Завязываю шнурки на кроссовках и встаю, чтобы пройти на выход. Я понимаю, что они все здесь не просто так ждут, но все же стараюсь вести себя невозмутимо, будто ничего необычного не происходит.

Но вот Даниленко вскакивает со скамьи, кольцо из девчонок плотно смыкается. Я в ловушке. Даниленко резко хватает меня за хвост и тянет в сторону душевых.

Кричу на нее, стараясь вырваться, но хватка у Даниленко железная. Она подтягивает меня к раковине, в которой уже давно течет горячая вода, и теперь паром заволокло всю комнату.

— Сейчас я тебе, Томилина, макияж подправлю — говорит и тут же склоняет меня щекой к горячущей струе. Взвизгиваю, дергаюсь и со всей силы заезжаю локтем ей под ребра. Даниленко тут же выпускает из рук мои волосы и хватается за живот.

— Идиотка! — визжит она. — Ты мне ребра сломала!

Не могу отдышаться и все метаюсь взглядом от девчонок к Даниленко и снова на них.

— Зовите физрука скорее, че встали! — орет Юлька уже на девчонок, валится на кафель и стонет в голос.

— Ты это специально! Мало парня у меня увела! — визжит на меня.

Герасимова убегает, а я растерянно пялюсь на остальных.

— Ты первая ко мне полезла! — спокойно говорю ей.

— Ничего она к тебе не лезла — холодно заявляет Аксенова. — Ты сама ее задержала в раздевалке, чтобы на разговор вызвать, нас всех склоняла, а теперь вот результат.

— Чего ты несешь, Аксенова! — рычу на Лерку.

— Все видели? — разворачивается она к девчонкам, пока Даниленко воет на полу.

Не могу поверить, но девчонки, как одна, закивали головами.

Стадо куриц!

Тут в раздевалку забегает физрук.

— Что у вас здесь? — спрашивает, а сам уже к Даниленко подскакивает.

— Она хотела кипятком меня ошпарить, я просто ее оттолкнула — оправдываюсь перед ним, пока эти дерьма не накидали.

— Чего ты несешь? — вмешивается Герасимова. — Ты сама ее потащила сюда, а затем врезала по ребрам, мы все видели! Да, девочки?

— Так и было? — спрашивает физрук остальных.

Сквозь пелену на глазах вижу, как девчонки наперебой поддакивают Герасимовой. Аксенова победоносно скалится на меня, пока Даниленко театрально корчится на полу.

Физрук поднимает ее на ноги и сажает на лавку.

— Сейчас, Юля, потерпи.

Он выскакивает в коридор и орет:

— Кетлер, живо сюда!

Мое дыхание тут же учащается.

За физруком появляется Макс. Вид у него ошарашенный. Растерянный. Он смотрит на меня, а я на него, но сказать ничего не могу.

— Вот — показывает на Юльку. — Отведи срочно в медпункт, а я пока с этой разберусь — указывает на меня.

— А что случилось?

— Потом, Макс, потом — тараторит физрук и помогает ему поднять Даниленко.

Макс обнимает ее одной рукой за талию, а она забрасывает свою ему на плечи и склоняет голову.

Меня всю искрит от этой картины. Это ведь не по-настоящему!

— А ты за мной к директору — дергает меня за руку физрук и тянет из раздевалки. — Аксенова, Герасимова тоже!

Глава 15

Lykke Li — Gunshot

— По-твоему одна ты правду говоришь, а мы все врем, так что ли? — взвизгивает Аксенова.

— Но вы врете! — уже кричу на нее, потому что сил оправдываться больше нет.

— Ага, святая нашлась! — влезает в спор Герасимова.

— Так, девочки, угомонитесь! — стучит по столу директриса. — С вами я поговорю позже, но по отдельности, а сейчас можете идти — обращается она к этим курицам. — А ты, Рита, задержись.

Остаемся с ней вдвоем. Смотрю на свои дрожащие руки, безвольно лежащие на трясущихся коленях. Мне неуютно, страшно, неловко и опять очень стыдно, хоть я ни в чем и не виновата.

— Рит, все очень серьезно — тяжелым тоном сообщает директриса. — Сюда едет мать Даниленко, и у нее одна цель — убрать обидчицу своей дочери из лицея.

— Вы им верите? — заглядываю на нее.

Директриса несколько секунд сверлит меня взглядом.

— Нет, не верю, но и доказать обратное никак не смогу, пока девочки сами не расскажут правду.

— И что же со мной будет? Вы меня отчислите? — почти задыхаюсь, когда задаю последний вопрос.

Тут в дверь буквально вламываются, и на пороге появляется высокая стройная женщина с копной русых волос, уложенных крупными волнами. Она окидывает нас взглядом, полным презрения, и останавливается на мне.

— Это ты мою дочь избила? — надвигается, точно махина.

— Ваша дочь сама полезла ко мне — пытаюсь сохранять спокойствие.

— Полина Сергеевна, отойдите, пожалуйста от ученицы — поднимается с места директриса, пока мама Даниленко нависает надо мной.

— Вы ее защищаете? А мою дочь почему не защитили от этой! — женщина окинула меня взглядом, в котором читается отвращение, будто я не человек, а отброс какой-то.

— Полина Сергеевна, сначала нужно во всем разобраться, прежде чем обвинять. Вы так не думаете?

— В чем тут, собственно, разбираться? — взмахнула руками Даниленко старшая. — Девчонка устроила драку в стенах лицея! Это ваша ответственность! Только вот я не позволю все замять, понятно?

Директриса, тяжело вздыхая, снимает очки и трет переносицу.

— Мы обязательно во всем разберемся, Полина Сергеевна.

— Да уж, разберитесь! — мать Даниленко бросает на меня уничижительный взгляд. — Где Юля?

— Пойдемте, я вас провожу — директриса выходит из-за стола и уволит за собой Юлькину мать. — Медсестра её осмотрела, ничего страшного не нашла, но все же не помешает сделать рентген — слышу уже из коридора и протяжно выдыхаю, а потом тоде покидаю кабинет вслед за ними.

Слезы накатывают волной, но стараюсь держаться. Я не виновата — твержу сама себе, чтобы успокоится.

Но как только выхожу в коридор, вижу как навстречу этим двоим идет Макс.

— Максим, как там Юленька? — подлетает к нему мамаша Даниленко.

— Нормально с ней все, синяк небольшой — а сам смотрит только на меня.

Взгляд шальной.

— Кошмар — женщина цокает языком, и они поспешно удаляются в сторону медицинского кабинета, оставляя после себя грохот каблуков.

Остаемся вдвоем посредине коридора. Сжимаю ладони в кулаки, готовая разрыдаться и броситься к нему на шею.

— Она первая ко мне полезла — пытаюсь оправдаться. Не хочу, чтобы Макс думал, будто я могу вот так лупасить людей в стенах лицея.

Макс тут же сокращает расстояние между нами и прижимает к себе. Хватаюсь руками за толстовку и вдыхаю его запах. Кетлер целует меня в лоб и склоняется, обхватывая теплыми ладонями лицо.

— Что она тебе пыталась сделать?

Смаргиваю слезы и ловлю его обеспокоенный взгляд. Глаза синие-синие. Утонешь и не выплывешь.

— Даниленко поджидала меня в раздевалке. Другие девчонки, все, как одна, за нее. Всех подговорила. Она схватила меня и потащила под кипяток в душевых. Я пыталась вырваться и ткнула ее локтем под ребрами, вот и все. Я ее не била.

Макс склоняется к губам целует нежно, а затем снова прижимает к себе.

— Рит, все будет хорошо.

— Не будет — всхлипываю. — Ее мамашка хочет, чтобы меня отчислили — отклоняюсь и заглядываю на него. — А вдруг меня и вправду отчислят! Я не знаю, это пипец просто!

— Я поговорю с Юлькой, у меня есть рычаги, чтобы она заткнулась.

— Если бы ты не порвал с ней, ничего бы не было! — вырывается у меня.

Макс щурится.

— Ты сейчас серьезно?

Не знаю, что ответить. Я хочу быть с ним, но в то же время жалею, что согласилась.

— Не нужно было всего этого — говорю скорее себе, чем ему.

Макс судорожно заправляет выбившиеся из моего хвоста пряди.

— Ты чего? Погоди, не кипятись.

Откидываю руку от своего лица и сразу же отступаю, чтобы он не дотянулся.

— Легко тебе говорить! Это не твое будущее смывают в унитаз из-за какой-то идиотки!

— Не истери, я же сказал, что все решу! — уже начинает раздражаться Кетлер.

— Ничего ты не решишь! Что ты ей можешь сделать, раз вы уже не встречаетесь?

Слезы застилают глаза, давят на горло. Все рушится! Я все рушу! Но остановиться не могу.