SYML — Fear of the water

За стеной опять разборки. Визгливый голос тети Марины сливается с пьяным басом очередного сожителя в безумную какофонию. Почти каждое утро я просыпаюсь под эти невыносимые звуки с той лишь разницей, что сожители у тети Марины меняются с бешеной скоростью. Стоит очередному хахалю поднять на тетю руку, как она вышвыривает его на улицу или сдает в полицию.

Укутываюсь с головой одеялом в надежде поспать еще немного, ведь до звонка будильника осталось полчаса, но не тут-то было. В комнату врывается тетя, и я слышу, как она тяжелым шагом грузной женщины швыркает ногами по скрипучему паркету.

— Ритка, чего дрыхнешь до сих пор? Ты же обещала до школы помочь мне с кассой или забыла?

Тетя Марина работает в магазине за углом нашего дома. И работает, надо сказать, только благодаря мне. Если бы я не подменяла ее во время нескончаемых загулов, тетю погнали бы уже послей первой пьянки, как с предыдущих мест работы.

— Я еще ночью все подбила и сдала тете Гале — бурчу в ответ, не вылезая из теплого плена.

— Ну, смотри у меня — тетка вмиг подобрела. — Только все равно вставай, школу проспишь, я тебя всю жизнь на своем горбу таскать что ли буду? — снова заворчала и хлопнула напоследок трухлявой дверью.

В такие моменты мне хочется выцарапать ей глаза, чтобы она прекратила думать, будто заботится обо мне, содержит. На самом деле после смерти мамы тетя Марина оформила опеку и получает приличные деньги. К тому же еще она сдает мамину квартиру, которая после совершеннолетия по наследству ко мне перейдет. Да, и взяла она меня совсем не из добрых побуждений, а из-за денег. Как-то раз, когда мне было около двенадцати лет, она, заливая в себя порошковое вино из тетрапака по причине расставания с очередной «любовью всей жизни», сама так и сказала. Помню, как тогда плакала. Было обидно, что никому теперь просто вот так, потому что существую, больше не нужна.

Со временем, конечно, раны успели загрубеть, а сердце совершенно разучилось верить, что есть на свете та самая бескорыстная любовь, которая ничего не ждет и не требует. Я даже немного прониклась к тете Марине, ведь были же моменты в нашей с ней жизни, когда она не пила и даже пекла мне очень вкусные пироги с яблочным повидлом. Вот о таком стараюсь и помнить, чтобы не свихнуться.

Привожу себя в порядок и заходу на кухню. Слышу, как работает телевизор в общей комнате, и как подвывает тетя Марина. Видно, ее новый, но теперь уже бывший, ухажер свалил добровольно. А это означает, что ближайшее время тетя Марина всю свою злость будет срывать на мне.

Придирчиво рассматриваю скудное содержимое холодильника и тяжело вздыхаю. Как же так, блин? Я ведь еще на прошлой неделе подрабатывала аниматором и на вырученные деньги закупила еды, от которой почти ничего не осталось.

— А куда пропали мои йогурты? — уже начинаю раздражаться, неужели этот все смел.

— Откуда мне знать? — взвизгивает тетя и несется из спальни на кухню. — Я что ли их ем? Яичницу сделай или лучше овсянку на воде, а то задница у тебя все шире и шире.

Усмехаюсь.

— А большие задницы сегодня в моде, не слышала?

Тетя Марина всплескивает руками и охает.

— Господи, Ритка, и в кого ты такая зараза? Ленка то, мать твоя, тише воды, ниже травы была. А этот усатый так вообще из семьи потомственных врачей.

«Этот усатый» — это мой отец, если что. Так тетя его называет, потому что в молодости он носил усы и небольшую бородку, играл в рок-группе и бесконечно много курил всякой дряни. В принципе, больше ничего я о нем и не знаю.

Молча готовлю омлет, потому что, если сейчас начну пререкаться, то тетю понесет в такие дебри воспоминаний, что и не выплывешь.

Быстро завтракаю, споласкиваю посуду и выхожу в прихожую. Натягиваю свои любимые ботинки на толстой подошве, хватаю заранее собранный рюкзак и видавший гражданскую войну дутик болотного цвета. Тетя следом вываливается из кухни, швыркая своими идиотским тапочками с заячьими ушами и демонстративно складывает руки на груди.

— Давай там учись, а не шляйся со своей розоволосой кикиморой. И помни, что вечером мне помощь нужна будет в магазине, поняла?

Ясно, пойдет хахаля своего возвращать. Ну, не может без мужских штанов никак.

— Адьос! — прощаюсь с ней поскорее, чтобы прервать этот словесный понос, и специально напоследок с размаха хлопаю дверью.

— Шалава малолетняя! Когда же ты съедешь от меня! — слышу взбешенный вопль и улыбаюсь, а потом галопом спускаюсь вниз по лестнице.

На детской площадке пересекаемся с Таней Осиповой, моей единственной подругой в нашем блатном лицее. И хоть Таня из достаточно обеспеченной семьи и живет в доме, где каждый этаж — это отдельная квартира, она почему-то выбрала в подруги именно меня. Таня вообще очень необычная, и было бы странно если бы она дружила с такой задавалой, как, например, Юля Даниленко.

До лицея пешком минут десять. Скажу честно, таких оборванцев, как я, в нашем лицее человек десять от силы наскребется. Обычно к нам берут или слишком одаренных, или с бездонным кошельком. Поборы в лицее нереальные. Но тетя Марина быстро все разрулила, подключила опеку и подружку из РОНО.

— Блин, я так не выспалась — зевает подруга, запахивая бежевую шубу из искусственной шерсти. — Стаф опять тусовку устроил. Не квартира, а притон.

Это она про своего соседа сверху. Таня с Игнатом Стафиевым дружит с самого детства. Правда, дружит, скорее всего, он с ней, а она тайно по нему сохнет.

— Папа сначала сам к нему ходил, а он: «Конечно, дядь Вить». А сам еще громче свой репчик врубил, а потом папа его родителям звонил, но все бесполезно — не унимается подруга.

— А он тебя не зовет? Вы же друзья?

Таня зыркает на меня из-под бровей, как на дуру.

— И что я забыла в его студенческой тусовке? Он же теперь у нас взрослый, с малолетками не общается.

Так Таня и фырчала на своего Игната всю дорогу, пока до лицея не добрались.

Кирпичное здание буквой «П» в пять этажей, скорее, напоминало бывший фабричный цех, чем престижное учебное заведение нашего города. И если честно, то учиться в нем мне нравится, будто в Гриффиндор какой-то попала. А вот наполнение у этого здания не очень, начиная с учеников и заканчивая алчным педагогическим составом.

— Блин, опаздываем, я математику у тебя скатать успею? — нервничает подруга, пока мы ищем свободные вешалки в гардеробе.

— Еще десять минут, если красится не будешь, то успеешь.

Дело в том, что мама у Полины с ее розовыми волосами до сих пор смириться не может и не разрешает ей чертить ее любимые стрелки, я уже молчу про помаду. Но Таня каждое утро красится в туалете перед занятиями, хотя по мне без агрессивного макияжа она намного симпатичнее.

— Ну, нет. Лучше без домашки останусь.

Как и следовало ожидать в туалете мы торчим до самого звонка и еле успеваем забежать в класс перед приходом Земфиры, так мы прозвали нашу математичку за удивительное сходство с певицей.

Земфира заявляется с опозданием.

— Доброе утро — приветствует нас своим сиплым голосом, потому что дымит за трансформаторной будкой каждую перемену. — Начну с объявления.

Мы сразу напряглись. От математички хорошего не жди. Таня даже выпрямилась, как по струнке, хотя до этого сидела вразвалку.

— В конце месяца наш технический университет проводит общегородскую олимпиаду по математике — Земфира поправляет черную блузу и обводит класс тяжелым взглядом. — Сами знаете, как тяжело туда попасть, но у нескольких ребят такой шанс появится уже скоро. Университет по итогам олимпиады возьмет пять учеников с лучшим результатом на обучение, а также гарантирует повышенную стипендию за все время обучения. Через неделю, чтобы дать время на подготовку, я буду проводить экзамен среди учеников, которых выберу для отбора на олимпиаду. Кто лучше всего сдаст экзамен, тот и будет представителем от нашего лицея на олимпиаде.