Стражниками и бандитами овладел ужас, после того, как два городовых пали мертвыми. Но если первые перед тем, как напрудить в штаны, еще пытались сопротивляться, вторые отчаянно пытались убежать. Они ничего не видели перед собой и создавали преграды оставшимся городовым. В проулке и так было тесно, а пятерым портовым служакам вместе с четырьмя уцелевшими бандитами и подавно. То и дело, кто-то наталкивался на друг на друга и на чудовище, серой тенью мелькавшей между ними.

Тварь взмахнула рукой, вновь брызнула кровь, и молившийся громила повалился на землю, зажимая то место, где у него раньше были рот и нос. Как-будто ей тоже надоело его бормотание. Какой-то стражник попытался достать тварь палашом, ударив клинком сверху. Монстр ловко поймал занесённую руку, вонзил свою лапу тому в живот, прямо под нагрудник, будто знал, что там не защищено, и одним движением вырвал длинный кишечник. Больше монстра истекающий кровью городовой не интересовал.

В какой-то момент этой пляски смерти Потрошитель застыл прямо напротив Сарета в пяти шагах от него, и он мог поклясться своими мечами, что он с интересом изучает его также, как сам монстробой рассматривал его. Вокруг будто все замерло, ушли куда-то в сторону стонущие стражники и бандиты, исчез намочивший штаны Дафф, не было орущего что-то ему алькальда Бойда и оцепеневшей Меррон. Только он и ведьмак, наконец рассмотревший широкую безгубую пасть с острыми треугольными зубами, размером с добрый рыбацкий ножик, под молочно-белыми глазами и плоским носом, светло серую короткую шерсть, покрывающую такое худое тело с выпирающими костями, неестественно вытянутые руки с длинными пальцами и крючковатыми орлиными когтями, по-собачьи загнутые назад ноги, но с почти человеческими ступнями, перед тем как они бросились друг на друга.

Меч завертелся «мельницей» в руках как будто танцующего ведьмака. Все его движения были краткими и резкими, поскольку в проулке было очень тесно и на размашистые и плавные удары места не было. Сарет не останавливался на одном взмахе и сразу же бил другим, каждый раз клинок проносился совсем рядом. И Сарет не мог понять, то ли чудовище реально везет и оно уклоняется в последний момент или оно реально издевается над ним. Он присев под взмахом когтистой лапы, ухватился за обломки ящика, что валялся у стены и швырнул в монстра. Потрошитель разбил его в щепки еще налету, но Сарет успел этим воспользоваться и бил косым ударом тому в горло, но снова промахнулся, однако к этому он оказался готов, и изменив направление клинка, попытался рубануть наотмашь. В это раз ему повезло, острие прошло по голой костлявой груди, разрезав кожу, но при этом клинок звякнул, словно встретил такой же меч. Чудовище обижено взвизгнуло из-за небольшой струйки вполне человеческой красной крови появившейся из ровного пореза, но не причинив заметного ущерба, а только очень обозлив чудовище. Когтистая лапа успела ухватить похмуревшего ведьмака за шею и по дуге швырнуло Сарета в противоположную стену.

Тело ведьмака жестко вдарилось в бревна, из которого был построен дом, и с грохотом упало в мусор, в котором совсем не давно лежал громила Даффа. Меч где-то рядом дал о себе знать звоном стали о какую-то склянку, но где Сарет не видел из-за потемнения от удара головой об бревна. Чудовище злорадно засвистело подбираясь к нему рядом, словно растягивало удовольствие. Совершенно точно на ее личине, он разобрал выражение торжества. Ведьмак выбрался из-под обломков и используя, стену, как опору смог встать на ноги, левой рукой щупая кинжал за спиной.

Отвлечет им внимание, и попробует использовать свой козырь, припрятанный в рукаве. Не первый раз он оказывался по началу бессилен против какой-либо твари, но живой же ведь до сих пор.

— Эй, блядина, про нас не забыл! — возглас алькальда отвлек монстра.

Бойд не нашел ничего нужного под рукой, кроме своей командирской сумки и швырнул ее прямо в голову твари. Та не ожидала подобной дерзости, получив ею в точно в то место, где у твари располагалось заостренное поэльфьи ухо, и обиженно зарычала.

Рядом с Карбреем застыла Меррон, которая даже палаш свой не обнажила со странным выражением на лице. Удивление с чем то еще, у Сарета не было времени разбираться, он воспользовался замешательством чудовища.

Сарет ударил тем, что всегда действовало против почти всех наземных существ, на которых охотились ведьмаки. Знак Игни, сложенный пальцами левой руки, вспыхнул оранжевым цветком и ноздри защекотал запах паленой собачьей шерсти и жареного мяса, а по ушам резанул дикий крик боли, который мог принадлежать только человеку. Ведьмак не особо церемонился и вложил в огненную волну почти всю свою силу, что сам моргнул от яркого света, чувствуя что у него даже брови подпалило.

Ведьмачьи Знаки всегда действовали не долго, но этого хватило чтобы Потрошитель убежал. Просто отступил назад, закрывая морду обгоревшими руками, а потом цепляясь своими кривыми когтями взобрался по стене дома и, постанывая, скрылся где-то в темноте.

Дождь продолжал лить, но не мог пробиться через навес, чтобы смыть человеческую кровь, пролитую этой ночью. Ведьмак устало прислонился спиной к стене и сполз по ней на землю, поморщившись от боли, постреливающей во всем теле после того, как его, как тряпку шмякнули об стену.

Курва, точно уже старым стал, горько подумал Сарет.

Городовые понемногу приходили в себя, помогали своим товарищам, которые еще могли, подняться. Перед лицом Сарета появилось навершие его меча. Он поднял глаза и нисколько не удивился, увидев Карбрея, подающего ему его меч рукоятью вперед.

— Нам нужно переговорить, мастер ведьмак, — в голосе алькальда звучало уважение.

Бойд выглядел ужасно- бледный, наверное белее самого Сарета, но держался он хорошо, для человека который впервые увидел так близко чудовище, держащие в страхе Амбрехт и потерявшего разом за одно мгновение четверых подчинённых людей, не считая двоих головорезов Даффа. Даже по первой порывался броситься вдогонку за Потрошителем, но только запрет ведьмака, а затем и здравый смысл, отговорили его от этой затеи. Прежде всего требовалось позаботиться о раненых и погибших, а тварь стала недосягаемой уже в тот момент, когда взобралась на крышу дома. На вопрос про возможное новое нападение монстра, ведьмак ответил, что вряд ли. Он сейчас зализывает раны где-нибудь в своем логове, но патрули все же снимать не стоило. Им же сейчас следует воспользоваться передышкой и продумать план по поимке твари.

Алькальд оправил одного из уцелевших стражников за лекарем, благо такой проживал на улице Ристерда, а другого в Дом Молитвы Высшим, чтобы служители Темноликого Анрэйга могли забрать тела и позаботиться о павших и подготовить их к похоронам. Этот Анрэйг был у эллиниарцев верховным богом царства мертвых, как уже догадался Сарет.

Пока Бойд был занят, ведьмак, осмотрел место схватки с тварью, уделив особое внимание отверстиям в деревянных стенах, куда втыкались когти-крючья Потрошителя. Они были приспособлены не только для того, чтобы разрывать плоть, Сарет бился об заклад, что на месте убийств проституток найдет такие же отметина на стенах. Чудовище предпочитало нападать сверху или со спины, что не отличало его от других, инстинкт зверя как никак. Потом он присел возле тела стражника, которому вырвали кишки. Клепаная куртка не смогла сопротивляться остроте когтей чудовища, все же Сарету повезло, что она не порвала его на месте. Очень похоже на разведку боем. У четвертого стражника Потрошитель одним ударов порвал железо шлема, но перед этим полоснула по глазам. Действительно, тварь атаковала сознательно, в этот раз она дезориентировала противника. Ведьмак, под взглядом одного из городовых, ткнул указательный палец в рану убитого, растер кровь большим и понюхал, от чего стоявший стражник витиевато выматерился. Запах гнили или трупного яда отсутствовал, а значит это не был падальщик и его теория начала подтверждаться еще больше. Невольно поморщившись от того, что спина стрельнула болью, Сарет поднялся и наткнулся взглядом с застывшими напротив него ошарашенными Бойдом и Калвах. Ведьмак не стал ничего объяснять и пошел искать свой плащ, очень скоро придется снова выходить под дождь.