– А-ха-ха-ха-ха-ха!!! – не выдержала Венди и ухватилась обеими руками за живот.

– Я, кстати, видел их!

– Ха-ха-ха… ах… ой… фух. Кого?

– Твоих братьев, дорогая. Готов держать пари, что мелкий меня узнал! Всё тыкал, тыкал в меня своим пальцем.

– А! Да! Ой, фух! Фух. Да, да, я слышала, он рассказывал Джону, но Джон не поверил. Знаешь, что он сказал? Что Капитан Крюк украл их сестру! И теперь пришёл за ними! Я чуть не выпала из того чулана, в котором спряталась! Маленький догадливый Майкл!

– Однако, я не крал тебя, дорогая, не правда ли? И мне подавно уж не нужны в качестве трофея твои братья…

– Но ты украл моё сердце, Капитан Крюк.

– Я бы поспорил насчёт «украл»… разве что, «получил в немыслимый божественный дар»… сказочный, чудесный дар… удивительный дар… волшебный… и совершенно незаслуженный… тогда – да!

– Джеймс… я всегда, наверное, буду таять от твоего красноречия.

– М-м-м, да, малышка моя, не зря же Капитан Крюк славится, как великолепный рассказчик! Не такой, конечно, талантливый, как его маленькая мисс, но тоже весьма достойный…

– Меня, кстати, всегда немного удивляет, как ты порой говоришь о Капитане Крюке, как об отдельном человеке. И… привлекает тоже.

– Привлекательный Капитан Крюк, – подразнил её Джеймс, – всему виной, Венди, мои интеллектуальные друзья. Каждый раз, когда экипаж пополняется, я спрашиваю их, слыхали ли они обо мне, и каждый раз находится хотя бы один дед, который отвечает, что, помимо повсеместно гуляющих морских историй о моих легендарных свершениях, передающихся моряками из уст в уста, читал обо мне в детстве, чего, уж конечно, никак не может быть. Да, возможно, я и выгляжу всегда одинаково, но это длится уже так давно, будто бы мне тысяча лет! Ха! Я думаю, мои недалёкие пираты просто воспринимают Капитана Крюка, коим я являюсь с ног до головы, как какой-то собирательный образ всех великих пиратских капитанов вместе взятых, о которых читали и слышали. Ну, и я как-то перенял у них эту особенность.

Венди промолчала. Сколько ещё маленьких, на первый взгляд незначительных деталей связано с тем, что Джеймсу на самом деле тысяча лет, проведённых в рабстве острова, о чём он даже не догадывается?..

– Я ещё кое-что узнала. Оказывается, сочельник – сегодня.

– О! Что ж, я полагаю, раз так чудно совпало, мы тоже можем позволить себе праздник?.. Сочельник. Надо же, я ни разу за все годы не попадал на большую землю в этот день. У нас с парнями на острове время от времени бывает «суббота» и «воскресенье», я назначаю их тогда, когда вижу, что экипажу нужна передышка, но вот Рождество мы никогда не отмечали. Слишком непростые и лютые у нас зимы. Гм! И ведь никто не предлагал, хотя в команде полно верующих пиратов!

– Верующих пиратов???

– А ты разве не знала, моя малышка? Да, больше половины моих бестолковых подчинённых убеждённые христиане. Мы в том числе и поэтому обычно не убиваем экипаж корабля-жертвы, если нам не оказывают сопротивление. Главная цель для пирата – это товары, деньги, разные ценности, но не убийство мирных, – зачем брать лишний грех на душу? Пиратская жизнь, конечно, не позволяет моим псам не быть грешниками, а жизнь в Нетландии – соблюдать пост, знать даты, и что там ещё требуется от христиан, но многие всё равно религиозны, насколько могут.

– Я так много времени провела на Весёлом Роджере, Джеймс, и до сих пор столького не знаю.

– Об этих гнусных мужланах тебе лучше и не знать всего, ласточка.

– Ты всегда так низко о них отзываешься… Помню, как ты строго-настрого запрещал мне покидать каюту без тебя, но сейчас твой экипаж кажется мне не таким уж и плохим!

– Команда сменилась, в большей степени, и есть жёсткий кодекс, но они остаются теми, кем всегда являлись: необразованными пиратами с отсутствием воспитания и моральных принципов. Лично я никому бы из них не стал доверять, разве что, Сми, ему я обязан жизнью, но и он, к сожалению, оскотинился за эти годы. Если бы я мог, дорогая, первое, что бы я сделал, – избавил бы тебя от этого недостойного окружения. Однако. Мы с тобой можем поторопиться – ещё успеем вовремя отчалить и прибыть в какой-нибудь порт до позднего вечера. Тогда у нас останется время на рождественский променад en soirée* в другом городе.

– Знаешь, Джеймс, я не против остаться в Лондоне. Здесь мне больше никто не угрожает. Как вышло, что ты обязан жизнью Сми?

Укрывая Венди от порывов ветра, Джеймс обнял её за талию, намекнул, что эта история не для нежных девичьих ушек, и свернул направо к набережной. Народ, в основном, суетился по магазинам, все спешили завершить приготовления к главному праздничному ужину года, город напоминал огромную пёструю ярмарку или с безумной скоростью вращающуюся разноцветную карусель, припорошенную беленькой снежной скатертью сверху и мокрую от чавкающей слякоти до колен. Капитан со своей спутницей успел пройти по широкой нарядной набережной не более десяти метров, прежде чем Венди резко остановила его и потянула назад.

– Эм-м, Джеймс? Пройдёмся в другую сторону?

– М? Конечно… Тебе больше по душе вид на Тауэрский мост?

– Я думала, тебе больше по душе другой вид…

– Что? Почему?

Перехватив рукой с крюком тонкую талию, туго подвязанную поясом длиннополого зимнего пальто, Джеймс без сопротивления повернул в другую сторону, придерживая шляпу и удивлённо поглядывая на Венди.

– Ну… Там же Биг Бен впереди…

– И..? А-а-а! Ох, моя маленькая заботливая девочка! Тебе достался человек с весьма необычными особенностями, которые приходится держать в голове, да? Но, знаешь, я обнаружил, что… башенные… и настенные… не влияют так сильно. Отличаются. Хотя, их я тоже недолюбливаю, если быть до конца откровенным… но потерпеть могу. В городах они повсюду… Приходится как-то справляться. Ты прощаешь мне мои слабости, моя ласточка… это так добросердечно с твоей стороны.

– Не знаю, Джеймс, по-моему, если бы кому-то другому довелось пережить то, что выпало на твою долю, сомневаюсь, что человек вообще сумел бы сохранить рассудок.

Джеймс открыл было рот, но Венди поспешила добавить:

– Только не говори, что я тебе льщу или преувеличиваю! Ничего подобного!

– Я хотел сказать «спасибо», вообще-то. Ты, видишь ли, тоже меня разбаловала, дорогая.

Тяжёлые стрелки на часах Вестминстера за их спинами тем временем указали на два. Народу на улицах постепенно становилось меньше, только двое наших не чающих друг в друге души героев никуда не торопились, а, наоборот, замедляли шаг, чтобы полюбоваться такими же, как и они, медлительными снежинками, плывущими в лондонском сером небе.

– Венди. Вы же где-то здесь пролетали, когда возвращались из Нетландии на моём судне? – с самым искренним интересом полюбопытствовал Джеймс, после того, как они обогнули Тауэр, – Расскажи, как это было? Хотя… хм, по воздуху вы могли зайти с любой стороны…

– Ты, должно быть, удивишься, но я плохо помню наше обратное путешествие. Было очень облачно, впрочем, считай, как всегда, и корабль скользил по облакам так же, как ты ведёшь его в океане. А внизу ничегошеньки не разглядеть! Только самые высокие городские шпили, их верхушки виднелись, и это, да, было поистине красиво… Пожалуй, башня Биг Бена и несколько острых крыш, вот всё, что я теперь могу припомнить, Джеймс. И прогулка по доске – в окно моей детской. Тогда, кстати, тоже была зима. Сейчас я прихожу в ужас от того, что мы, – маленькие дети, в одних ночнушках, босые, столько времени провели на холоде в небе, и как-то даже не догадались, например, хотя бы спуститься на кубрик. Удивительно, что никто из нас не слёг потом с воспалением лёгких!

– Ха-ха! Какой непоэтичный финал у твоего рассказа! – рассмеялся Джеймс, и Венди шутливо толкнула его локтем, – Ну-ну, дорогая, это правда вышло смешно!

– Да… сейчас у меня обо всём том приключении совсем другое мнение.

– Конечно, милая. Ребёнка ведь никогда не волнует то, что беспокоит взрослого.

*

Джеймс и Венди бродили по Лондону до позднего вечера, а когда вернулись на бриг, капитан объявил о торжественной дате и дозволил экипажу самостоятельно определиться с тем, как они желают провести вечер. На удивление, все пираты в дружном воодушевлении и предвкушении первой за многие-многие годы рождественской ночи, единогласно решили закатить празднование прямо на корабле. Вышло как-то даже через чур мило и по-семейному для чёрствых толстокожих моряков: кто-то умудрился организовать маленькую (и весьма потрёпанную, как будто её украли из какой-нибудь таверны и тащили за собой по земле, пока удирали) ёлку, кто-то добыл здоровенную индюшачью тушку, чтобы кок сварганил настоящий рождественский ужин, Габи умудрился собрать всех музыкантов судна в слаженный оркестр… в общем, если бы Венди наблюдала за подобной картиной, она бы, наверняка, пропиталась к экипажу Весёлого Роджера ещё большей симпатией. Однако, её внимание, как всегда, занимал только один пират.