Обычно из Сибири мы летали транзитом через Челябинск. Однажды в августе, когда папа и мама собирались в отпуск в Ереван, оказалось, что существует маршрут через Ташкент. Тогда мама полусерьезно-полушутя предложила папе остановиться в столице Узбекистана на один день и погулять: «У нас ведь даже медового месяца не было, Гевик джан!» Папа согласился, и они купили билеты. Отправили телеграмму в Ереван, чтобы наши встречали их из Ташкента. Мы с Гором знали дату прилета родителей, и с нетерпением ждали их возвращения. Однако на два дня раньше пришел дядя Гагик, велел нам одеваться на выход и сказал, что нас ждет сюрприз. Он привез нас в аэропорт. Не помню, как он обосновал это, но помню, как мы стояли напротив эскалатора, по которому стали спускаться пассажиры. И вдруг в толпе мы увидели наших папу и маму. Это было так неожиданно, что мы с Гором не могли в это поверить. Оказалось, что папа и мама умудрились опоздать на самолет в свой «медовый месяц». Тогда они пожали плечами, сказали друг другу – «Не судьба! Так что поехали к детям, на день раньше их увидим». Поменяли билеты и прилетели в Ереван, сообщив об этом только дяде Гагику.

Вообще у нас в семье любят делать сюрпризы с возвращением. Дядя Гарик вернулся из армии ночью. В тот день у нас гостили родственники из деревни – все полы были застелены матрасами, на которых и спали наши гости. Дедушка раскрыл полностью наш большой овальный стол, бабушка постелила на него матрас и постельное белье, и дядя Гарик спал на столе после двух лет казарменной постели.

В марте 1997 года Гор позвонил мне на работу. Я тогда работала в «Армянских авиалиниях», а Гор уже много месяцев жил и работал в Подольске. Он сообщил мне, что прилетает 24 марта, но чтобы я дома не говорила, так как он хочет устроить сюрприз. Попросил позвонить своему другу Вардану Назиняну и с ним приехать его встречать. Сказано – сделано. Но мне надо было дома придумать легенду, чтобы подготовиться: испечь торт, приготовить вкусный обед, убраться хорошенько. Была у меня тогда подруга из института Анаит. Она жила в Зейтуне в студенческом общежитии. Хорошая девушка, но очень необязательная, даже с друзьями. Телефона у нее не было, и часто случалось так, что договаривались встретиться в городе, а она не приходила. Я воспользовалась этой чертой характера моей подруги. Дома объявила, что к нам обещала в гости прийти Анаит, но так как я в ней не уверена, то поеду в город, встречусь с ней там, а потом мы приедем домой. У мамы с утра прихватило спину, так что она даже ходить нормально не могла. Севада занялся тщательной уборкой. Я испекла торт, пиццу, настрогала салаты. Нанэ очень любила Анаит и попросилась пойти со мной. Я согласилась, спросив Севака, не хочет ли он тоже к нам присоединиться.

Итак, в назначенное время я, Нанэ и Севак вышли из дома. Как только дошли до угла дома, я сообщила, что мы едем в аэропорт встречать Гора. Пересеклись с Варданом, встретили самолет, по дороге домой Гор купил бананы и еще какие-то вкусности. Мы остались стоять в лифте, а Гор позвонил в дверь. Дверь открыла мама, у которой от радости тут же отпустило боль в спине. Гор позвонил еще нескольким своим близким друзьям, и очень скоро в комнате Гора мы все сбились в кучку и вели бесконечные разговоры. Ждали папу, чтобы сесть за стол. И тут приходят папа и дядя Гарик и сообщают, что Ани (жену дяди Гарика) отвезли в роддом. Папа стоял в проеме двери, заметил друзей Гора, поздоровался с ними, и только через минуту-две заметил, что и Гор сидит со всеми вместе. Сели за стол, хорошо отметили и возвращение Гора, и рождение Нранэ. А вечером, когда уже убирали со стола, Нанэ вдруг грустно так сказала: «А Анаит так и не пришла…»

Следующий сюрприз устроил Севак на свое 30-летие. Он тогда уже много лет жил в Италии. Последние два-три года он никак не мог приехать в Армению из-за проблем с армией. И вот, наконец, все вопросы были улажены. Я тогда работала уже в «Британских авиалиниях» и предложила Севаку лететь через Лондон по сервисным билетам. Но для этого ему нужно было получить транзитную визу Великобритании. Я помогла ему оформить и собрать документы, он их послал и буквально до последнего дня ждал визы. Так получилось, что прилетел он рано утром из Лондона в день своего рождения, 27 июля. Мы приехали ко мне домой, так как еще даже не рассвело. Но уже ближе к семи Севак сказал: «Пошли, мне не терпится маму и папу увидеть». Я позвонила маме и попросила ее открыть дверь, якобы я осталась на улице после работы. Сонная мама открыла дверь, а там Севак стоит! Вечером опять собрались друзья и родственники за длинным-длинным столом.

Я устраивала сюрпризы другого рода. Не люблю, когда родители беспокоятся и переживают. Например, во время сессии в институте в день экзамена говорила, что иду на консультацию, а экзамен завтра. Шла на экзамен, спокойно его сдавала. На следующий день с утра – гуляла, а вечером сообщала, что сдала экзамен. Когда после 3-х лет работы в «Армянских авиалиниях» я поступила на работу в «Кока-Кола Армения», то сообщила родителям об этом уже как о свершившемся факте. Папа даже обижался, что я с ним не посоветовалась о смене работы и спрашивал, почему я ушла из «Армянских авиалиний». А я молчала, боялась, что меня не возьмут на новую работу. А когда взяли, тогда и сообщила радостное известие. Также было, когда я поступила в «Британские авиалинии». Папа считал, что от добра добра не ищут и нет смысла менять работу, если в целом она и коллектив устраивают. Но я думала несколько иначе, и потом, в авиации мне всегда нравилось.

Тема путешествий кажется бесконечной, но на этом, пожалуй, все. Как я сказала в начале, наша семья была обречена на частые путешествия, что в дальнейшем и повлияло на наши жизни. В результате сегодня, в 2021 году, Гор с семьей живет в Ереване. Я вернулась в Армению после семи лет замужества с Костей. Севак больше 12 лет прожил в Италии, а два года назад перебрался во Францию, теперь живет и работает в Париже. Севада обосновался в Москве. А Нанэ с мужем и Марией живет в Лос-Анджелесе, в США, куда ее мужа направили по работе.

Наш папа всегда тяжело переносил наши отъезды, он никогда не был против, чтобы мы уезжали учиться за рубеж, но всегда мечтал, чтобы мы жили в Ереване большой дружной семьей. Но судьба распорядилась иначе. А началось все, как ни странно, с нашего папы.

В 1984 году в Томске папа пришел домой очень расстроенный.

– Гевик, что случилось? На работе неприятности?

– Нет, на работе все нормально. Мне отказали.

– В чем отказали? Кто отказал?

– Я заполнил анкету, чтобы ехать в Афганистан на войну, там врачи нужны, но когда они прочитали в анкете, что у меня четверо детей, категорически отказали.

Моя мама чуть не упала, услышав новость:

– Да мне нужно благодарить нашу страну, что она оказалась умнее тебя. Ты всерьез хотел ехать в Афганистан?

– Конечно, там же война, раненые, больные, им помощь нужна.

В четвертом классе Геворг, наш будущий папа, попал в больницу с приступом аппендицита. Операция прошла успешно. И тут папа влюбился… нет, не в девочку! Он влюбился в профессию. Ему так понравился врач, который его оперировал, что он сказал сам себе: «Вырасту и обязательно стану хирургом». Дорога в профессию была долгой и нелегкой, но я знаю, что ни разу в жизни папа не свернул со своего пути и не пожалел о своем решении. Еще в детстве он стал тренироваться на лягушках и насекомых на даче в Степанаване. Он делал им вивисекцию. Папа не был отличником, какие-то предметы он любил и давались они ему легко, другие – не очень. Однажды учитель математики в сердцах сказал ему: «Человека из тебя не выйдет!» Спустя много лет папа ехал в автобусе и случайно увидел там своего уже пожилого учителя математики. Он сказал ему: «Вы меня не помните? Я ваш ученик, Геворг Григорян. Вы как-то сказали, что человека из меня не выйдет. У меня есть сын и дочка. Уже два человека из меня вышли». Но папа очень любил читать. Он ходил в армянскую школу, но читал и по-русски. Его родители буквально умоляли его пойти поиграть во двор, так как все свое свободное время папа проводил дома с книжкой в руках.