Он открыл рот, подавая леди кисть, когда та подошла, чтобы опуститься около капитана на одеяло, запнулся, ухмыльнулся.
– Что? – спросила у него Венди, удобно устраиваясь рядом.
– Так странно говорить тебе «ты». Я, как будто, вижу очередной сон.
Подобрав под себя ножки и начав собирать волосы в косу у плеча, за чем Джеймс тут же стал наблюдать, как загипнотизированный, Венди с улыбкой ответила:
– Да уж… Знаешь, мысленно я всегда думала о тебе на «ты», с первой же секунды, как только тебя увидела, но непосредственно использовать такую форму в разговоре ощущается странно, это точно. Хотя, как будто бы, привычно, да?
– Именно! А ещё, с тобой я чувствую, как своеобразно течёт время. Семнадцать дней, – о чём это в большом мире? Сколько раз мы бы увиделись за такой коротенький период? Мы бы встретились, раз, через день я зашёл бы в гости на часок, два, потом пригласил бы тебя на свидание на выходных, и мы провели бы ещё пару часов, катаясь по Лондону, или гуляя, если бы позволила погода, потом снова чай в твоей гостиной, да? И ещё прогулка? Так обычно бывает?
– Да, думаю, примерно так, – посмеялась Венди, представляя себе Джеймса, одетого в свой самый пиратский старомодный наряд, в перьевой шляпе и со шпагой, у себя дома.
– А здесь мы вместе с утра до вечера, что неудобно для тебя, разумеется, частного пространства практически нет, но это как будто сто свиданий подряд! В большом мире люди за какой срок успевают сходить на сто свиданий? За год?
Венди не ответила капитану, она так искренне расхохоталась, что не в силах оказалась быстро сформулировать свои мысли.
– Ох, – выдохнула она, – если думать об этом в подобном ключе, что мне в голову не приходило, выходит, и правда, мы вместе провели уже в пятьдесят раз больше времени, чем, например, мой отец с мамой, перед тем, как он сделал ей предложение! Ха-ха-ха-ха!
Тут вдруг Венди округлила глаза, как будто её осенила внезапная неприятная мысль, резко вдохнула и зажала рот рукой:
– О! О боже! Джеймс, да, нам обязательно нужно в Лондон… Ой… я только что поняла…
Капитан повернулся к ней и приблизился, обозначая, что он весь внимание.
– Мы ведь достаточно скромно жили, – объяснила Венди, – никаких краденых сокровищ… и папа теперь лежит в госпитале Святого Варфоломея – в общей палате! Вдруг он не встретит ту медсестру, Клэр? Ты помнишь Клэр? Ты точно должен помнить Эмили… я совсем о них забыла, только сейчас всплыло в голове…
– Венди, – капитан взял её за руку и вздохнул, – Да, Эмили фигурировала и в моих видениях, сестрица-Анаконда, м? И Клэр, кажется, тоже. И множество других людей. Я… не знаю, как следует поступать. Сны показали мне, что у каждой жизни есть свой сценарий, и вмешиваться в чужие судьбы представляется мне очень опасным. Я нашёл тебя, да, но мы должны были быть рядом вне времени, мы оба видели друг друга задолго до встречи, нас раскидало по мирам по какой-то чудовищной ошибке, и… я убил подонка, хотя не следовало этого делать, моё счастье, что за его смерть мне не назначено наказание. Похоже, что за нами никто не следит, никого мы, слава богу, не интересуем, творим, что хотим, и где хотим, но вот так направлять других людей к судьбоносным встречам… не знаю. Не уверен, что это хорошая идея.
Мысли об отце, который, возможно, так и останется одиноким, вызвали где-то в груди невыносимую боль, ведь Венди точно знала, и знала с того самого момента, как увидела бриг в порту, – она домой не вернётся, и, если папа не полюбит Клэр, то, вероятно, ещё долго будет мучим одиночеством… Она сглотнула.
– Мы проведаем мистера Дарлинга, – сказал Джеймс, пригладив её щёчку, – а там посмотрим, ладно? Не расстраивайся, моя птичка. Ты, всё-таки, в праве распоряжаться своими решениями, как тебе хочется. Если захочешь рискнуть – рискнём. Значит, завтра на рассвете мы отправляемся в порт Венди-Лондон?
– Венди-Лондон..?
– Есть же ещё Джеймс-Лондон, мой город, в котором нет Дарлингов, но появился никому, кроме тебя, дорогая, не нужный отпрыск Деверё, – хохотнул капитан.
– Ах… да… я пока путаюсь во всех этих пространственных делах, это ещё посложнее твоих бейдевиндов будет, – улыбка снова украсила юные щёчки и Джеймс, не в состоянии устоять, снова пригладил одну подушечкой пальца.
– Моих бейдевиндов. Я так много лет думал, что удивить меня давно нечем, но ты удивляешь меня каждую луну, красавица.
– Что ж, пусть так и останется, ибо я совершенно не помню, какой именно это ветер, который «в скулу», или который в корму, я вообще ничего знать не знаю, кроме кучи разных терминов, которые неизвестно, что обозначают.
– Ха-ха-ха-ха! Я научу тебя, милая моя птичка, если захочешь! «Бей», – тут Джеймс весьма откровенно приблизился к личику Венди, наступая, как хищник, и леди, разомкнув губы, отклонилась назад на локти, позволяя капитану нависнуть над собой, как скале, – это «в скулу»…
Он провёл губами по её скуле, не целуя, но изображая лёгкий ветерок, дошёл до самого ушка, выдохнул в него:
– Это «галф»… легко запомнить… половинка…
Затем он оперся на руку с крюком, нырнул кистью куда-то к талии, пощекотал Венди сквозь собственную блузу, чтобы она выгнулась ему навстречу, как парус, промурлыкал, что сзади дуют бакштаг и фордевинд, а потом добавил:
– И последний…
– «Роскошные-локоны-винд», – опередила его Венди, чуть дыша.
– Да-а-а, – протянул Джеймс и с улыбкой, похожей на дерзкий оскал, тронул усами изящный прямой носик, – у него тоже есть имя, но, так как парусное судно идти против ветра не может, то курсом такой ветер не является… принято говорить…
Взволнованная, Венди легла в крепкие, жаркие объятия, капитан склонился над ней ещё круче и сказал губы-в-губы:
– «Положение… левенти-к… !…»
Последнюю «к» девица перехватила губами и буквально украла себе в уста, её тело-парус ещё раз изогнулось, коснулось груди капитана, и он слился с ней в мягком, медлительном поцелуе.
– Сладкая… нотка… девочка… моя птичка… мой попутный ветер… мой грот… – шептал он сквозь неторопливые выдохи, дразня её спинку игривым поглаживанием и заставляя выгибаться сильнее, – нежная моя… ласковая…
С трудом заставив себя оторваться от карамельных и очень отзывчивых губ, Джеймс сел, взял пару сочных ягодок из запаса, который прихватил с собой с корабля, одну предложил Венди, а вторую подкинул в воздух и проворно поймал ртом.
– Может, ты хочешь окунуться? Я могу пока сходить в подземелья, выбрать для нас бутылочку чего-нибудь лёгкого, если желаешь.
– Да… можно…
– Славно. Спешить не буду, наслаждайся прохладой, моя нимфа, здесь тебя никто не потревожит… кроме меня…
– J’aime comment tu me dérange.*
Чмокнув её в тыльную сторону ладони, Джеймс не стал на всякий случай ей ничего говорить, и мы не будем описывать варианты острот, возникших полной энтузиазма толпой у него в голове в ответ на этот неоднозначный комментарий. Девчонка мучила его, специально, – стеснительная, робкая, уже чуть больше уверенная в себе, но очень, очень скромная, она, как будто изредка пробовала на секундочку дать волю кошачьей части своей природы: словно бы настоящая, не затравленная, озорная и вкрадчиво-соблазнительная Венди выглядывала в мир одним глазком и умышленно вонзала в капитана свои заводные коготки, как иголки в подушечку, проверяя, насколько Джеймс для неё безопасен. О! Джеймс был для неё абсолютно безопасен, он ждал её, чтобы лелеять и исцеловывать! Неторопливо прогулявшись вдоль длинных пыльных полок, задумчиво потирая крюк, капитан выбрал бутылку полусухого испанского вина и направился обратно, уже предвкушая, как Венди ещё подразнит его замечаниями вроде «Mm! Muy buena elección!*», когда попробует напиток, и стараясь не воображать, как маленькая леди плещется в озере обнажённой. Но Венди вообще не плавала, когда он вернулся, постеснялась, наверное, раздеваться или мочить его блузу, она сидела к нему спиной на краю, опустив ножки в озеро, и умывала личико. Ну точно, что кошка, не иначе.
