Два года – долгий срок. Как ни мимолетны были появления Аури в проходных залах, её начали узнавать. С ней здоровались, кивком головы или окриком. Её подзывали. Ей улыбались. Девочка избегала контактов, но стать невидимкой она не могла. Порой сама Айрин, после особо тяжелой охоты, или чтобы переждать непогоду, или просто нуждаясь в человеческом обществе, сидела в зале, в темноте, мерцающей редким светом, и отдыхала. Разговоры здесь почти всегда велись шепотом, но Аури и этого было достаточно. Кто-то просто приходил в купола на ночлег. Кто-то полноценно жил. Кто-то здесь вёл дела, сидя в самых темных углах зала. Она начала узнавать и запоминать некоторых обитателей.

Был здесь Ферун – Волшебник, одетый в плащ, сшитый из лоскутов всех возможных цветов. Он приходил с огромным мешком за плечами и иногда развлекал местную публику за гроши.

Был настоящий гигант, Бронзовый Джед, старик, вооруженный огромным мечом. Он мог неделями безвылазно сидеть в куполе, а потом пропадал на месяц. Люди говорили, что он нанимается в охранники караванов, а потом раздает долги, сделанные во времена бурной молодости.

Был торговец и мастер темных дел, Тит-Пройдоха. Его всегда сопровождали двое вооруженных людей, с вытянутыми лицами и бегающими глазами – Аури они напоминали крыс. Он садился возле стены, и к нему начинали подходить люди. Айрин привлекал его смех – он был единственным, кто смеялся в этих подвалах.

Были здесь Семь Монет, Безносый Гус, Ядовитая Мэри и еще десяток людей, чьи имена пользовались уважением.

Были и те, кто появлялся ненадолго, но оставался в памяти. Женщина с безумным взглядом, в богатом, но изодранном платье, с шестью детьми. Айрин видела её несколько раз, и каждую встречу детей вокруг женщины было все меньше и меньше. Мужчина без рук, который просидел несколько дней неподвижно и умер, так и не двинувшись с места. Компания из четырех красивых девушек, которые улыбались Айрин, когда она проходила, а однажды ночью зарезали двух человек и исчезли. Такая здесь была жизнь, и порой Айрин радовалась, что идет по самому её краю.

Две ночи в неделю она проводила за «охотой», а остальное время помогала старухе по дому. Нельзя сказать, что комнаты с появлением Айрин преобразились, но определенные улучшения произошли.

И вот, когда пошел третий год жизни Айрин у бабки, грянул гром. Старуха Наргиз получила письмо от барона. Тот интересовался, как дела у его подопечной, и куда тетушка определила её на обучение. Для старухи это был тяжелый удар, ведь в вопросе учебы денежные траты были неизбежны.

В городе находилось несколько учебных заведений, но о них и речи не шло. Две Академии предназначались для детей первой – второй ступеней, Церковь Тела и Разума открывала свои двери лишь одаренным, а Городская Школа стоила денег – золотой в год. Ни в Свете, ни в Изнанке не существовало силы, что заставила бы отдать Наргиз четыре золотых, по одному за каждый год обучения.

Поэтому оставалось лишь отправить Аури в ученики к какому-либо мастеровому. Но и этот вариант мог довести Наргиз до могилы. Ремесленники набирали учеников либо за плату, либо за способности. Никаких особых способностей старуха за своей внучкой не замечала, а значит, нужно было платить. Старуха очень хотела отдать Аури туда, где плата была меньше всего – в трубочисты или на шахты, но понимала, что барон не за это обещал пять золотых. Жадность и страх перед бароном мучили Наргиз, лишая сна и покоя. Всё чаще и чаще в своих речах она обвиняла благородных в обмане простых людей, не называя, впрочем, конкретных имен.

Неизвестно, куда завели бы её эти речи, но тут на помощь пришла одна из настоятельниц.

– Разве отец Айрин не был солдатом? – спросила она во время очередного потока жалоб от старухи.

– Был – горестно отвечала Наргиз – Бросил девочку на моё попечение, а сам пошел за легкими деньгами.

– Тогда попробуй отдать её в Городскую Школу.

– Золотой! – вырвался жалобный вопль у старухи – Золотой в год!

– Не обязательно – ответила настоятельница – Детей погибших на службе короля Школа может принимать бесплатно, их обучение оплатит казна. Если наш настоятель даст рекомендации, то за обучение тебя платить не придётся.

Совет упал на благодатную почву. В тот же день были проведены беседа с настоятелем и переговоры с директором школы, в результате которых Айрин приняли в Школу совершенно бесплатно – для старухи.

– Но – заявил директор – Школа оставляет за собой право исключить ученика в любой момент по собственному желанию.

Эти подробности мало интересовали Наргиз. Окрыленная новостью, она прибыла домой в отличном настроении, и так странно вела себя оставшийся день, что Айрин подумала, не сошла ли её бабка с ума. Объяснение было простое – в мечтах старуха уже видела, как принимает от барона пять золотых совершенно чистейшей прибыли.

Эйфория от этих грёз помогла старухе справиться с очередным испытанием – подготовкой Аури к учебе. Костюмчик, подаренный ей матерью, давно уже лежал в мешке, потому что совершенно не годился для перекройки. К счастью, время от времени постояльцы старухи покидали свои комнаты в спешке, и из оставленных вещей девочке подобрали одежду. Надев то, что выбрала старуха для школьного наряда, Аури встала перед зеркалом – и недовольно нахмурилась. Она вспомнила день, когда точно так же стояла и смотрела на себя в новой одежде. Тогда всё в ней было прекрасным. А сейчас на нее уставилась угрюмая девочка с порезами на лице, чьи синие глаза терялись среди спутанных волос и въевшейся грязи. Старая потрепанная куртка, штаны, слишком широкие и длинные, чтобы держаться и светлая рубашка, складками висевшая на теле – Айрин подумала, что теперь она не настоящая, а та копия с Изнанки, которой её пугали в детстве. Не желая мириться с этим, девочка просидела всю ночь с иглой и ниткой. Куртка лишилась рукавов, штаны и рубашка были подрезаны и перешиты. Выходной наряд стал если не приличным, то хотя бы приемлемым.

Письменными принадлежностями, такими как перо, бумага и чернила, старухе помогли подруги- настоятельницы. Наутро Аури отправилась в Городскую Школу.

Городские Школы были построены в Митендории семьдесят лет назад, во времена Короля- Затворника. Тогда в жизнь воплотилось много странных идей короля, проскочили и Школы. С тех пор они изрядно обветшали. Количество учеников сократилось, многие здания поменяли владельцев, за обучение стали взимать плату. Упал и уровень получаемых знаний. На заре существования в каждой Школе преподавали более двадцати предметов. Сейчас в Школе Плесиля изучали лишь восемь, и те – поверхностно. И всё же каждый год находились жители, горящие идеей обучить своего ребенка и недостаточно знатные, чтобы отдать его в Академию. В год, когда Аури пришла в школу, там оставалось три преподавателя – директор Дориан Штерн – он учил чтению, письму, языкам, Духу и Телу, Мирай Лежан – она отвечала за географию и музыку, и Сан Дантон – математик и историк. Под их присмотром шестьдесят – семьдесят учеников, разделенные на четыре класса, получали знания. До конца доходило меньше трети поступающих, и Школа, приняв в первый год обучения тридцать робких детей, выпускала на четвертый восемь-десять гордых подростков.

Пять дней в неделю ученики проводили шесть часов в стенах школы, а потом большинство радостно разбегалось по домам. Те немногие, кого оставляли, еще два-три часа отрабатывали заслуженные в течение дня наказания.

Первые дни каждого года для вновь поступивших были довольно жаркими, с постоянными драками и ссорами, но постепенно класс формировался и успокаивался. На возраст при поступлении смотрели не строго, и разница между учениками могла составлять три-четыре года. К приходу Айрин старшие уже вылезли наверх, а младшие сбились в кучки.

Как и положено, дружный коллектив встретил Аури едкими замечаниями. Насмешкам подверглась её старая одежда, неровно обрезанные волосы, грязь, впитавшаяся в ладони и даже равнодушный вид, с которым Аури зашла в класс.