Джеймс отодвинул поднос с остатками ужина, снял камзол, взял свой крюк и хотел открутить металлическую кисть, но Венди плавно остановила его.

– Подождите, Джеймс, – она аккуратно подцепила перчатки, валявшиеся неподалёку, и жестом предложила капитану протянуть руки.

С любопытством, озаряющим нежно-голубые глаза, Джеймс доверчиво подставил ей протез и здоровую кисть. Венди натянула на них тонкую белую ткань и посмотрела любовно: теперь две руки снова выглядели абсолютно идентично. Она попросила капитана занять свой трон и развернуться, поставила стул почти вплотную и села напротив лицом к нему. Аккуратно потянув его вперёд, Венди привлекла его пальцы к своим щекам, задержала их там с лёгким нажимом и улыбнулась: благодаря перчаткам они ощущались одинаково. Тогда она закрепила их у лица, нажав чуть сильнее, с безмолвной просьбой остаться в этом положении, и капитан застыл. Венди закрыла глаза.

Она нежно дотронулась до его локтей и провела линию вдоль смуглой кожи, ощущая её сквозь тонкий шёлк блузы, по направлению к пальцам, где с одной стороны рука оставалась мягкой и живой до конца, а с другой под кожаными ремнями превращалась выше запястья в дерево, а ниже – в металл. Затем она столь же плавно вернулась обратно к локтям и повторила лёгкое поглаживание, представляя с закрытыми глазами, как будто Джеймс держит её лицо двумя здоровыми руками. Ласково она некоторое время скользила туда-сюда, иногда синхронно меняя траектории, касаясь сверху, снизу или снаружи, а потом остановилась у ладоней, придерживающих её лицо, и стала рисовать на их тыльной стороне подушечками пальцев зеркальные узоры. Прошло ещё несколько минут, и руки ответили ей, сделав крошечное движение вдоль скул. Там они застыли на мгновение и с великой осторожностью поползли вниз к шее, очень-очень медленно, а потом снова вверх, передвигаясь не более, чем на один-два сантиметра. Раздался всхлип. Венди открыла глаза.

Капитан смотрел на неё и плакал. Его брови почти соединились в самом верху лба, образуя глубокие морщины, он поджимал трясущиеся губы, а по его щекам катились тихими струйками большие прозрачные слёзы. Он открыл рот, чтобы глотнуть воздуха, и ещё раз всхлипнул.

– Я чувствую её… чувствую в ней твоё лицо, чувствую, как ты к ней прикасаешься… я тебя чувствую, Венди…

Джеймс убрал руки от её лица и в слезах посмотрел на свои кисти. Не нарушая синхронности движения, он сложил их на колени ладошками вверх и вздрогнул, видимо, ощутив собственную ногу под правой рукой. Венди отодвинула стул, глядя на Джеймса увлажнившимися глазами, села перед ним на колени и осторожно вложила ему в руки свои пальцы. Джеймс снова вздрогнул. Слёзы капали ему на жилет. Венди сжала в своих руках его ладони.

Капитан расплакался навзрыд.

*

Неприветливое дождливое утро над Рочестером стало единственным свидетелем удивительно трогательной сцены в личных покоях капитана: маленькая птичка по имени Венди Мойра Энджела Дарлинг уснула на софе, откинувшись спиной на уголок и склонив голову к стенке, а на коленях у неё спал Капитан Крюк, длинная коса спадала ему на изъеденное ядом плечо, и он сопел, уткнувшись носом в грациозные ножки. Капитан обнимал Венди вокруг талии, и девушка держала в одной руке обе его кисти, живую и металлическую, а другую запустила вдоль корней его пышных волос. Жилет и блуза, в которые прошлым вечером был одет капитан, валялись рядом на полу, скорее всего, он, потрясённый до глубины души вчерашним событием, стянул их уже лёжа на софе, когда леди, нежно утешающая его, забылась во сне. Капитан отчаянно позволил чувствам захватить себя и отдался им полностью, то место, где покоилась у Венди на коленях его голова, было всё мокрое от его слёз, как будто он выплакал не только глубокую растроганность от маленького чуда, любовь и благодарность, но и всю ядовитую горечь потери, накопленную и не прожитую за все эти долгие годы. Теперь он крепко спал, измотанный, опустошённый и приласканный нежной ручкой, качаемый волнами реки и дыхания своей леди.

Ручка в его волосах тем временем осторожно зашевелилась.

– Джеймс? – шёпотом спросила Венди, отходя от сна и, как будто бы, не сразу замечая, что капитан лежит здесь же, у неё на коленях, – Ах, Джеймс…

Пальчики пригладили его волосы, прошлись вдоль уха и успокоились на виске, к ним добавилась вторая рука, накрывшая усталый лоб. Джеймс во сне обнял Венди немного сильнее. Он лежал не слишком удобно: спиной кверху, ноги на полу, нос уткнут куда-то в бёдра, как в подушку, и в любых других обстоятельствах это положение показалось бы через чур чувственным, но не сейчас. Сейчас Венди уже в который раз рассматривала его обнажённую исполосованную спину в изумлении, как будто она была усыпана не шрамами, а чем-то совершенно особенным. До одной такой особенности, прямо на лопатке, где теперь прижилась сморщенная бледная клякса от яда злополучной стрелы, Венди дотронулась пальцем. Девушка погладила это место и увела пальчик дальше, к следующей точке, которую тоже приласкала. Под нежной подушечкой оказывалось по очереди каждое особенное место: вторая клякса, длинный диагональный шрам, несколько выпирающих верхних позвонков, ложбинка на пояснице, колотое ранение сбоку.

– М-м-м… – выдохнул ей в ноги капитан и стиснул объятие покрепче.

Две зеркальные ямочки над поясом бриджей, сетка из шрамов прямо под эполетом портупеи, выпуклый с рваными краями кружок, наверное, из-под пули, контур обеих лопаток…

– М-м-м!..

И самая особенная точка в центре на задней поверхности шеи, у линии роста волос. Чтобы добраться до неё, пришлось отодвинуть толстую косу.

– Венди-и-и…!

– Да, Джеймс?

– Умоляю Вас, остановитесь. Вы снова вызываете у меня это состояние, когда мне… нравится.

Капитан не открывая глаз потёрся щекой о её бедро, допуская мысль, что мог бы легко развернуть голову и утонуть лицом у неё в животе, а Венди, не в силах удержаться, скользнула глазами к очень интимному месту. Капитанские бриджи были натянуты, и, как только она сжала ножки, сдерживая неумолимую ответную реакцию, ткань, как будто бы, ещё сильнее приподнялась.

– М-м, – промычал Джеймс, – пожалуй, как бы я не желал обратного, мне пора от Вас отодвинуться, дорогая.

Джеймс сел, потянулся и зевнул, обращая краем глаза внимание, как Венди тайком смотрит на целеустремлённо торчащие вверх штаны и заливается румянцем. Он улыбнулся, немного хищно обнажая зубы, а затем, откидываясь на спинку софы и как бы случайно предоставляя возможность разглядеть его получше, взялся за металлическую кисть, чтобы открутить её и снять портупею.

– О, – немного разочарованно вздохнул он, теребя настоящими пальцами искусственные, – магия момента испарилась. Однако, не думаю, что я смог бы пережить такое ещё раз.

Капитан снял протез, расстегнул ремни и избавился от портупеи, которая впивалась в него всю ночь, а Венди всё сидела, не шевелясь, и смотрела туда.

– Милая… – хитро улыбнулся Джеймс, – отомрите. Мужчина, знаете ли, вполне способен быть… таким, и при этом не терять рассудок. В любом случае, давайте я не буду Вас больше смущать, дорогая моя. Я отлучусь ненадолго и скоро вернусь к Вам. И буду выглядеть как обычно, обещаю, чтобы не пугать мою маленькую мисс.

Джеймс выпрямился во весь рост, на всякий случай ещё раз потянулся, чтобы Венди могла лицезреть его во всём мужском великолепии и стоя тоже, и, сдерживая довольный смешок, вышел в коридор в полной уверенности, что невинной маленькой птичке и в голову не придёт, чем он планирует там заняться. Венди, и правда, не могла бы догадаться о подобном, но сидела застывшая она не от того, что испугалась, а от того, что её собственные брючки были теперь мокрыми не только от капитанских слёз сверху, но и от неё самой – снизу.

– Моя леди оправилась от впечатлений? – бархатно спросил у неё Джеймс, возвращаясь в каюту, – могу я предложить ей завтрак и une promenade* в порту Рочестер? Бриг задержится здесь на несколько дней, я даю экипажу увольнительную, так что, мы можем провести это время, как пожелаете!