– Знаю, милый, знаю… чёрт, никак не свернётся…

Подоспел Габи.

– Помогите ещё раз поднять, пожалуйста, – обратилась к нему Венди.

Капитану было ничего не видно, так как он держал глаза крепко-накрепко закрытыми, мысли начали путаться, он только услышал, как Габи цыкнул и что-то пробормотал.

– Я не смогу, – тихо ответила ему Венди, и Джеймсу показалось, что она сглотнула.

Габи что-то снова ей шепнул, вроде как, что понадобится ещё кровь.

– Вы узнали, у кого ещё подходящая?

– Никто не помнит, леди К’юк, извините…

– Чёрт.

Они ещё потихоньку посовещались.

– Точно без этого никак?

– Сове’шенно точно.

– Джеймс? – Венди позвала его неуверенно и ..виновато?

– М…

– Милый. Посмотри на меня, пожалуйста?..

– М..?

– Не бойся, дорогой… открой глаза.

Самым дальним краешком ускользающего сознания капитан неотчётливо догадывался, что именно от него требуется, но маленькая мисс села рядом с ним, погладила его лоб, прошептала что-то нежное, предназначенное ему одному, похвалила его, ободряюще поцеловала щёку, пообещала, что всё будет хорошо, и у Джеймса не было других вариантов, кроме как смириться с тем, что ему предстоит. Почувствовав, что Венди отстранилась, он смело открыл глаза и сразу посмотрел вниз на своё тело.

В груди зияла тошнотворная дыра, там подрагивал толстый комок марли с единственный оставшимся белым уголком, кровь мерзкого цвета журчала из-под него и струилась к плечу, собиралась гаденькой горячей лужицей в ямочке на шее, ниже сбоку верёвкой лежала искромсанная рука, обмотанная бинтами с кровавыми подтёками. Лоб похолодел, дыхание остановилось. Прежде, чем провалиться в обморок, капитан успел на секундочку задержать взгляд на чуть не плачущей над ним Венди, изо всех сил стараясь сказать ей глазами: «Я полностью тебе доверяю».

*

…

…

…

Сквозь закрытые веки снова привиделись какие-то мельтешения и образы, послышались тихие голоса. Разум был удивительно чист, как новёхонькое витражное стёклышко каюты, Джеймс ощущал себя свежим, молодым, пробудившимся от кошмарного сна, у него было такое чувство, как будто его голова раньше вмещала в два раза больше мозга, который вечно давил на череп изнутри, а теперь стало непривычно легко, ясно. Тело оставалось слабым, в груди словно кол, рука жгла и дёргала, но обе раны беспокоили не сильнее, чем все остальные, какие он когда-либо сносил.

– ..чем ещё я могу быть полезен мисс Венди?

– Передайте мой приказ Дохляку и Полли снарядить шлюпку. Скажите, чтоб они вооружились, как следует. Для меня тоже подготовьте пару пистолетов, тех, что покороче. Кок пусть приготовит сытный бульон. Если капитан очнётся, пока меня не будет, покормите его. И уберите уже, ради бога, свой топор, или я его за борт выкину!

– Понял, понял… есть, леди Капитан!

Сми захватил все многочисленные окровавленные тряпки, бинты, шприцы, пустые скляночки из-под спиртовых растворов и на цыпочках покинул капитанскую спальню. Джеймс почувствовал, как Венди устало села у него в ногах, уронила голову в одеяло и обняла его где-то под коленями.

– Леди Капитан может лечь рядом, я буду вести себя смирно, честное слово… – вкрадчиво прошептал ей капитан.

– Дже-е-еймс! Привет! Как ты, родной мой, как самочувствие? – Венди аккуратно подвинулась повыше и ласково провела ладонями по колючим щекам.

– Очень хорошо! Всё болит, но я – как новенький! Сил только нет, – уверенно произнёс Джеймс, – Глаза можно открыть?

– Да, дорогой, да. Прости меня за этот фокус.

– Ничего. Что ты сделала?

– Если расскажу, не станет хуже?

– Нет, милая, словами ты меня в обморок не отправишь, – Джеймс открыл глаза и даже вполне весело ухмыльнулся, – Смелая моя, отважная красавица. Моя фурия.

– Я тебя зашила, Джеймс. И руку, и дырку в груди.

– О… Ого.

– Это невыносимо страшно! Чёрт! Не представляю, как ты справляешься с подобными делами… я сама чуть сознание не потеряла. Габи заставил меня. С рукой ещё ладно… а рану на груди пришлось дополнительно иссечь по стенкам, чтобы стерилизовать, прежде чем зашивать. Чёрт! Я ужасно перенервничала!

Венди сидела рядышком с капитаном на самом краешке кровати, чтобы не беспокоить пострадавшую руку, машинально поглаживала острые скулы, и капитан собрал все свои силы, чтобы поднять к лицу кисть и накрыть ей любимую заботливую девичью ладонь.

– Спасибо, ласточка… ты очень бледная, ты знаешь? Ложись рядом, отдохни… Было ещё одно переливание, да?

– Да. Я отдохну, обещаю, но позже.

– Крошечка моя. Моя маленькая мисс. Можно и не пытаться уговаривать тебя? В кладовой есть несколько бутылок вина, налей себе красного, выбери то, которое сухое, мы его в Каоре купили, помнишь? Половинку или даже треть кубка.

– Точно можно?

– Чуть-чуть – да, тебе станет полегче.

– А тебе?

– А мне, я думаю, пока не надо. Что-то в голове творится.

– Ладно…

Пересохшие, искусанные от нервов и тревоги губы коснулись Джеймса в том месте, где несколько лун назад Венди нашла новые скрытые поцелуи, потом в это же место уткнулся изящный носик, самозабвенно вдохнувший запах Капитана Крюка, даже в такой момент состоящий из морских и сигарных ноток, а затем бледненькая леди неустойчиво поднялась, пообещав вернуться через минутку, и закопошилась в каюте. Джеймс тем временем осторожно себя осмотрел. Маленькая мудрая девочка затянула его грудь и руку толстенным слоем бинтов, чтобы ни одна капелька случайно не просочилась наружу и не смутила раненого капитана, а под его тело со всех сторон были подоткнуты полотенца, наволочки, одеяла, всё, что попалось под руку, видимо, и что могло скрыть наверняка окровавленную насквозь простынь от капитанских глаз.

– Венди? – вдруг позвал капитан, – Захвати зеркальце!

Маленькая мисс, которая вела себя, как очень осознанная миссис и вызывала у Джеймса сумасшедший приступ любви (а он-то, глупенький, думал что его огромному сердцу давно уже некуда было больше расти, однако, куда там, росло оно неумолимо), появилась в дверном проёме с розоватыми щёчками, французским кавалерийским пистолетом и шомполом в одной руке, двойным мини-зеркальцем, которое капитан порой использовал для бритья, в другой, Джеймс теперь заметил, что на ней были её так называемые «походные» сапоги с излюбленно заправленными внутрь брюками, белая блузка с жабо и плотный жилет. Его собственная портупея, от которой Венди отстегнула деревянный наконечник, болталась на ней по диагонали.

– Нужна шляпа с перьями, как моя, – задумчиво сказал Джеймс, разглядывая девочку, назвавшую своим мужем пиратского капитана.

– А?

– Шляпа с перьями нужна. Тебе. Капитан Венди Крюк.

Он наморщил лоб, припоминая какие-то давно забытые подробности, а потом улыбнулся, слабо хохотнул и добавил:

– Кровавая Мэри.

– Джеймс… – Венди снисходительно и тепло засмеялась, вспомнив, как когда-то в детстве задумывала на этом же самом корабле под началом этого же самого капитана стать флибустьером по имени Кровавая Мэри, – Ты помнишь, да? Я забыла…

– И я забыл, моя птичка, но твой пиратский вид мне напомнил! Ты… сногсшибательна.

– Ох… тебе ещё хватает силы на комплименты и юмор?

– Конечно, ты же вылечила меня. Я ведь никогда не рассказывал тебе, что у меня есть некое подобие завещания? У капитана пиратского судна оно отличается от завещания в привычном понимании этого слова: богатство и имущество обычно растаскивает экипаж, а сам капитан имеет лишь право на завет, как поступить с его телом и его именем после смерти.

– Джеймс…

– Я задолго до нашей первой встречи завещал, чтобы моё тело, в случае гибели, завернули в парусину да и выкинули за борт в русалочьей лагуне, тогда меня утащила бы на дно и растерзала одна из тех, кого я когда-либо обидел. Сейчас я подумал, что мог бы завещать тебе моё имя, миссис Крюк, к тому же, ты и так его уже носишь. Из тебя получилась бы потрясающая Капитан Крюк.