Думая, а сохранилась ли его келья, которую он делил с еще одним ведьмаком, лучшим другом по имени Брэен, да, да тем самым известным Котом из Йелло, Сарет обнажил меч, что был вложен в старые ножны. Широкий постепенно сужавшийся на конце клинок из голубоватой стали уходил в простую крестообразную гарду. У лезвия были не характерные для обычных мечей волнообразные изгибы до середины длины клинка, оно до сих пор хранило заточку, выполненную краснолюдами. Рукоять была разделенной, обеспечивающей более надежный хват одной или двумя руками, выполненная из черного дерева и заканчивалась круглым и плоским навершием с отчеканенной на ней головой скалящегося кота, точной копией его медальона.

Он придирчиво оглядел клинок, проведя тряпкой в масле по полотну. Хотя в этом и не было нужды, потому что внутренняя часть ножен была выложена кроличьи мехом, масляная пленка, образованная на нем от постоянного вложения и вынимания создала благоприятную среду для хранения, защиту от ржавчины и постоянную смазку меча. Ножны, конечно, он менял неоднократно, однажды даже одни от другого меча он сломал об голову гнильца.

Шаги Риты он услышал еще тогда, когда девушка поднималась по лестнице. Он как раз обслужил стальной меч, и собирался приступить к работе над вторым другом.

Трактирщица шла быстро, но ступала аккуратно, словно опасалась оступиться. Он ощутил запах еды, но это был старый аромат, приклеившийся от кухни, к нему добавился еще один, свежий и надо заметить вкусный.

Рита тихо постучала, больше из-за привычки, потому что, не дожидаясь разрешения, трактирщица скользнула в комнату, громко хлопнув дверью об стену. Естественно, если открывать ее одним плечом

Ведьмак отложил свои клинки в сторону, не торопясь встал с табурета, отметив, что был прав, ведь Рита держала две небольшие пузатые глиняные кружки с дымящимся содержимым. Он взял чехол и под пристальным взглядом золотисто-карих глаз накрыл им оба меча.

— Я принесла чай, Сарет из Крейдена, — разъяснила свой приход трактирщица, — Он поможет согреться. Дожди в наших краях холодные и частые.

— Я заметил, — усмехнулся ведьмак, продолжая стоять так, чтобы свет каганца бил в спину. Навык, приобретенные с годами жизни, проведенной в вечной дороге, давал о себе знать даже тогда, когда это не требовалось, — Наплыв постояльцев сошел?

— Да, у работяг обед закончился, до вечера еще много времени, а с теми, кто забредет, Мюрис справится. Высшие, у тебя здесь темно, как у Хозяина Той Стороны в жопе, — Рита, стараясь не оступиться под немигающим взглядом горящих глаз, прошагала к столу и поставила кружки на стол.

Теперь, когда она стояла ближе к свету, ей стало спокойней от того, что теперь она могла хорошо видеть обнаженного по пояс Сарета, но от того, что она увидела, ей вновь стало не по себе.

Тело Сарета, жилистое и гибкое, как асланистанский тростник, было все в шрамах, словно восточная ваза покрытая узорами. Как будто ведьмака заглотил целиком гигантский дракон, который жил еще во времена владычества на Эллиниаре змееголовых с’траа, пожевал и выплюнул, а какой-то пьяный маг собрал его обратно. Но все они, даже такие, как огромный затянувший неприглядной кляксой ожог у ключицы справа, следы укуса звериной пасти на левом плече, три параллельных шрама от когтей с каждой стороны поясницы, будто ведьмака схватили в объятия, меркли по сравнению с длинным прямым рваным рубцом пересекающим живот. Это кем же нужно быть, чтобы выжить после такого ранения?!

— Тот, кто говорит, что шрамы украшают мужчин, не видел тебя, — покривилась девушка, протягивая монстробою кружку, — Ты словно с гравюр мясницкой лавки Ниула сошел.

— Один волшебник из Бан Арда давал мне кругленькую сумму, чтобы я стал его подопытным. Он очень любил подобные вещи изучать, — Сарет пригубил горячий напиток, с наслаждением отмечая вкус напитка, — Хм, очень вкусно.

— Листья черного немедского чая, шиповник, сушеное яблоко и мед, мой отец придумал, — с гордостью разъяснила трактирщица, — А судя по тому, что у тебя нет денег, ты не согласился, — саркастически засмеялась девушка.

Лицо ведьмака приняло выражение еще более серьезной мины. Он осмотрелся и не найдя ничего подходящего, сел на кровать, зажав кружку между ладоней.

— Переходите к делу, Рита, — сказал Сарет, порядком уставший от ее сарказма.

Трактирщица отставила свой чай на стол, поджав сзади юбку, села на табурет, сцепив пальцы на руках.

— Этот трактир единственное, что осталось у меня и моего младшего брата Лукаса от наших родителей, — начала говорить девушка, словно заранее заготовила речь.

— А Мюрис тогда, кто такой? — перебил ее Сарет.

— Какой внимательный, — нетерпеливо фыркнула девушка, — Мюрис младший сын портного с Кожевельной улицы. У мальчишки руки из задницы растут, по словам его отца, вот он и попросил у меня работу для него. Ничего, справляется, — она отвела глаза от Сарета к окну, так и оставшемуся с закрытыми ставнями, тяжело конечно говорить с человеком, который смотрит на тебя, как змея на мышь, — Мой отец был ротным поваром в омельской армии и всегда мечтал, что когда выйдет в отставку, то откроет подобное заведение. У него получилось, накопленных сбережений хватило, все таки в армии неплохо платили, тем более, что Первый сухопутный полк отца стоял на границе с Немедом, пограничные стычки с соседним королевством были обыденностью, но за них неплохо платили премией.

— Он уволился как раз, когда Фабио причалил к берегам Ахада?

— Да, а через год первый корабль новиградцев уже был пришвартован в Амбрехте.

— Я так понял, что ваш отец, как бывший военный, прекрасно догадался, что благодаря удобному заливу, скоро Амбрехт станет связующим центром Континента и Эллиниара и не упустил возможности купить трактир в порту.

— Да, только не купить, а взять в аренду. Потому что надо было и ремонт провести, и продукты закупить. Но толком взяться за дело он не успел. Чахловой кашель загнал его в могилу, оставив нас с Лукасом одних. А тут и арендодатель не заставил себя ждать, видите ли он думал, что нам не хватит денег платить купчую и он уже нашел нового клиента, — судя по сменившейся интонации в ее голосе, девушка едва сдерживалась, чтобы не перейти на портовый язык, — Но мы смогли не только выплатить аренду, но и через полтора года взять ссуду в банке и выкупить “Пескаря”.

Выходит, что трактиром они ведают всего лишь пол года, решил ведьмак. Может поэтому в “Хитром пескаре” так еще пристойно. Странно, что про мать ничего она сказала, видать болезненная тема или просто ее не знали. Полковая шлюха, которая залетела, а дети для нее слишком обременительны были.

Блять, вот ему это надо, лезть в подобные дебри. Не сказала, так не сказала. Он поставил кружку с недопитым чаем на пол, дотянулся до сапога с трещиной в подошве, пытаясь придумать, как залечить повреждение в обувке. Это были хорошие сапоги, мягкие и крепкие, со сменным каблуком. Может смолой заклеить?

Трактирщица продолжала рассказывать, не отводя глаз от ставней:

— Лукас оказался прирожденным поваром, будто его одарила сама Целомудренная Алеит. Или просто в отца пошел, ну а я взяла на себя все остальные способности. Со счетоведением я всегда дружила, а в вечных походах и житиях в казармах, любила путаться под ногами полкового интенданта. Короче, нам не сказано повезло.

— Зачем вы мне все это рассказываете, Рита? — вдруг заговорил Сарет, после того, как трактирщица замолчала, — Я не слишком смахиваю на жреца, готового выслушать исповедь.

Девушка перевела взгляд на сидевшего напротив нее ведьмака, державшего сапог в руках. Ведьмак мог поклясться, что разглядел ее мокрые глаза.

— Все дело в Борзом Даффе, Сарет из Крейдена, — голос ее снова приобрел уверенность, — Этот бандюган, вышедший из мальчиков для утех, подмял под себя всех уродов, что орудуют в порту. Он якобы крышует трактиры, бордели, торговые лавки, а на самом деле просто снимает с них мзду. Он охраняет их от самого себя.