— Перестала, когда он с Мактаром поругался, — хохотнул Эттер, словно речь шла вовсе не об его отце. — Храм-то раньше появился, у жрецов, в отсутствие нормального главы Совета, здесь больше власти. Если мы в расчет чистокровность не берем. У тебя были шансы, раз Башня тебя столько времени укрывала, но…

Какое «но» он имел в виду, Аль прекрасно понимала. Проклятые ограничители, которые не смогла бы скомпенсировать вся магия Башни, даже при том, что Мактар изначально свел их воздействие к минимальному. Даже так они разрушали потоки магии в теле, делая ее слабее.

— Давай не пойдем там, — придержал ее за локоть Мактар, когда Альхэ свернула к озеру.

— Мне надо там побывать.

— Ее там уже…

— Ее оставили там, — прошептал Эттер, перебивая жреца. — Отец запретил прикасаться, запретил хоронить. Даже для исследования в лабораторию — уж извини, Аль — забирать запретил. Чувствую, черные времена для химерологии настают.

— Ты же алхимик? — с подозрением протянул Мактар, но Альхэ и Дунха синхронно хмыкнули.

— Из него алхимик, как из меня менталист, — Альхэ прислонилась плечом к дереву. — Склонность есть, но основная окраска дара другая. У Макху просто личная неприязнь ко всем химерологам разом. А Эттеру он запретил даже смотреть в эту сторону, или ты думал, что он просто так — посредственный, потому что идиот?

— Спасибо на добром слове…

— Пожалуйста. Мы и ядом друг в друга плевались в основном из-за этого.

— Завидовал я, по-черному, — буркнул рыжий, поймав взгляд Мактара, напрягшегося от того, что Эттер подошел слишком близко к Альхэ. — Потому что ее-то никто ни в чем не ограничивал, а я получал даже за то, что слишком близко к зверинцу подошел.

Мактар хотел было что-то сказать, а потом вспомнил, как сам стал свидетелем любопытной сцены. Как и все, он считал, что даже нахождение в библиотеке этим двоим не помешает сцепиться, по крайней мере, из тех секций, где обычно сидела Альхэ, Эттер выходил разукрашенным. А потом, в какой-то из дней, уже после выхода Альхэ из храма, он застал, как Аль рисует рыжем кровоподтек, прежде чем тот выйдет из тупика. Именно «рисует», кончиками пальцев, как при аккуратной работе с химерой.

Спрашивать он не стал, пришлось бы признаться, что подсматривал, а проверять, как отреагировала бы Анктар, не хотелось. Да и если подумать — ее компания к рыжему относилась достаточно ровно, да и во время конфликта с Инаром Эттера не прогнали, дали сесть рядом с собой.

— Если станет совсем туго — можешь пересидеть в моих лабораториях, контур тебя пропустит.

— Лучше сама возвращайся. С теорией-то я разберусь, а вот практику в одиночку не осилить… Не смотри на меня таким ревнивым взглядом, жрец, я на нее не претендую. Если ты успел забыть, я вообще-то на тебя спорил, кто до твоей тощей тушки первым доберется, а не на Альхэ.

— Легче мне от этого не стало. Впрочем, спор ты все равно проиграл.

— Уступил победу в обмен на услугу. Возможно стоило не сдержать слово и разбить тебе лицо, но…

— Я тебе потом расскажу, — Аль поймала взгляд жреца, требующего ответов. — Пойдемте уже, мне идти проще, чем на месте стоять, — Анктар двинулась в лес.

Едва между деревьями показалось озеро, Альхэ опустила глаза к земле, делая вид, что старательно смотрит под ноги, чтобы не упасть. Странно, что душок гниения не ощущался, впрочем, она столько магии в нее влила, что тело разлагаться начнет очень нескоро. Когда в поле зрения попали сжатые в кулак пальцы с острыми когтями — видимо, в последний момент попыталась начать обращение — преобразовательница застыла. Мактар замер за спиной, в паре шагов.

На колени она практически упала, но от дернувшегося к ней жреца только отмахнулась. Не сейчас. Пару раз глубоко вздохнула и все-таки посмотрела на Энху. На то, что от нее осталось.

— Прости. Жаль, что твоя месть досталась тебе такой ценой. Я обязательно найду тебя в следующей жизни. И отомщу. Дунха…

Алхимик понятливо кивнул. Через пару ударов сердца тело вспыхнуло в наколдованном пламени, Мактар только успел Альхэ в сторону отдернуть, но ту огонь не пугал. Зато жреца пугала ледяная маска, застывшая на ее лице, пока Аль смотрела на пламя. Слишком уж это нечеловеческое равнодушие напоминало пустые глаза алтарной статуи.

*

— Эттер, — Альхэ придержала алхимика за локоть, когда тот уже собирался пойти обратно, неловко что-то пробормотав. — Подожди.

— Что-то не так?

— Я могу тебя… попросить? — на этой фразе она только дернула плечом, когда Мактар в недоумении обернулся.

— Смотря о чем.

— Присмотри за Лассом, — следующее слово она выдавила с трудом, — пожалуйста.

Неловкую тишину разрушил хруст ветки под ногой у Дунха. Алхимик изумленно смотрел на Альхэ, от которой ожидал, скорее, просьбы избавиться от менталиста еще во младенчестве, нежели такой… сентиментальности. Впрочем, она ведь дала ему имя? Такие узы что-то для преподавателей да значат, особенно, если он не видел кровную мать. Интересно, Аль успела? Успела первой запечатлеться в разуме полукровки?

— Все-таки ты имя ему дала? — Эттер улыбнулся, морща веснушчатый нос. — А я еще думал, чем отец руководствовался…

— Я. Присмотри за ним. Тебе проще всех будет это сделать.

— Если отец меня еще к нему подпустит.

— А ты не спрашивай. В Башне он тебе ничего не сделает. Серьезного. А начнет угрожать или пытаться взывать к сыновьей совести — так тебе ли привыкать?

— Ладно. Я постараюсь. Идите, скоро стемнеет. И, подавайте признаки жизни, по мере возможности.

Альхэ кивнула, продолжая удерживать его за руку. Метки на миг обожгло, когда она перекинула ему «поводки», ту часть, что не успела утром передать Дунха. Наблюдавший за этой сценой алхимик понимающе кивнул. Он тоже присмотрит за теми, кто остался. Они по очереди аккуратно приобняли Аль, стараясь не задевать спину, и отошли в сторону от границы преобразовательской территории.

Стоило Альхэ и Мактару пройти на ту сторону заклинания, отмечающего земли Башни, как лес резко поменялся, становясь темнее и неприветливее, а просветы практически исчезли. Зато стоило обернуться, как она встретилась взглядом светло-серыми, практически прозрачными глазами. Свое лицо Аль знала достаточно хорошо, чтобы сразу отметить сходство с преобразователем напротив.

— Думал, вы придете раньше.

— Аль, это, — попытался сгладить ставшее не слишком уютным молчание, повисшее сразу, как Иттрэй Анктар замолчал.

— Я достаточно хорошо помню свое отражение. Раньше мне казалось, что я похожа на мать, но сейчас…

— На бабушку свою ты похожа даже больше, Аль.

— Альхэ. Не надо сокращать мое имя.

Мактар подавил желание подслушать ее мысли, потому что ему, стоящему совсем рядом с преобразовательницей, было видно, как та сжимает челюсти. И непонятно, от боли или от раздражения, от того, что она там успела себе сочинить. Дженталь бы сейчас раскусил эту задачку в два счета, но…

Но он — не Антар Дженталь, да и Альхэ не оценит такого порыва, так что ему остается только поговорить с ней, когда они придут в дом Анктар-старшего. Иттрэй уловил нежелание дочери разговаривать прямо здесь и сейчас, так что махнул пришедшим рукой и первым двинулся по едва заметной тропе. Лес за пределами Башни заставлял Альхэ нервничать, он был темный, сырой и шумный, слишком много в нем было невидимой жизни.

— Пока идем, может расскажите, за что вас изгнали? Более предметно, а не в общих чертах, — он сбавил шаг, подстраиваясь под Альхэ.

— Я сам ушел, за компанию, — хмыкнул Мактар.

— За разумную химеру.

— Добровольная?

— Да.

— Мгновение, — Иттрэй замер. — С каких пор за такое стали изгонять, да еще и с вживлением?

— А тебя самого разве не за это выгнали? — Аль цеплялась за слова, понимая, что еще немного, и осядет на землю, настолько сильная накатывала слабость.

— За опыты над людьми и недобровольные преобразования меня изгнали. И то, с оговоренным сроком — четыре сотни лет. А тут… Макху, да? — рыкнул он.