В нее тут же полетела записка с перечислением всех этих особенностей. Айрин подняла записку, пробежала по ней глазами и молча кинула под парту. Читать и писать она, конечно же, не умела, и неведомые знаки на бумаге для неё ничего не значили.

Безразличие Айрин было принято за слабость и объявлено высокомерием. Тут же трое самых старших учеников в классе прилюдно дали слово, что проучат гордячку. Перед последним уроком Аури сообщили, что в конце учебного дня её будут ждать за школой, в саду. Это сообщение она прекрасно поняла и ждала окончания урока с нетерпением. Ей было интересно, как именно будет обставлена беседа.

К назначенному времени сад заполнили ученики. На земле начертили круг, в котором и предстояло сойтись «собеседникам». Соблюдая негласные правила, противники сходились один на один.

Первым противником Айрин стал пятнадцатилетний парень, бросивший в неё записку. Он был вдвое крупнее и тяжелее девочки, поэтому, когда Питер по прозвищу Пустышка, присутствовавший при всех драках и развлечениях, попытался собрать ставки, его ждала неудача – на Айрин никто не хотел ставить. Питер добавил азарта, выставив время, которое продержится новенькая, но и тут никто не захотел рисковать.

Соперники встали друг напротив друга и бой начался. Парень, намереваясь повеселить толпу, вскинул руки. И тут же получил удар ладонью по уху. От неожиданности он схватился за него, и Аури, оттолкнувшись двумя ногами, нанесла противнику сокрушительный удар коленом в живот. Парень рухнул, как подкошенный, держась за живот руками и пытаясь вдохнуть хоть немного воздуха.

– Следующий – произнесла Аури под изумленное молчание.

Следующим был толстяк, ненамного превосходящий девочку в росте, но намного – в весе. Он не стал тратить время на мудрые тактики. Едва зайдя в круг, он бросился на Айрин, обхватил её руками и начал сдавливать. Аури такой натиск не смутил. Набрав в ладони кожу и жир противника, свисающие с боков, она что есть мочи сжала их и вывернула кулаки. Раздался тонкий визг, парень отпустил Айрин и схватился за её руки, а та, слегка отклонившись, ударила его головой в нос, откуда тут же хлынула кровь. Вслед за первым, второй противник Аури упал на колени, плача и держась за разбитое лицо. Второй бой был закончен.

– Следующий.

Третий противник, прежде чем войти в круг, посмотрел на первого, который до сих пор стоял на коленях и пытался продышаться, и на второго, который скорчился в стороне и размазывал кровь по лицу. После чего заявил, что «гордячка» уже получила своё, и он не хочет её добивать. Айрин, стоявшую в кругу без единой царапины, такой исход устраивал. Она кивнула, подняла свою сумку и направилась домой, под молчаливое восхищение всех собравшихся.

С этого дня пять раз в неделю Айрин ходила в школу и возвращалась домой под ужин. Остаток вечера она проводила в учебе, пытаясь выполнить задания, что им давали. Получалось неважно. Главные трудности обозначились сразу – письмо и чтение.

Прошло немало времени, прежде чем Аури научилась кое-как выводить по одной букве и складывать их в слова. Это был предел. Слова, такие легкие и понятные в разговоре, превращались в неподъемные глыбы, когда их переносили на бумагу. К счастью, Аури обнаружила, что внимательно слушая учителя, можно отвечать на вопросы по памяти. А вот на написание уходило очень много времени.

С остальными предметами было полегче.

География стала для Аури открытием. Она и до этого знала, что существуют другие королевства, Свободные Земли, Империя, но это были такие же далекие понятия, как Свет и Изнанка – до того момента, пока учитель не достала карту мира. Сама Лежан никогда не выбиралась из Митендории, но это не мешало ей рассказывать о далеких странах.

Аури узнала о населенной лишь магическими существами Островной Империи, Эвелоре, которая то ли есть, то ли нет. Земли Эвелора парят высоко в небе, и разглядеть их можно лишь с высоких гор в ясную погоду. Узнала и о Царстве Кошмаров – Каз-Караке, на границе с которым и стоит дворец Императора. С упоением рассказывала Лежан о городе Императора, Светлом Лоретайне, который в десять раз больше, чем столица Митендории, а жителей там столько же, сколько во всех центральных землях королевства. Из них набирают Имперские Легионы, которые защищают Империю от Каз-Карака.

Айрин так и не смогла представить себе Лоретайн иначе, чем Плесиль, растянутый во все стороны. Что касается Островной Империи, то Аури за всю свою жизнь не видела в небе ни одного намека на какие-то там города, и относилась к этой информации с недоверием. Другое дело Каз-Карак, его девочка представляла очень хорошо. Бесконечные лабиринты канализации, где в тусклом свете фонарей бродили чудовища, очень походили на место, где рождаются кошмары.

Музыка не впечатлила Аури совершенно. Поначалу, узнав о предмете, Айрин разволновалась, представив, как они будут играть на лютне и петь песни. Но все занятия сводились к заучиваниям, кто и какую песню написал, с редкими напевами самой учительницы.

Математика оказалась куда сложнее, чем казалось Аури. Она думала, что достаточно выучить цифры, но нет – в дело вмешались четыре арифметических действия, которые всё усложнили в сотни раз. Однако числа ей нравились, они напоминали о тех днях, когда она с отцом училась считать монеты. К тому же учитель любил свой предмет и рассказывал о нем с удовольствием. И насколько увлеченно Дантон рассказывал о числах и счёте, настолько же уныло звучала в его рассказах история. Даты шли за датами, годы жизни королей смешивались с годами войны королевств, мирные договоры наступали на пятки торговым соглашениям, и в свою очередь менялись на годы войны. Короли, всю свою жизнь тихо просидевшие на троне, пользовались уважением и благодарностью учеников, а Брант Четвертый, заключивший три союза, два мирных договора и две свадьбы, навлек на свою голову несчетное количество проклятий.

Изучение языков других королевств Аури посчитала пустой тратой времени и вообще не обращала на него внимания. Сам директор считал также, уделяя этому предмету наименьшее время и ставя его в расписание лишь для престижа Школы.

А вот к занятиям по Телу и Духу он относился серьезно, хотя много времени они тоже не занимали. Айрин считала длинные подробные лекции по Телу скучнейшими, находя в них глупость, незнание и предрассудки.

Другое дело – рассуждения о Духе. Аури представляла себе уроки как повторение бабкиных причитаний, выраженных правильным и скучным языком. Но отличалось всё, вплоть до интонации. Старуха Наргиз часто и восторженно говорила о Церкви Тела, с уважением упоминала Церковь Разума, со страхом отмахивалась, стоило ей услышать о Церкви Духа и с презрением, чуть ли не сплевывая, разглагольствовала о Церкви Чувства. Директор же обо всех рассказывал одинаковым тоном. Что Церковь Тела – это основа Церкви Света, её сила и защита. Что Церковь Разума, стоящая на страже заповедей Света и вместе с Псами Императора разыскивающая еретиков – это верхушка Церкви, её Королевский Совет.

Что Церковь Духа так уверенно ищет пути возвышения человека и так строго соблюдает все заповеди Света, что многие считают их безумными фанатиками и еретиками одновременно. А вот Церковь Чувства, которая пользуется наибольшей любовью у народа, многие и вовсе не считают за церковь. Совершенно напрасно забывая, что злость, гнев, страх, обида – это тоже чувства, и что Церковь чтит их так же, как и радость, веселье или любовь.

Такие вот знания пытались учителя вбить в голову Аури. Получалось у них плохо, и её часто оставляли после уроков. Наказания совсем не оставляли времени на охоту в канализации и походы на крыши. И снова поток монет иссяк. Первое время старуху грела мысль о золотых, что она получит от барона. Но время шло, золотые так и оставались у барона, а на повседневные нужды тратиться приходилось здесь и сейчас. К середине весны Айрин заметила, что её порция снова начинает уменьшаться. Однажды ночью она проснулась от голода. Тогда Аури дождалась субботнего вечера, надела костюм и отправилась в канализацию. К утру старуха получила три сосуда со слизью. С тех пор между ними установился негласный договор – Аури раз в неделю ходила на промысел, а старуха сдерживала жадность и кормила внучку как в прежние годы.