– Вы красавица, маленькая мисс. Побудете моей леди?
– С радостью.
Капитан подал ей локоть.
Лондонское небо, как всегда, было хмурым и угрожало вот-вот разразиться холодным ливнем. Промозглая погода окрасила всё, даже лица прохожих, в тоскливые серые краски, и Венди, цокая каблучками рядом со своим статным кавалером, прижималась к нему сильнее, как будто он один среди всей этой сырости излучал тёплый и уютный свет. Мисс Венди была ещё слишком неопытной для того, чтобы замечать, какие, прямо скажем, распутные взгляды бросали на её капитана проплывающие мимо девицы всех сортов и возрастов, капитан их тоже не замечал, однако он отчётливо видел, как смотрят на его спутницу другие мужчины. Маленькая птичка под его крылом интересовала буквально каждого самца, стройненькая, миловидная, нежная, и Джеймс не без гордости отмечал, как, узрев в толпе такое прелестное хрустальное чудо, каждый самец затем поднимал глаза на полторы головы выше и, побледневший, менее, чем через полсекунды, спешил убраться с дороги.
Внезапно Венди потянула капитана за руку, и он, остановившись, заботливо наклонился к ней.
– Моя улица, – шепнула ему девушка и вся затряслась, – я… мне дурно, капитан. Можно я не пойду? Вон мой дом.
Дрожащим пальчиком девушка указала на трёхэтажное здание неподалёку от номера 27, глядя на него, как на картинку из какой-то другой жизни.
– Милая, – Джеймс развернул её к себе и взял за плечи, глядя прямо в испуганные глаза, – Я схожу один, но Вам придётся меня здесь подождать. Как Вы думаете, у Вас получится?
– Не знаю, капитан…
– Если мне откроют, я не буду заходить, останусь на крыльце, чтобы Вы могли меня видеть.
– Да… ладно… я просто постою здесь на углу, хорошо?
– Хорошо, – Джеймс поцеловал по очереди обе её руки, – ничего не бойтесь. Я Вас не брошу.
Отпустив слабую девушку, которая тут же прильнула к стенке, Джеймс быстро зашагал в указанном направлении, доставая из кармана боцманский платок, постоянно оглядываясь на Венди и стараясь не упускать её из виду. Он в несколько шагов пересёк улицу и постучал в дверь металлическими пальцами сразу же, как смог дотянуться.
Ему открыли.
Венди находилась далековато от своего крыльца и немного по диагонали, так что ей было не видно, кто стоит за дверью, но голова у неё всё равно закружилась, а горло сжал кольцом липкий ужас. Чуть не падая, она получше облокотилась на холодный камень углового здания, неотрывно цеплялась глазами за высокую фигуру Джеймса, как за последнюю связь с реальностью. Капитан изобразил какие-то вежливые приветственные и деловые жесты, потом что-то похожее на удивление или участие, затем отрицательно покачал головой, ударил себя пальцами по искусственному запястью, пожал плечами, поклонился и поспешил вернуться к Венди. Дверь тут же захлопнулась.
– С Вашим отцом всё в относительном порядке, – сходу сказал капитан, – идёмте, Венди, я уведу Вас отсюда подальше.
Приобняв маленькую мисс за талию и взяв обе её трясущиеся ручки в свою ладонь, капитан направил её обратно в Доклендс.
– Вернёмся на бриг? – участливо спросил Джеймс, когда они были уже достаточно далеко и проходили Уайтхорс-роуд-Парк по Белгрэйв-стрит.
– Да… нет. Давайте присядем, мне нужно немного подышать.
Капитан усадил девушку на лавочку и быстро, чтобы лишний раз не потревожить её, расстегнул тугую пуговичку на её пиджаке. Затем он сел рядом с ней и стал терпеливо ждать, пока его спутнице полегчает.
– У Вас очки, – вдруг заметила Венди.
– Кстати, да, и я ничегошеньки в них не вижу. Одолжил у Сми. С двумя руками и в очках я был наименее похож на Капитана Крюка… – «которого могли бы вспомнить Ваши братья», хотел закончить Джеймс, но не стал, пока маленькая мисс сама не решилась говорить на эту тему.
Он снял очки, поморгал, завернул их обратно в платок и сунул в карман.
– Джеймс?
– Да, моя дорогая?
– Извините за вопрос… а у Вас с собой Ваш мундштук?
– Всегда со мной, милая, а что?
– Это странно, наверное, но могу я попросить Вас закурить?
Брови у Джеймса поползли вверх.
– Конечно… но, зачем? Обычно я стараюсь при Вас не курить, чтобы моя леди могла дышать свежим воздухом.
– Я знаю, и я благодарна, что Вы делаете это для меня. Меня просто успокаивает запах, исходящий от Вашей одежды, а здесь в холоде и ветре я его не слышу.
– Моя маленькая… – капитан достал свой двойной мундштук из внутреннего кармана, – не представляю, какие небесные силы заставляют Вас думать, что я хорош собой, или что у меня красивый голос, а теперь ещё и, что я приятно для Вас пахну… но мне это льстит невероятно.
Джеймс закурил. Девушка придвинулась к нему поближе и уложила головку в шляпке ему на плечо. Через некоторое время он выкинул сигары, так как тушить их было не принято, спрятал мундштук, и тогда Венди спросила:
– Расскажите, пожалуйста, что Вы узнали.
– Что Ваш отец жив, Венди, но, как я понимаю, он и впрямь был отправлен. Двое молодых людей у Вас дома сообщили мне, что он находится в клинике под присмотрам врачей, его состояние тяжёлое, но стабильное. Напомните, пожалуйста, Ваших братьев зовут Джон и, кажется… Майкл? Марк?
– Майкл.
– Тогда у меня для Вас есть, к сожалению, и печальные новости. Дверь мне открыл Джон. Второй, который приглашал зайти, представился Раулем.
Венди поднесла руки ко рту и опять задрожала, её глаза наполнились слезами:
– Это он, Джеймс…
– Я так и подумал. Такой вежливый и учтивый, сразу видно, мерзкий тип.
– Что он Вам сказал? Почему он до сих пор в нашем доме?..
– О, он пригласил меня на чашку чая, как радушный и обеспокоенный хозяин! Я представился мистером Деверё, клерком, сказал, что Вашего отца мне рекомендовали. Ваш брат сообщил, что мистер Дарлинг находится в больнице, и скорее всего, в ближайшее время не оклемается, тот второй появился у него за спиной, состроил кислую мину, сказал, как ему жаль и как он переживает за здоровье мистера Дарлинга, а потом пригласил меня выпить чаю, как будто вся ситуация вообще никак его и не трогает. Я сказал, что не располагаю свободным временем, и поспешил убраться оттуда, так как рука моя уже тянулась к пистолету, чтобы тут же застрелить негодяя. Хотите, я его застрелю?
– А Вы убьёте его, если я отвечу, что хочу? – сказала Венди сквозь слёзы.
– Конечно. Хоть сейчас.
Венди замолчала, и только всхлипывала в капитанское плечо.
– Я уточнил, в какой больнице находится Ваш отец, это госпиталь Святого Варфоломея. Возможно, Вы захотите навестить его, если не сегодня, то… когда-нибудь.
– Я не знаю, что мне делать, капитан. Нет, сейчас я хочу бежать и никогда сюда не возвращаться. Но это ведь не выход, правда?
– Решать Вам, дорогая. Я однажды поступил именно так. В моей юности случилось много плохого, я убежал и больше не вернулся, Вы тоже можете избрать этот путь. Но такой ли судьбы Вы хотите? Я готов служить Вам столько, сколько Вы ещё будете этого желать, но я не хотел бы отбирать у Вас Вашу жизнь. Быть заложницей пиратского судна, пусть и на правах леди капитана, разве об этом Вы мечтали, моя милая?
– Но… я же не Ваша пленница? Не так ли?
– Так. Но Весёлый Роджер – моя тюрьма, леди Венди, а, значит, и Ваша.
– Тогда заберите меня в плен, Джеймс. Мне отвратительно всё, что происходит вне борта Вашего корабля.
– О, Венди… я не волен противиться этой просьбе, но пообещай мне, что мы вернёмся к этому разговору. Через время.
– Ладно, капитан. Я Вам обещаю.
– Могу я теперь проводить мою леди на бриг и, может, развлекать её там до вечера игрой на клавесине?
– Пожалуйста, Джеймс, будьте так добры. Я поиграю с Вами.
Весёлый Роджер покинул порт Лондон тем же вечером, как только весь экипаж собрался на борту. Каждый пират был с уловом: у кого кошельки, у кого мешки с монетами, у кого украшения, и за отличную работу Крюк пообещал вознаградить всех десятидневным увольнением в порту Рочестер, куда запланировал зайти следующим. Он вернулся в свои личные покои, неся отменный ужин, приготовленный из лучших продуктов большой земли, с удовольствием отметил, как загорелись глаза девушки, и сервировал стол, театрально убрав протез за спину. Они поели, ненавязчиво пообщались, даже посмеялись над какими-то шутками, Джеймс выдвинул идею, что было бы неплохо назначить того лилипутика-капиташку с торговой баржи своим слугой под небом Семи Морей, ведь Сми и другим было запрещено заходить в его каюту на открытой воде, если только она не пустует, а тот малыш обладал, пожалуй, наименьшей степенью пиратской испорченности, вернее, вообще пока не обладал ей, а только весь раболепствовал и стелился перед сиянием истинно великого Капитана. Венди, которая пребывала в хорошем настроении, сильно улучшенным наличием в каюте новой оцинкованной ванны с подогревом и туалетного столика, сказала, что это прекрасная мысль. С «капиташкой» она была пока незнакома, знала только, что зовут его Габриэль, и он бельгиец. Капитан уморительно называл его «малыш Габи».
