– Merci, Captain,* – Венди всё ещё была немного смущена, поэтому не смотрела прямо в его соблазнительные глаза цвета незабудок, – буду очень рада. А могу я уточнить, Вы уволили весь экипаж?

– Пока никого, милая моя, они ждут приказа. Я к ним ещё не выходил. Почему Вы спрашиваете?

– Может, Вы попросите мсье Габриэля организовать для меня свежую воду?

– М! Ну разумеется, новая ванна! Конечно, моя мисс, я всё устрою. Малыш Габи будет вне себя, когда я его назначу, – Джеймс подмигнул Венди и, цокнув пятками, вышел из каюты, прихватив с собой блузу, портупею и крюк.

Девушка встала, ощущая себя неловко из-за взрослых желаний, которые вызывал у неё капитан, и мелкими шажочками подбежала к зеркалу, чтобы проверить, не выдаёт ли одежда её разгорячённое состояние. Брюки, к счастью, были достаточно плотными, но Венди решила всё же повесить на новую ширму у ванны платье и пиджак. Судя по свету за кормовыми и боковыми окнами, день выдавался не сильно холодный, к тому же (тут Венди поругала себя за такие мысли, но, всё-таки по-секрету подумала их), она всегда может попросить капитана подарить ей, к примеру, пальто. В каюту несмело постучали.

– Да? – крикнула маленькая мисс в коридор.

– Извиняюсь! Это Габ’иэль, новый помощник! Можно войти? – раздался за дверью тоненький счастливый голосок.

– Заходите, мсье! – отозвалась девушка.

Габи открыл дверь, задерживая восхищённый взгляд на золотой табличке с витиеватой гравировкой «Капитан Джез Крюк», и вошёл на цыпочках, с трудом удерживая в толстеньких, похожих на сосиски, пальцах два больших ведра.

– Салют! Капитан К’юк велел доставить свежую воду! – Габи говорил с милейшим французским акцентом, используя протяжное горловое «r», и слово К’юк он произнёс особенно нежно, – Я слышал, что на бо’ту Весёлого ‘Одже’а п’исутствует леди, – душа ко’абля, – но ещё ни ‘азу не видел Вас.

Комично подтягивая тяжёлые вёдра к ванне, Габи не осмелился поднять на леди глаз, а всё, что он сказал после слова «К’юк», прозвучало из его пухлых уст одновременно очень мило и, как будто, чуть-чуть с обидой.

– Приятно познакомиться, мсье Габриэль, – добродушно ответила ему Венди, – меня зовут Венди Дарлинг! Простите, Вы назвали меня «душой корабля»?

Голос у леди был такой ласковый, что малыш Габи всё же решил взглянуть на неё на секундочку. В свою очередь и Венди смогла разглядеть его поближе. Он был небольшого роста, даже пониже мистера Сми, тоже толстенький, однако, если боцман был просто неуклюж, но физически развит, то Габи выглядел абсолютной премилой рохлей, как младенец-переросток. Выражение его лица при этом было на редкость интеллектуальным, Венди почему-то подобрала для него эпитет «грамотное», Габи обладал напомаженными усиками, завёрнутыми в две идеально круглые завитушки, как если бы их нарисовали циркулем. Чёрные тонкие брови высоко взлетали над большими карими глазами, волосы были тоже чёрные, короткие и прилизанные, с такой же идеально круглой лысиной на макушке. Также, Венди обратила внимание, что Габи – второй человек с ухоженными ногтями из всех, кого она встречала в последнее время.

Большие глаза малыша Габи стали ещё шире, когда он увидел, как выглядит леди Венди и, похоже, он тут же великодушно простил ей то, что она занимает личные покои Капитана К’юка.

– Да, да, душа ко’абля, та, кто ве’нула судно к жизни! – Габи теперь смотрел на неё с обожанием, как будто бы решил, что бессмысленно состязаться с такой красавицей, и отныне он будет уважать и ценить леди Венди как неотъемлемое продолжение Капитана Крюка, – так пи’аты гово’ят! Ой, то есть, экипаж! Я ещё не ‘азоб’ался, п’изнаться, называют ли пи’аты сами себя пи’атами.

– Называют, мсье, называют с гордостью, – рассмеялась Венди.

В коридоре раздался стук сапог.

– Габи, какого дьявола ты ещё здесь? А ну-ка марш на камбуз, да побыстрее, – властно скомандовал ему Джеймс, – принесёшь нам завтрак, а потом до вечера займёшь пост часового. И распорядись, чтоб заменили чёртово окно в спальне.

– Да, капитан! – пискнул Габриэль и, поглядев на широкие плечи как на чудо света, по-пингвиньи убежал из каюты.

Как только дверь за Габи захлопнулась, Венди, хватаясь за живот, заливисто расхохоталась, и капитан тоже засмеялся от такой неожиданной картины.

– Дорогая? Что так насмешило Вас?

– По-моему, этот мсье Габриэль от Вас без ума, Джеймс, – сквозь хохот еле смогла проговорить Венди.

– О, Боги, – Джеймс почесал затылок, – я как-то не подумал. Вы серьёзно, Венди? Может, прогнать его? На корабле нам такие персонажи ни к чему.

– Ох, нет, пусть остаётся! Он такой милашка. Может, научит Ваших пиратов стричь ногти. К тому же, всегда хорошо, когда в коллективе есть человек, немного фанатично преданный лидеру, правда?

– О, Боги, – повторно вздохнул Джеймс, – Ладно, Венди, я доверяю Вашей интуиции. В любом случае, – он подошёл к ней и привычным движением убрал за ухо несуществующую волосинку, – шансов у него нет.

Капитан предложил маленькой мисс дождаться завтрака, а потом принять ванну, чтобы она могла понежиться в тёплой воде сколько ей вздумается, не переживая о том, что еда остынет. К абсолютному восторгу Венди, на завтрак подали кашу – кашу!!! – самую настоящую, овсяную, на молоке, к которой Джеймс заварил какой-то невероятный чай со сказочным ароматом.

– Сбор с нашего прекрасного и ужасного острова, поэтому так необычно пахнет, – пояснил капитан, наливая и себе тоже.

– А как же ром? Первый раз вижу, чтобы пиратский капитан пил чай, – подшутила Венди с очаровательным смешком.

– И много Вы знаете пиратских капитанов, дорогая? – парировал Джеймс.

– Только Вас, Джеймс, – улыбнулась ему девушка.

– Пусть так и остаётся. Кто знает, может быть, все пиратские капитаны пьют чай по утрам? Хотя, например, Чёрная Борода, так тот и вовсе ни глотка за всю жизнь не попробовал, я уверен. Наверное, Вы делаете меня лучше, моя милая, коли уж рядом с Вами мне больше хочется быть графом Деверё, а не Капитаном Крюком, и пить чай вместо рома? Я и свою настоящую фамилию-то кроме Вас никому не называл!

– Это ведь какой-то очень знатный английский род, да?

– О, да, дорогая моя. Я человек весьма благородных кровей. Был таковым, вернее.

– Я бы с огромным удовольствием послушала Вашу историю, если однажды Вы захотите её рассказать, Джеймс.

– Отчего бы не прямо сейчас? Интересного там мало, вообще-то. Имя моего отца, Роберта Деверё, третьего графа Эссекского, много и долго фигурировало в крайне унизительных скандалах. Моя мать, её звали Френсис, графиня Сомерсет, легко манипулировала всеми и скрывала моё существование в том числе от моего отца, потому что это ей было выгодно: насколько я сейчас понимаю, брак этот, ранний для них обоих, являлся политическим союзом по воле короля, и её с отцом разлучили сразу после свадьбы, чтобы избежать преждевременного появления наследника. Но я, наверное, был очень упрям, раз уж родился спустя девять месяцев с момента заключения брака, а может, это мой тринадцатилетний отец был упрям, коль успел получить своё, я не знаю. Как бы там ни было, он так и не узнал обо мне, хотя фактически был женат на моей матери. Мама быстро увлеклась другим мужчиной и сдала меня, совсем маленького, на попечение какой-то дальней родне. Я мало помню из того периода, помню только, что у меня был всего один друг, с которым я играл в – ха-ха! – в пиратов, но в основном я занимался тем, что очень много читал и всех ненавидел. Ха-ха-ха! Прямо как на Весёлом Роджере до Вашего появления! Разве что, здесь у меня нет ни одного друга! Ну, а однажды я плюнул на всё украл столько золота, сколько смог унести, и сбежал. Подкуп и благородная фамилия помогли мне поступить в колледж без лишних вопросов. Вот, пожалуй, и всё.

– Очень печальная история, Джеймс, я сочувствую Вам. Выходит, у Вас никогда не было настоящей семьи?

– Выходит, да, но, честно говоря, я никогда не грустил по этому поводу. Лучше так, чем то, что меня окружало, уж поверьте мне, Венди.