Пришлось взять паузу и снова закрыться наглухо, чтобы свести мысли и ощущения воедино. А начать с того, что построить траекторию, которая… Ну да, поразительным образом напоминает тот странный танец-прелюдию.

Две песни сразу? Такое вообще возможно? Только что полученный опыт утверждает: вполне. Тем более что первая, сканирующая, может идти именно что постоянным фоном, значит, не требует к себе особого внимания со стороны исполнительницы. Зато вторая, замысловатая и закрученная, является… Основной. Несущей. И тащит за собой по пространству именно то, для чего предназначена. Информацию.

Но… как?

Пока я пытался думать, прилетело новое ощущение, уже заметно нетерпеливое и даже чуть разочарованное, что ли. Да, все оттуда же. Со стороны клерка, который, кажется… Нет, точно: сдвинулся с места на несколько дюймов. Если бы не паркетный узор, я бы, наверное, не отметил это перемещение, но сейчас был совершенно уверен. И ещё более озадачен.

Он что, идет за песней? Похоже на то. Потому что она ведь движется. По заранее заданной спирали, в витках которой находится каждый из нас. И если клерк поменял место, значит… Возникают помехи? Так это же почти то же самое, что и…

Во время обучения точными науками нас не особо грузили. Больше учили прикладывать теорию к практике. С теми же рикошетами, физику которых понимать и считать попросту жизненно необходимо. С сопроматом, особенно в части конструкций и сооружений. Вот и всякие волновые процессы нам преподавали исключительно в практическом смысле. Да, все с той же точки зрения передачи информации, только применительно к стандартным коммуникаторам, которые далеко не везде и не всегда могли адекватно принять сигнал. А чтобы не остаться без связи в тот момент, когда это чертовски важно, и одновременно не шуметь больше необходимого, требовалось все-таки обращать часть внимания на окружающее пространство и перемещение по нему.

Падение, отражение, дифракция, интерференция… Термины мы особо не заучивали: все постепенно запоминалось само. А вот всякие практические фишки зачастую сводили с ума. И порой здоровее оказывалось сразу поверить инструктору на слово, чем докапываться до сути очередного эксперимента.

Среда переноса? Есть. Песни, несущая и фоновая. Источник? Вон там, снова замер во внимательном ожидании. И если он может отправить по волне сообщение для меня, значит, и я смогу. Нужно только снова пустить песню насквозь и позволить ей подхватить мои ощущения. Обозначить удар. Только не в месте назначения, а там, где все начинается.

То ли от перегруза, то ли наоборот, от внезапно нахлынувшей пустоты осознания, голова знакомо пошла кругом, и я не стал сопротивляться. Тем более, здесь и сейчас нужно было не думать, а ощущать и действовать. Всем телом.

Чем-то это напоминало качели, только слишком дерганые. Не успел закрыться — лови салочку. Открылся не вовремя — пропустил нужный участок волны, теперь жди следующего. Или нащупывай новый, в отражениях. И не дай бог сфолить там, где сонга закручивает локальные песневороты: прилетит со всех сторон сразу.

Поэтому мы все-таки двигались. Оба. Иногда совсем чуть-чуть, шаркая по полу, иногда чуть ли не подпрыгивая. И самым странным было то, что нам совсем не требовалось видеть друг друга глазами, да и вообще смотреть. Можно было даже крепко зажмуриться, и все равно предельно точно ощущать пространство. Наверное, даже точнее, чем обычно. А когда я, наконец, сообразил, что песенная волна способна переносить не просто отдельные движения-посылы, а целые последовательности и даже конкретные приемы, стало совсем весело. Причем, нам обоим.

Сразу же выяснилось, что школами обучения мы почти не сходимся, зато есть, чем друг друга удивить. Даже в этом неожиданном, но таком странно естественном бою теней. Куда уж там даже самому лучшему тренажеру! И не нужно никаких технических приблуд, только умелая сонга, азартный противник да тихое место, где вам никто не…

Правда, тихое. И в наушнике звеняще тихо. Наверное, с того самого момента, как я переступил этот порог. А это случилось уже так давно… Считай, в другой жизни. И как бы ни была интересна и заманчива новая, обязанности и обязательства прежней никуда не денутся. По крайней мере, пока я не выполню их до конца. Значит, пора… Пора.

Наверное, это было не слишком вежливо с моей стороны, но последний импульс я отправил не своему противнику, а куколке, обозначая прикосновение кончиками пальцев к жемчужно-розовым губам. В том смысле, что хватит. И она поняла, мгновенно обрывая песни.

Без них первые секунды даже было как-то не по себе, словно мир оскудел и увял, утратив свои главные измерения. Зато стало возможным осмотреться вокруг уже привычным образом и понять, что к финалу мы вышли одновременно, плечом в плечо, оставляя до прямого контакта всего пару дюймов.

В наступившей тишине хлопки маленьких ладоней прозвучали почти оглушительно.

— Бра-во! Бра-во! Бра-во! Бис!

Забавно, но куколка, похоже, и правда в восторге. Только не в единолично своем, а…

Между ними чувствуется определенная синхронность. Или правильнее было бы говорить, синхронизация? По крайней мере, в настроениях уж точно: со своего места я могу хорошо видеть только лицо клерка, но степень удовлетворения, написанная на нем, удивительным образом перекликается с той, что звучит в голосе сонги, кажется, готовой пуститься в пляс заново.

— Вы славно потрудились, Лила. А теперь оставьте нас.

На этой фразе общая церемонность происходящего успешно закончилась, уступив место тому, что иногда называют женской истерикой:

— Ага, и вот так вот всегда! Как супом давиться, так на здоровье, а десерты — только для избранных?

— От десертов толстеют.

— Только не притворяйся, что заботишься о моей фигуре! Ты вообще на меня сегодня ни разу не посмотрел! Потому что тебе все равно!

— Лила…

— А я вот прямо сейчас пойду и себе найду кого-нибудь доброго, заботливого, внимательного… И он будет дарить мне вкусняшки безо всякого повода!

Я бы вежливо пялился в стену, но по лицу клерка табунами скакало столько разных чувств, что было жаль упускать из вида даже одно-единственное.

— И я буду с ним очень, очень-очень плохой девочкой! Такой плохой, что потом извиняться замучаешься!

— Лила, пожалуйста…

— И это будет самый завалящий кнехт, какой вообще только может быть! И тебя все так застыдят, что…

Он даже на мгновение зажмурился. Потому что ему, в самом деле, было немного стыдно. Но не перед мифическими «всеми», а только передо мной. Наверное, потому что хотел произвести впечатление и думал, что произвел, но в последний момент все рухнуло под туфельки некой капризной особы.

А ещё я вдруг понял, что клерк просто не сможет настоять на своем. По крайней мере, сейчас. Что где-то глубоко внутри ему слишком хорошо, чтобы даже решиться кого-то обидеть. Тем более, ту, которая всегда рядом.

Я ведь точно так же не возражаю Дарли. Никогда. Потому что не вижу повода. То есть, она может бывать странной, пугающей, дурной и злобной, но все равно остается собой, а значит, занимает в моем мире именно то место, которое должна. И не мне её прогонять. С другой стороны, если кто-то извне, из-за пределов обозначенного периметра попробует скорректировать ситуацию…

Да, иногда обязательно должен вмешаться кто-то со стороны. Например, сказать: «Брысь!».

Ну, как сказать… Больше сделать, конечно, мысленно или не очень подтолкнув куколку по направлению к двери.

Главное, что она тут же заткнулась, подарив мне нарочито долгий и, наверное, многозначительный взгляд. А потом посеменила на выход, ворча под нос что-то вроде:

— Говорила мне мама, выбирай черного, так чем я тогда слушала?

А клерк облегченно выдохнул. Но предположил:

— Похоже, мне снова придется извиняться?

— Не стоит.

— Никак не научусь с ней управляться. А сначала это ведь казалось хорошей идеей, с разницей в возрасте и вообще…

Он качнул головой, подошел к шкафу, порылся там и повернулся уже с бокалом в одной руке и бутылкой виски в другой.