилась за его мех левой рукой, а Джек держась за переборку обеими правыми, тянула левую, пока Чарли не вцепилась в нее. Затем они с трудом добрались до коек, Джек привязала Ивана, и они с Чарли тоже улеглись, свистя и щелкая.

— Не могли бы мы им помочь?— спросила Сэлли.

Род согнул свои конечности и мысленно извлек квадратный корень. Затем попытался взять два интеграла, и у него получилось правильно. Теперь его разум восстановился достаточно для того, чтобы обратить внимание на Сэлли и моти.

— Нет. Мы ничего не можем сделать... И вообще, то, что мы наблюдали, не навсегда, за исключением нескольких, сошедших с ума и никогда больше не обретших контакта с действительностью.

— С моти такого не произойдет,— уверенно сказала Сэлли.— Они действуют целеустремленно, хотя и не слишком уверенно. Мы пришли в себя гораздо быстрее, чем они.

— Приятно сознавать, что хоть в чем-то мы лучше моти. Скоро должен появиться Харди... впрочем, он старше, и у него это занимает больше времени, чем у нас.

— ПРЕДУПРЕЖДАЕМ ОБ УСКОРЕНИИ. ПРИГОТОВИТЬСЯ К СИЛЕ ТЯЖЕСТИ В ОДНО "ЖЕ". ПРЕДУПРЕЖДАЕМ ОБ УСКОРЕНИИ.

Посредник что-то прощебетала, и Мастер ответил ей.

Сэлли некоторое время наблюдала за ними.

— Полагаю, что вы правы. Не похоже, чтобы они испытывали серьезные сложности, но Мастер еще подергивается.

Прозвучала сирена. "Ленин" содрогнулся, и тяжесть вернулась. Они возвращались домой. Род и Сэлли переглянулись и улыбнулись. Домой!

— И все-таки, что бы мы могли сделать для Мастера?— спросил Род.

Сэлли беспомощно пожала плечами.

— Думаю, ничего. Они такие ИНЫЕ. И потом... Род, что бы вы сделали, если бы были Имперским Послом к другой расе, и они заперли вас в маленькой каюте, где за вами постоянно следят два глаза?

— Я бы постарался разбить эти чертовы штуковины. Несомненно, они видят их, ведь мы не пытались ничего прятать. Если они что-нибудь скажут Харди, их придется убрать.

— Сомневаюсь, что они сделают это. Они ведут себя так, словно это их вовсе не беспокоит. Уединение "не относится к числу требований наших видов”, сказала Чарли.— Сэлли вздрогнула.— Они действительно иные.

Зажужжал сигнал, и Род автоматически повернулся к двери своей каюты, прежде чем понял, что звук донесся из интеркома. Одна из моти осторожно прошла через каюту и открыла дверь. Вошел Харди.

— Все в порядке?— осторожно спросил он.

— Вы должны были предупредить нас об этом,— сказала Джек. В голосе ее не было обвинения — просто констатация факта.— Драйв Безумного Эдди действует и на людей так же?

— Как так же?— невинно спросил Харди.

— Дезориентация. Головокружение. Неспособность сосредоточиться. Потеря контроля над машинами. Тошнота. Желание смерти.

Харди казался удивленным. Вероятно, так оно и есть, подумал Род. Священник не наблюдал за моти исподтишка, даже когда полдюжины пар глаз каждую вахту следило за происходящим на экране.

— Да, это действует на людей,— сказал Харди,— но не так сильно, как вы описали. Драйв является причиной дезориентации и неспособности сосредоточиться, но эти явления быстро проходят. Мы не знали, как это подействует на вас, но во всей нашей истории было всего несколько случаев необратимого воздействия, и то оно было... э... психологическим.

— Понимаю,— сказала Чарли.— Доктор Харди, простите нас, но мы еще не готовы для разговора. Может, через несколько часов? И в следующий раз, когда вы вновь запустите вашу машину Безумного Эдди, мы выполним ваш совет занять свои койки и привязаться.

— В таком случае, я ухожу,— сказал Харди.— Можем ли мы... вам что-то требуется? С Послом все в порядке?

— Он чувствует себя достаточно хорошо. Спасибо за беспокойство.

Харди ушел, а моти вернулись по своим койкам. Они продолжали щебетать и свистеть.

— И это все,— сказал Род.— Я представлял себе более интересные вещи, чем наблюдение за лежащими моти, болтающими на языке, которого я не понимаю.

А ведь сейчас очень удобное время для изучения моти, подумала Сэлли. Как ни странно, среди нас нет никого, занимающегося этим прямо сейчас... поэтому мы делаем это в личном порядке.

— Тогда этим могу заняться я,— сдержанно сказала она.

Несмотря на кубические километры желтого пламени, окружавшего корабль, на "Ленине" царило веселье. Кутузов ослабил свою бдительность и впервые после уничтожения "Макартура" позволил экипажу возобновить обычные вахты. Хотя корабль находился глубоко в пределах солнца, у него было топливо, и все его проблемы были записаны в Библии. Жизнь входила в привычную колею. Даже ученые забыли свою досаду от возвращения из системы Мошки с нерешенными вопросами: они возвращались домой.

Единственная женщина на десять парсек при любых обстоятельствах должна была стать предметом соперничества. Стычки могли начаться вокруг одного из двух вопросов: КАКОВЫ МОИ/ЕГО/ ШАНСЫ ОТНОСИТЕЛЬНО ЕЕ? и ИСПОРЧЕНА ЛИ ОНА? Но Сэлли уже явно выбрала себе мужчину. Это облегчило жизнь и тем кого беспокоили эти проблемы, и тем, в чьи обязанности входило прекращать кулачные бои.

В первую ночь после Прыжка Кутузов устроил званый обед. Он был официальным, и большинство гостей не слишком веселились: за столом адмирала разговоры ограничивались профессиональными вопросами. Однако, он ушел рано, и тогда прием стал побойчее.

Род и Сэлли провели на нем три часа. Всем хотелось поговорить о моти, и Род с удивлением отметил, что рассуждает о них всего лишь с намеком на тупую боль, прежде мучившую его каждый раз, когда он думал о чужаках. Энтузиазма Сэлли хватало на двоих. Кроме того, она, похоже, беспокоилась за него так же, как за чужаков. Она даже потратила несколько часов, переделывая мундир Михайлова, так что теперь он был почти впору.

Когда они покинули прием, в течении нескольких часов, проведенных вместе, прежде чем разойтись по каютам, никто из них не упоминал ни Мошки, ни моти.

Корабль двигался наружу. Постепенно желтизна за Полем сменилась оранжевым цветом, затем кирпично-красным, и зонды "Ленина" сообщили, что Поле горячее, чем фотосфера, окружающая их. Ученые и члены команды с одинаковым нетерпением смотрели на экран и, когда на черно-красном фоне появились звезды, все выпили в честь этого события. Даже адмирал присоединился к ним, широко улыбаясь.

Вскоре после этого офицер связи установил контакт с ожидающим их танкером. Кроме того, там был и курьерский корабль, укомплектованный молодыми людьми в отличной физической форме. Кутузов продиктовал свое сообщение, передал его с двумя гардемаринами, и курьер с ускорением в три "же" направился к точке Олдерсона, откуда должен