– Джеймс..? – тихонько позвала она, чуть приоткрыв дверь, но, на всякий случай, не выглядывая из-за неё полностью.
– М-м? – отозвался капитан, уже успевший комфортно растянуться на диване с книгой в руке, – Леди Венди?
– Простите… Неудобно просить Вас о подобном, – замялась она, – но, может, у Вас найдётся для меня какая-нибудь старая рубаха… любая! Лучше подлиннее… Я хочу нанести мазь… – «и с ума сойду, если буду лежать в Вашей кровати раздетой», подумала Венди, чуть не умирая от стыда, а вслух сказала, – и боюсь испачкать Ваше постельное белье, оно… шёлковое…
– О. Моя вина! Я как-то не подумал. Хм-м, – он встал, почесал запястьем затылок, зашёл за ширму, отделяющую угол за диваном под зону для водных процедур, и вытащил там из маленького шифоньера длинное одеяние из лёгкой пряжи с широким поясом, – Вас устроит халат?
– Да, то, что нужно! – леди одним глазком выглянула из щёлочки, протянула ручку, и задержав взгляд на капитане, который выправил свою блузу, полностью развязал шнурочек на вороте (блуза почти что спала с одного плеча), и выглядел очень по-домашнему, смущённо вдохнула, – Спасибо… – и закрыла дверь.
Прошло две секунды.
– Джеймс… – донеслось из спальни, и леди вышла в каюту с выражением абсолютного ошеломления на лице, – Вы издеваетесь..?
– Я… что? – капитан не успел даже вернуться на диван.
Он озадаченно поправил свои дикие кудри:
– Что-то не так?
– Это что, золотое руно? – она, не дыша, глядела то на капитана, то на халат с вышитыми инициалами «J. R. B. Hook», – Это же… о, Боже, это… викунья?!
– Эм-м… да… а что?
– Боже! Я понимаю, что у Вас сокровищ хоть отбавляй, но… это… Боже! Викунья!!! Да я в жизни никогда её даже не видела… Заберите… заберите же, – она буквально насильно вручила ему халат из редчайшей ткани обратно, – Викунья… надеть поверх мази… Бо-о-о-же!..
Венди выдохнула, нервно засмеялась и облокотилась бедром на стол, утирая лоб:
– Ха-х!.. У нас осталась ещё вода?.. – она слепо пошарила рукой по столу, нащупала кувшин и глотнула прямо из него, – «У нас», я говорю «у нас»… Ох! Фух… Боже, просто дайте мне любую старую тряпку, прошу Вас! Викунья!.. Ради всего святого!..
И, продолжая качать головой из стороны в сторону, она плюхнулась на стул и ещё разок отпила из кувшина, стараясь прийти в себя. Капитан был так умилён всем этим действием, что ещё минутку просто смотрел на шокированную леди, а потом, улыбаясь усами, сказал:
– Вы же понимаете, Венди, что Вы достойны всех звёзд, всех бриллиантов, и, уж конечно, какого-то там золотого руна?
– Может и так, но точно не в данных обстоятельствах. Максимум, чего я достойна сейчас, это самой заштопанной блузы из Вашего гардероба или ненужного пододеяльника.
– Не говорите так, пожалуйста, – капитан вздохнул, отнёс халат обратно, и вернулся с другим, атласным, алого цвета – Вот, возьмите, и даже не думайте отпираться. Всё это пусть не старые, но самые настоящие обычные тряпки. Ни о чём не тревожьтесь!
Посчитав атлас после божественной викуньи гораздо более удобоваримым вариантом, Венди взяла его, слабо улыбнулась и снова скрылась за дверью. Но на этом её затруднения не закончились.
Капитан просидел на диване с книжкой, пока лампадка не потухла, уснул крепко, и внезапно пробудился рано-рано утром от того, кто-то тянет его за ворот блузы. На его плече покоилась русая голова, которая, потяжелев, медленно сползала вниз, и Джеймс подставил ей руку, устраивая её поудобнее.
– Дело было не в одеколоне, – сквозь сон пробормотала леди, завёрнутая в халат.
– Милая… – прошептал ей Джеймс, – давайте я верну Вас в Лондон?.. Рассвет занимается, мы как раз успеем…
Он хотел встать, но руки, обнимавшие его локоть, не позволили ему этого сделать:
– М, – отрицательно буркнула Венди, не просыпаясь, – Я хочу остаться.
И Джеймс, конечно, покорился желанию маленькой леди. Через пару минут он снова уснул, а когда проснулся, Венди уже сидела за столом в своём серебристо-сером платье.
*
В Нетландии Венди провела почти целую неделю, вернее, шесть лун, наполненных интересными беседами, ежедневными прогулками и нечастыми сдержанными поцелуями. На третью ночь она сумела заснуть в спальне, на шестую заметила, что лежит в кровати, растянувшись, а не сжавшись в калачик, но утром седьмой луны, когда её разбудил осторожный стук в дверь, она, испугавшись, чуть не выпрыгнула спросонья из-под одеяла, пока не сообразила, где находится, а человек с обратной стороны, видимо, услышав резкое движение, проговорил:
– Это я, Крюк… я не собираюсь заходить, простите, что тревожу. Нужно поговорить…
Его голос звучал мягко, умиротворяюще, и, хотя Венди и понимала, что капитан не стал бы будить её ради беседы о литературе или музыке, она немного успокоилась. Посидела на уголке постели, подышала глубоко, цепляясь глазами за все предметы, и теребя шёлковую простынь, чтобы вдруг не забыть, что она на корабле в гостях у Джеймса, а не в своей старой спальне со вскрытой замочной скважиной, потом встала, потрясла волосами, и немного глухим ото сна голосом спросила:
– Я могу выйти в халате, если это срочно..? Никто к Вам без спроса не зайдёт?
– Конечно, леди Венди. Не беспокойтесь, здесь только я. Сми постучит, в случае чего.
Сонная, чуть обмякшая, в туго подпоясанном алом халате, который сидел на ней, словно платье с длинным шлейфом, и был таким образом похож не на домашнее одеяние, а на элегантный вечерний образ, маленькая леди появилась в дверном проёме, и Джеймсу стоило определённых усилий не уставиться на неё, как на единственную женщину в мире. Венди скромно зевнула.
– Что-то случилось, Джеймс?
– Лишь самые обычные для меня события. Похоже, Пен решил, что сегодня понедельник, видите сигнальный дымок над островом? – он кивнул головой в сторону кормовых окон, и Венди, чуть покачиваясь, подошла к одному из них, чтобы вглядеться в тёмное, едва рассветающее небо.
– Да, вон он, там, вдалеке…
– Это костёр войны. Обозначает, что Пен готов отражать моё нападение. Переживать не следует, мой бриг неприкосновенен, но я хотел бы предложить Вам обратное путешествие. Мы успеем отчалить сейчас, если Вы согласитесь. Разве я вправе дольше задерживать Вас здесь? У меня не слишком удобно… Я искренне надеюсь, конечно, что позже Вы захотите ещё у меня погостить, но Вы тогда, хотя бы, сможете захватить с собой сменную одежду и другие необходимые Вам вещи… Я мог бы снова забрать Вас всего-то через пару лондонских дней, или через тот срок, какой Вы посчитаете уместным.
Венди слушала его, водя пальчиком по стеклу, и была совершенно потеряна.
– Я не знаю, – призналась она, – Всё, что Вы говорите, очень разумно. Я здесь не прикована никакими условиями и, признаюсь, испытываю некоторые неудобства, правда, но не от того, что у меня нет своей расчёски, а потому, что я смущаюсь пользоваться Вашей… или носить Ваш халат… он потрясающий, к слову! Но это как-то так… очень…
– Интимно?
– Да, – она стыдливо улыбнулась, – Но… в то же время, я не могу передать, какое отвращение вызывают у меня мысли о Лондоне. Мне бы следовало пообщаться с отцом, разобраться с делами, которые оставил мне… – Венди скривилась и не стала упоминать Тьерсена, – но я не хочу, понимаете..? Не хочу. С другой стороны, я ведь также явно стесняю Вас, Джеймс, Вы спите на диване, заняты тем, чтобы придумать развлечения для меня, я отнимаю так много Вашего внимания… в общем, я в растерянности. И, уместно это или нет, думаю, что лучше прямо об этом рассказать. Если Вам будет удобнее доставить меня в Лондон, то сделайте это, прошу Вас. И я с удовольствием присоединюсь к Вам в следующем возвращении на остров. А если… если…
– Если, Венди..?
– Если Вы не против ещё потерпеть моё постоянное присутствие… то я останусь… Вам не обязательно уделять мне время, откладывать Пена на потом или игнорировать другие дела… я вполне могу тихонечко ждать Вас здесь… и постараюсь Вас не отвлекать.
