— Его основная цель вовсе не распитие спиртных напитков.

— А что же тогда?

Это, конечно, больше мои домыслы, но…

— Думаю, он хотел показать мне свою девушку.

— Ах, там есть ещё и девушка?!

Признаться, я предполагал другой результат, а не новый взрыв непонятных эмоций. Что делать дальше, уже не придумывалось, но мне и не пришлось напрягаться, потому что после слегка затянувшейся паузы Кэтлин на удивление спокойно, даже холодно сообщила:

— Скоро приеду. Буду крайне признательна, если меня дождутся.

Прозвучало как-то неопределенно относительно персоналий. Но я все равно никуда не собирался уходить и поэтому охотно согласился:

— Да, мэм.

Она отключилась, оставив меня с вопросами и огоньками свечей в стеклянных бокалах. Теплыми, желтыми и почти не проливающими свет на происходящее. Даже этикетку на бутылке, которую притащил Полли, толком разобрать не удалось, хотя она была белой и не особо загроможденной надписями.

— Вот! Пока не волью в тебя эту бутылку, уйти не позволю.

Я посмотрел на прилагающиеся к выпивке стопки, прикинул, сколько раз придется заниматься розливом, взял бутылку, открутил крышку и поднес горлышко ко рту. Ну, почти поднес. Отобрали на самом подлете, с возмущенным и даже чуточку испуганным:

— А сейчас-то куда тебя понесло?

Что-то сделать всегда гораздо легче, чем объяснить, почему и зачем. Но я постараюсь:

— Чем скорее уберусь, тем больше времени у тебя останется на твою девушку.

— Причем тут… Она не…

Ну вот, опять потерялся. Значит, я все правильно подумал. Хотя, на всякий случай стоит уточнить:

— Она тебе нравится?

Портер несколько секунд смотрел на меня непередаваемым взглядом, потом налил свою стопку до краев, выпил одним глотком и выдохнул:

— Вот вечно ты со своим этим… Зацепишься и будешь тянуть, пока не вытянешь. Не думал рыбалкой заняться?

Разве есть смысл? Вроде она для успокоения нервов рекомендуется, а у меня этого добра хоть завались. Спокойствия.

Но раз пробует уйти от темы, сомнений нет:

— Она тебе нравится.

— Ну да! И что?

Ничего. Просто складываю мозаику. Чтобы полностью быть уверенным и спокойным.

— А ты ей?

— Да твою ж… Может, хватит вопросов? То от тебя звука не дождешься, то заткнуть невозможно!

Я подумал и разрешил:

— Если хочешь, можешь заклеить мне рот скотчем.

— А джин не прокатит? — озадаченно переспросил Полли, потом вгляделся в моё лицо и мотнул головой: — Или ты о… Нет, только не продолжай. Не надо. На сегодня уже перебор. Как-нибудь в другой раз расскажешь.

— Хорошо.

С минуту или две мы сидели молча: Портер — дуясь, я — прикидывая, достаточно полученных данных для окончательного вывода или нет. Решил, что пока не очень.

— Так ты ей нравишься?

Он явно вспылил бы, если бы не место, обстоятельства и девушка, поглядывающая в нашу сторону от барной стойки. А так только прошипел:

— Да откуда я знаю?!

— А спросить? Пробовал?

Полли хлопнулся лбом на стол. Наверное, потому что лежа лучше думается. Но в данном случае думать вроде особо не о чем, ведь так?

— Всегда нужно спрашивать, если не уверен.

Он ещё немного полежал, потом выпрямился и откинулся на спину стула. Огорченный. Почти расстроенный.

— У тебя реально крышу унесло… О таком не спрашивают.

Не вижу ни одной причины. Со своего места, по крайней мере.

— Почему?

— Это же женщины! — многозначительно протянул Портер и добавил, очевидно, думая, что поясняет: — С ними надо догадываться.

Догадываться? Ещё скажи, разгадывать. Как загадки. Но такой процесс может длиться годами, которых… У меня уж точно в запасе нет. И терять особо нечего, если возьму огонь на себя.

— Давай, я спрошу?

— Я тебе сейчас так спрошу… Даже не вздумай!

— Тогда иди и спроси сам. Пожалуйста.

Нет, этого явно мало. Надо добавить что-то ещё. Что-то личное. Что-то из области чувств. Может, такое подойдет:

— Мне будет приятно.

— Ты…

Не знаю, подействовала ли на него моя просьба или что-то другое, но Портер все-таки взял себя за шкирку и поплелся к барной стойке.

Успел он задать нужный вопрос или нет, я не уловил, потому что примерно в том же временном отрезке наше невеликое общество пополнилось громким и нетерпеливым посетителем. Который, судя по хорошо сидящему костюму, вполне мог происходить из той самой стряпчей конторы, которая дальше по улице. Или из её посетителей.

То ли у него что-то прогорело, то ли наоборот, выгорело, но градусов мужик где-то уже успел набрать, а сюда, похоже, заглянул, чтобы догнаться. Хозяйка отрицательно покачала головой и, наверное, уговорила бы выпивоху уйти, но рядом некстати монументально воздвигся Полли. А любые, даже самые вежливые просьбы в исполнении этого шкафа на моей памяти неизменно приводили к…

— И что ты мне сделаешь, солдатик?

Ну да, именно к ответной агрессии. То есть, к отчаянным прыжкам и ужимкам в ответ.

— Хоть пальцем дотронешься, обещаю: вылетишь отовсюду, раз и навсегда!

Самое смешное, угроза вполне реальная и выполнимая. Рукоприкладство Управлением не одобряется. Нет, если между собой и на казенной территории, то бога ради. Только чтоб не до смерти. А вот за пределами службы — ни-ни. Это ж имидж и все такое. Тем более, на пиар тратить бюджетные средства гораздо приятнее и прибыльнее, чем на материально-техническое снабжение. Так что, если Портер, действительно, сейчас вляпается…

Зато меня — не жалко. Главное, подставиться и переключить внимание мужика, а что будет происходить дальше, не так уж и важно. Плохо, что во всем моем теле по-прежнему разлито мертвенное спокойствие, но придется справляться с тем, что есть.

Подойти со спины, чтобы уж наверняка, положить ладонь на нервно дергающееся плечо и поинтересоваться, у всей компании сразу:

— Какие-то проблемы?

Лица выпивохи я не видел, мог только ощущать, как он, вместо того, чтобы развернуться, почему-то застыл под моей рукой так, что даже вроде перестал дышать. А когда его легкие снова пришли в движение, вместо прежнего задора послышалось неуверенное:

— П-проблемы?

То, что запал угас, было уже вполне ясно, но я предпочел уточнить:

— Вас что-то беспокоит?

— Беспокоит? Меня? Н-нет… Что вы… Я совершенно…

Спокоен. Вижу. И больше нет никаких неудобств.

— Тогда всего доброго.

— Да-да… Всего… Конечно…

Уходил он медленно, покачиваясь, что в моем понимании было вполне объяснимо. В отличие от выражения лиц двух оставшихся участников представления.

Первой к реальности вернулась барменша, задумчиво вопросившая Полли:

— Ваш друг, что, экстрасенс?

Тот озадаченно забормотал:

— Э… Да вроде бы… Раньше за ним такого не…

— Я бы поняла, если б гипноз. Танцы с бубном, ещё что-то такое. Но усмирять бурю возложением рук? Это что-то новенькое.

Для меня, пожалуй, тоже. И я пока не совсем… Нет совсем не понимаю, что происходит. Зато девушка Портера оказалась достаточно настырна, чтобы попробовать прояснить ситуацию:

— Повторить сможешь? Например, со мной?

Зачем? Разве только…

— А вас что-то беспокоит?

— Да как бы не особо… Но да, чуточку стресса есть. Вот хоть после этого клоуна, который вдруг собрался и убрался. Попробуешь?

Даже в вязком и зыбком свете свечей, скрадывающим все, что только можно, выражение её лица читалось слишком хорошо. Да и гримаса Портера — тоже. Но если девушку банально, хотя и неудержимо тянуло на поиски приключений, то мой напарник… Да, теперь уже точно — бывший, смотрел на меня практически так же, как в те…

Те дни на Рио Симплеза. Первая и большая часть последующего времени, когда ко мне приглядывались. Изучали. Пытались добиться, но не того, что необходимо мне, а исключительно интересного для себя. Забавлялись, тыкая, дергая и каждый раз словно спрашивая: «Что ты такое?»

Тогда я думал, что иначе и быть не может. Что нужно привыкать, приспосабливаться, наконец, просто терпеть, в надежде, что от меня когда-нибудь отстанут, либо сами привыкнут. Но теперь мне не дано даже вспомнить тогдашние чувства, и все, что я могу, это задаваться вопросом: а оно того стоило?