Я не нашла бы сейчас на своем теле даже миллиметра кожи, не впитавшей в себя аромат Гая — не клубники, не ананаса, а новогодней тайны — что же там в ларчике, за поволокой его глаз, сбитым дыханием и тремя капельками пота, катящимися с моего носа на приоткрытые губы … Ничего — пустота, и в пустоте счастье. Пустоту можно наполнить, пустота может ответить эхом, если кому-то захочется вдохнуть в нее жизнь…
— Хочешь посмотреть, который час? — спросил Гай, трогая губами мой вздернутый подбородок.
— Мне плевать на календарный год. Мой новый уже наступил…
— И что в нем будет? Много секса?
— Откуда ему взяться? — тронула я его губы, ставшие вдруг твердыми, словно гранит. А я же их секунду назад грызла — точно знания о том, что такое быть женщиной, которая может позволить себе новогоднюю радость, заключенную не в пузырьке шампанского, а в скатившемся на лоб шарике пота… С запахом клубники… Ну кто тебя выдумал, клубничка…
— Лежи и не двигайся!
Если бы я могла, поползла бы следом, чтобы увериться, что ты не съешь по дороге лишний ломтик ананаса…
— Не открывай глаза… Я их закрыла, чтобы продолжать качаться в лодке блаженства, и сейчас оно приобрело новый вкус — терпкий, сладкий, сочный — я тронула кончиком языка протянутый из темноты ломтик ананаса, провела по его краю, собирая сок и… Нашла губы, которые украли у меня почти весь кусок, почти всю меня и последние минуты уходящего года…
— Первый — всегда самый вкусный, ты не могла не поделиться, — тронул Гай мою ухо липкими губами.
— Ты мог бы отказаться в мою пользу. Было б по-мужски…
— Было б глупо… Я не глупец… Три минуты до старта. Пульнуть пробкой или ждем полночи?
— До полуночи… Три минуты осталось.
— Это много… Обними…
Руками, ногами — мысленно, но нет, Гай подтянул меня к себе, усадил на колени, насадил на иглу — он снова был в ударе и без зазрения совести принялся ворошить угли в моем затухающем пожаре.
— Гай, осторожней…
— Я не собираюсь кончать эту мутотень до нового года… Еще успею с клубничкой, сейчас у нас шампанское по плану…
А если выстрелит прямо в нос… Я отклонилась совсем на чуть-чуть, самой не хотелось терять его.
— Ура?
— Еще двадцать секунд, — следила я за электронными часами на тумбочке. — Давай!
Не двигайся, нет… Я сильнее обхватила его ногами, чтобы пробалансировать между матрасом и старым годом лишние десять секунд.
— Ура!
Пробка ударила в потолок, но не отрекошетила. Я вздрогнула, когда шампанское капнуло мне на живот. Гай не извинился — уверена, он выпьет шампанское из складочек на моем животе даже охотнее, чем из простого бокала. Я прижалась губами к стеклу, чтобы удержать пену на кромке бокала — сладкий вкус, холодный компрес, а я все равно горю и хочу ананаса…
— С Новым годом…
— С Новым…
— Так целый год?
— Как?
— В тебе… Если ты веришь в новогоднее проклятье.
— Я — это проклятье?
— Еще какое… Я встречал однажды новый год в постели, но в девушке — никогда.
— И ощущения?
— Пока мне нравится… Начало года. Конец я хочу оттянуть хотя бы на пару минут… Или часов. Мы же не сожрем всю миску сразу… Знаешь, что такое ананасы на шпажке?
— Ну…
— Взгляни на свои соски…
— Дырявить ананасы… Фи…
— Зато какие канапе… — хмыкнул Гай, делая глоток шампанского. — Где еще такие попробуешь…
Я приблизилась, он не отстранился — мой мир сузился до горлышка бокала для шампанского, или того хуже — до горлышка бутылки, стоящей на полу подле кровати.
— Не надо так сильно… Я не железный…
— Оденься…
— Для этого нужно выйти, а мне хорошо…
— Тебя выгонят…
— Мечты… Ты пей-пей… Новый год твой спрятан на дне бутылки — там еще на пару бокалов минимум…
— Гай, пожалуйста… Я не хочу прерванного.
— Я не хочу прерываться… Я себя контролирую… После третьего бокала я бы не рискнул, а сейчас… Не прогоняй… Не порти первые минуты нового года…
— А если испортишь мне год?
— Бери выше — жизнь. Но я же сказал, что все под контролем… Потом у нас миска ананаса… Ты представляешь, сколько в тебе будет кислоты — никто не выживет…
— Я не настолько дура…
— А настолько обжора?
Он придавил меня к матрасу и нашарил рукой миску — через секунду ананас мягко лег мне на губы.
— Получай удовольствие и ни о чем не думай… Просто пей, ешь и трахайся — чего еще в жизни надо…
— Спокойствия…
— Это в старости, сейчас отпадает…
— Стабильности?
— Земля круглая и вертится… Спроси у китов, какого хера сбежали — было бы проще лежать на плоской земле… Ты скатываешься, куда?
— Куда-то… До чего докачусь?
— До миски с ананасом… Ты мыла когда-нибудь волосы шампанским…
— Гай, ну елы…
— Я просто предупреждаю, что могу облить…
Он не держал в руках бутылку, уже облизал руки от сладкого сока — неудачно, ладони все равно склеились, когда его пальцы сомкнулись поверх моих.
— Гай…
— Все под контролем…
— Контрольный выстрел?
— В живот, не в голову…
— В голову было бы спокойнее…
— Сколько ананасов мне нужно съесть, чтобы перебить вкус клубники?
— Один, у нас больше нет…
— С Новым годом, я уже сказал?
Ничего не говори, просто следи за… Не языком, а за другим, куда более виртуозным органом.
— Ты боялась?
Я не открывала глаз — я вдыхала не запах ананаса, но запах спокойствия.
— Немного… В другой раз предохраняйся, как человек…
— А сейчас как?
— Ну… Как… Как Гай…
Он продолжал сжимать пальцы моей руки, он поднес их к губам.
— Страх — это по-нашему, мне тоже было страшно… Зато… На Луну без скафандра высадился.
— Они ходят туда в подгузниках.
— Так они не ведут счет на минуты… Ты несколько часов готова пролежать подо мной?
— Ты обещал на мне не спать…
— Я буду на обратной стороне Луны… На этой мокро…
Я толкнула его в грудь и скинула с себя. Он упал на пол — нет, только свесился и наполнил оставленные на тумбочке бокалы. Позади них часы безмятежно отсчитывали первые минуты нового года.
Гай прижал бокал к моим губам. Я попыталась взять его за ножку, но Гай не отдал.
— Пей, пей… Это только начало — возбуждающая жидкость внутрь и другая сверху — мне ничего и делать не придется. Давай, Полька, еще не утро… Ночь только началась.
8. Собачье утро
В итоге ночь прошла и наступило утро — только в разное время, для Гая намного позже… Он спал в обнимку с подушкой на самом краю кровати — насколько помню, хозяин кровати не делал никаких сонных поползновений в мою сторону. Сейчас — наполовину упавший, наполовину все еще свесившийся с матраса, он превратился в прекрасную добычу для собаки, у которой было все время на свете, чтобы выспаться и проголодаться. Но она предпочла меня! Истоптать, сожрать, какая разница… Лапки маленькие, вмятины от них очень даже чувствительные. Потом еще кажется, что хвост, не купированный, сейчас у этой мелюзги отвалится.
— Я не пойду с тобой гулять! — отбивалась я от мокрой морды, выполнившей для меня роль будильника. — Нафиг иди… Буди его!
Я бы могла натравить собаку, если бы воспитание позволило бы мне скинуть с себя вертлявое тощее тельце. Не похудела же она за одну ночь — и если бы проголодалась, то могла бы доесть жаркое, которое подогреть по второму разу была не судьба. Вылезти из кровати, чтобы доползти до кухни и убрать сковородку в холодильник, сил тоже не было. Все ушли в любовь. Однако от собаки не пахло специями — от нее вообще ничем не пахло, кроме радости — собачьей, ей что новогоднее утро, что старогоднее, а писать все равно хочется. В этом я была с ней солидарна.
— Да погоди…
В чем проблема разбудить заместителя хозяйки? В любопытстве — я решила для начала посмотреть, что за чудо-жидкость он использовал, чтобы знать, с чем ходить на свидания. Я слезла с кровати, но из тумбочки извлекла не тюбик, а… альбом. Красивый, тесненый… Боже, кто-то еще печатает фотографии?
