— Ладно, как бы там ни было, дело запущено в производство, и все что мне остается это ждать результатов. А чтобы не было больно за бесцельно прожитые… В общем, не хочу тратить время впустую. Да и деньги лишними не будут.

— Дарли, а может, тебе все-таки…

Только не надо на меня смотреть так умоляюще.

— Я думала над тем, чтобы отдохнуть. Правда-правда.

— И?

— Скучно. Только не заводи разговоры про хобби, умоляю! Я и раньше не могла долго усидеть на месте, а теперь это ещё и довольно больно. Если подушку не подложить. Так что…

Сусанна укоризненно вздохнула.

— Виновна, ваша честь. Осознала. Признаю чистосердечно. Но не раскаиваюсь.

— Все б тебе шутить…

— Не смешно получилось? Ай-яй-яй. Теряю хватку.

— Дарли!

— Давай к делам, а? Мы, конечно, с тобой хорошо сидим, но если за дверью скопится очередь, я буду чувствовать себя…

— Не будешь.

В роли главной сегодняшней вредины? Почему бы и да. Но сдается мне, что слова Сусанны, сказанные будто бы в сторону, да к тому же, с ноткой сожаления, относятся вовсе не к моим чудачествам. Ну да ладно.

— Как обстановка на рынке труда?

В ответ неопределенно пожали плечами.

— На что я могу рассчитывать со своим послужным?

— Я не контактирую с частным сектором, ты же знаешь. Могу дать пару номеров брокеров. Заказы, правда, там мелковаты, но зато люди проверенные, не кинут.

— Хм.

Все они проверенные, да только не доверенные. В смысле, доверять я им точно не рискну. Если человек, которого я знаю всю свою сознательную жизнь, оказался таким… такой… К тому же, вряд ли по частникам ещё не прошел слух о неприятностях в одном богатом доме.

— Хватит с меня частного сектора. Нахлебалась. Попробую заглянуть к муниципалам.

Сусанна понимающе кивнула:

— Тогда… Патронажная служба?

— Категорическое «нет».

Вернуться туда, откуда все начиналось, чтобы снова каждый день кого-то хоронить? Ну уж, свои надежды — совершенно точно.

— Но, Дарли…

— Не хочу остаток своей жизни смотреть на умирающих стариков. Достаточно и отражения в зеркале.

— Какое отражение? Ты у нас ещё о-го-го!

— А ещё э-ге-ге и а-га-га. Нет, Санни, утешение страждущих идет мимо и очень бодрым шагом. Разве только мне самой где-нибудь найдется немножко утешения… Как насчет молодых и здоровых?

— М-м-м.

— Закончились? Все-все-все? Хотя да, понимаю, там, наверное, конкурс на место. Но если надо, пободаюсь. Где наша не пропадала?

— Дарли, не надо. Пожалуйста.

Видеть Сусанну серьезной было странновато. Конечно, она, как и любой нормальный человек, не лучилась весельем каждую минуту своей жизни, но скорбно поджатые губы ей точно не шли. Во-первых, сразу выдавали возраст, а во-вторых…

— В чем проблема?

Она молчала довольно долго, напряженно ковыряя пироженку. Потом все-таки на что-то решилась, выдохнула и положила ложку на стол.

— Много ты видела народу в коридоре?

— Да вообще никого. Тихий час, наверное. Или пробки. Подгребут, куда денутся.

— Не подгребут. Со вчерашнего дня ни одной живой души не было. И ещё долго не будет.

— Это в честь чего? Саммит какой? А билетики ещё остались? Я бы сходила.

— Все гораздо хуже.

Трагедия с Сусанной не стыковалась никак. Получалось что-то вроде любительских проб в драмкружке, и то с натяжкой. Но если дела, действительно, серьезные…

— Вот что. Или говори, как есть, или говорить начну я. И спрашивать.

Она чуть поколебалась, но даже наклонилась ко мне и сообщила, понизив голос почти до шепота:

— В четверг одну из наших госпитализировали. Прямо с рабочего места.

— И в чем проблема? Всякое бывает. Тот же аппендикс. Да мало ли чего ещё?

В мою сторону по столу подвинули клочок бумаги, явно уже успевший побывать во многих руках:

— Вот чего.

Судя по шрифту и обрывкам линий, это было вырезано из какой-то стандартной печатной формы вроде тех, что заполняют, в том числе, и врачи. Далее обыденность заканчивалась и начинались вопросы, потому что в графе «Диагноз» было вбито: «Травматическая дефлорация, инициированная дистанционно».

Я попробовала представить. С одной стороны. С другой стороны. Даже покрутила пальцами. Под столом. Потом сдалась и спросила:

— Это как?

Сусанна всхлипнула:

— А вот так!

— Эй, эй… Только не надо слез и остального. Не оценю, ты же знаешь. Объясни лучше, если, конечно, сможешь: о чем идет речь в этой писульке?

— Да разве непонятно?

— Что цветочек сорвали? Вполне. Со всей революционной ненавистью. А вторая часть, она-то о чем?

Новый всхлип.

Пришлось слезть со стула, зайти Сусанне за спину и пару минут мять пышные, как булочки, плечи, приговаривая в золотистый затылок всякую чухню типа «Не плачь, зайчик, все будет хорошо, мы им всем ещё покажем». Правда, ассоциации работали очень узко, и зайчики в моем воображении показывали всему честному миру совсем не то, что вообще стоит демонстрировать. По крайней мере, если не просят.

— Теперь можем поговорить? Успокоилась?

Она кивнула, но сначала старательно высморкалась.

— Итак?

— Он. Её. Просто так. Потому что может. Потому что захотел.

Пф-ф-ф-ф. И о чем мы тогда вообще говорим?

— Значит, «он» все-таки был в наличии?

— Был.

— Тогда все логично.

— На другом конце города.

Снова здорово.

— Давай начнем с начала, ладно? Эта несчастная. Она чем вообще занималась?

— Поддержкой.

— Имеешь в виду…

— Силовой, да.

Не самое увлекательное занятие, но учитывая, что все происходит в уютной комнате и вполне расслабленной обстановке, жить можно. Я бы согласилась.

— Хорошо. Пока ничего криминального не вижу. Дальше.

— Один из тех, кого она должна была вести по вахте, запросил прямой контакт.

Чуточку больше геморроя, но все ещё терпимо.

— Она подключилась и…

— Отставить слезы! Докладывать четко и по существу!

Сусанна таки улыбнулась. Вымученно, конечно, но все же.

— Никто из девочек рядом не понял, что случилось. Просто она вдруг закричала, задергалась, выпала из кресла на пол и… И кровь. Кровь хлынула.

Прямо так уж и хлынула. Брызнула, скорее всего. Хотя, понимаю: зрелище наверняка было сомнительной приятности.

— Она очень сильно кричала. И очень долго. Пока медики не утащили к себе. Но говорят, что и потом, уже в палате… Очень-очень долго. И вовсе не от боли. Ну, не от той, которая там.

Впечатлительная психика. Бывает. Хотя это, конечно, не отменяет остальных подробностей происшедшего.

— И что говорят врачи?

— А что они скажут? Ты ж сама прочитала. Но мы-то знаем…

— Мы?

Сусанна нервно сглотнула, но этот фонтан уже было не остановить. Да и не хотелось, если честно.

— Знающие люди говорят, что новый рыцарь начал восхождение.

— А старые где? Все уже закатились?

На меня посмотрели умудренным взглядом посвященного:

— Дарли, все очень серьезно.

Если байки из Старого Света вообще могут быть серьезными. А эти — в особенности.

Мифические рыцари — укротители песенниц. Страшилка, на которую могло ещё повестись разве что наше поколение, да и то с большим трудом. А уж те, кто помладше, уже вовсю вертели старые сплетни и сплетниц на том самом, всем известном органе.

— Ты сама-то хоть одного такого рыцаря живьем видела? Нет.

— И слава богу! И век бы не видеть, до самого гроба!

Она бы ещё перекрестилась… Тьфу. И в самом деле, осенила себя крестом.

— Санни, давай ближе к делу. Какие нафиг рыцари?

— Ну да, ты же не слушала Ганины рассказы…

Брехню полубезумной бабки, которая вроде как за нами приглядывала. Или мы за ней. Неважно. Весь прикол в том, что слушала. Я вообще слушаю всё, всех и всегда. Но не обязательно понимаю и принимаю.

— Просвети меня, о мудрейшая!

Сначала Сусанна, конечно, надулась. Как очень пушистая мышь. Но желание поделиться сокровенным, как водится, оказалось сильнее любых обид.