– Ох, могу вас понять. Всё же свадьбы Императора – самое зрелищное событие, и тысячи глаз смотрели, как вы приносили клятву перед Богами.

– Да-да, именно так.

Ольха ещё раз покрутилась у зеркала, а после, сделав несколько глубоких вдохов, вышла в коридор, когда нам сказали, что пора начинать. Спустя несколько месяцев после знакомства с кузнецом, моя фрейлина решила связать свою жизнь именно с ним, на что я, безусловно, дала своё согласие. Свадьба у селян носила множество интересных правил, о которых мне рассказал Ждак, и многие суеверия казались сколь смешными, столь занимательными. Например, лучшим временем года для заключения брака считались осень и зима. Это объяснялось так: ежели супруги соединятся в самые тяжелые времена, то брак этот будет крепким и вечным. Невеста непременно заплетала две косы, что каким-то образом символизировало начало семьи, а жених шел к алтарю босиком, дабы показать готовность оберегать свой дом.

У нас не было ни подходящего святилища, ни маленького алтаря. Что уж говорить, у нас и священнослужителя не было, из-за чего его роль беспрекословно отвелась мне. Я должна была потребовать клятву с Ольхи и её жениха, затем произнести слова наставления, а после объявить брак действующим. Если честно, то даже я немного волновалась, а потому вместе с Хароном по-тихому пропустила два бокала вина для поднятия духа. В голову не ударило (тело Сисиль обреченно повиновалось и привыкло к моим увлечениям), но стало спокойнее. Я вошла в зал, также облачившись в белую рясу, которую мы наскоро сшили из тюля.

Босой жених нервничал больше, чем красная Ольха, но стояли они на красном ковре уверенно и ровно. По бокам от них столпились все селяне, приглашенные на праздник, и даже Грильда довольно улыбалась, пускай и видела эту парочку впервые. Моё место было на небольшом пьедестале, став на который, я прокашлялась, поймав на себе недовольный взгляд Лайма и широкую улыбку Харона – он вот-вот был готов рассмеяться. Азазель стоял рядом со мной, чтобы после подать фиалковую воду, которой молодожены были обязаны умыться, а Кирка с женой шмыгали носами, не скрывая улыбок.

– Мы собрались здесь под покровительством Богини семейного очага, чтобы впустить в мир новый союз, скрепленный любящими сердцами, – начала я вещать, вспоминая выученные строки. – Стоя на пороге новой жизни, в которую войдете вы, держась за руки, в которой разделите вы все тяготы и радости, принесите пред ликом судьбы клятву, что направит ваш разум в темный час.

Ух, со школы столько странных предложений наизусть не зубрила. Но, кажется, все правильно, ведь даже Лайм удовлетворительно кивнул. Я держусь неплохо. Может, начать подрабатывать священником? Озорным таким. Чтоб после клятвы все кричали «Аминь» и начинали танцевать, как в индийских фильмах.

Ольха произнесла клятву с улыбкой на губах, и кузнец вторил ей не менее радостно и воодушевленно. Я была рада, что они нашли друг друга, и их светящиеся счастьем лица вынуждали уголки губ растягиваться всё больше и больше. Когда они замолчали, Азазель ткнул меня локтем в бедро, и я открыла рот, чтобы подарить молодоженам наставление, но замолчала, обнаружив в памяти настоящий пробел! Я же читала, нет, я даже учила почти двадцать минут! Как же там было…Солнце светит, вам не светит…Какие-то ураганы, что-то про слезы…Какой кошмар! Я всё забыла! Азазель вновь нетерпеливо пихнул меня в бедро. Улыбка упала с лица Ольхи, и она взволнованно раскрыла большие глаза. Не могу же я молчать и дальше!

– Пусть солнце вечно освещает ваш путь! – начала я импровизацию, экспрессивно взмахивая руками. – Чтоб ваша семейная лодка не разбилась о быт и чтоб плакали вы исключительно от счастья, а капля понимания заменила вам литр валерьянки! – на этих строках Лайм высоко вскинул брови, а после закрыл лицо руками. – Ветра вам в парус! В дом – уют и радость! Радуйтесь каждому дню, потому что все мы когда-нибудь откинемся. И пусть твой лев, – подняла я руки вверх, смотря при этом на Ольху, – не окажется блохастым! Всё! Объявляю этот брак законным! Целуйтесь! Алюминь!

В углу заиграли нанятые музыканты, и мелодия смешалась с громкими аплодисментами и веселым смехом. Сработало. Хотя капля пота опасливо стекла по моему виску. Ольха нежно поцеловала своего мужа, и Азазель поднес им фиалковую воду, тогда как меня сняли с пьедестала, надавав таких пиздюлей, что к банкетному столу я вернулась лучшей выпускницей древней Академии.

Праздник был в самом разгаре. Стол впервые ломился от множества блюд, что были приготовлены под надзором жены Кирки, в воздухе кружились лепестки цветов, а подвыпившие музыканты играли умело и весело. Грильда кружилась в танце с Азазелем, Ждак вместе с Хароном, Киркой и Подсолнухом устроили испытание по количеству выпитого, а Ольха, смеясь, танцевала с мужем, поднимая вороха лепестков с пола. Налив себе четвертый бокал, я приземлилась в угол, наблюдая за счастливой и безмятежной толпой, наконец, вспоминая собственную свадьбу. Это была искусственная подделка. Натянутые улыбки, шикарная церемония с громогласными словами, выставленные напоказ богатства, льстящие гости, осуждающие за спиной выбор Императора. Там не было этой искренности, не было по-настоящему ни единого счастливого лица, и странная зависть вдруг тронула сердце, сделав меня единственным недовольным человеком на этом празднике.

– Что мордашку кривишь? – спросил Лайм, усаживаясь рядом. – Священник-неуч.

– А ты был на моей свадьбе с Императором?

– Был, конечно. Подобные мероприятия непростительно пропускать.

– Она в сравнение не идет с этой…

Он замолчал, смерив меня внимательным взглядом, а после хмыкнул и налил себе в бокал добавки.

– Статус и богатства требуют что-то взамен. Обычно они забирают чувства и мораль. Нет ни одного аристократа, что был бы по-настоящему счастлив. Судьба не может дать человеку все.

– Наверное, – улыбнулась я, вдруг почувствовав себя легче, – тебе надо быть психологом.

– Работа советника негласно включает в себя этот профиль.

– Зависть – это плохо?

– Вроде да. Но она почти неотъемлема. Не грузи себя. С нынешним настроем ты можешь достигнуть всего, чего желаешь. Но, если погрязнешь в хандре, ничего не выйдет.

– Да…Спасибо.

– Пожалуйста. Кстати, Подсолнух выиграл конкурс по выпивке. Харон повержен и не встает, Ждак уже сидит где-то с тазом.

– А Кирка?

– Обвиняет новоиспеченного мужа в том, что тот увел у него единственную дочь. Надеюсь, они не подерутся. Хотя…Какая же свадьба без драки?

Миновав тоскливую осень и вступив на порог только зарождающейся зимы, наши дела, наконец, пошли в гору, удивив быстрым прогрессом. Изобилие пустых, но красивых домов медленно притягивало в Мордор новых граждан, биографии которых я изучала самым тщательным образом во избежание ненужных проблем, и вскоре количество рабочих рук достигло того числа, когда производство масла смогло порадовать первыми постоянным результатами. Ремонт ныне красного холла был окончен и, пускай его опустошенность ничуть не радовала, начало перемен складывалось на жителях замка исключительно наилучшим образом.

Потребовалось всё красноречие Лайма, хитрость Азазеля и, в некоторых случаях, грозный вид Харона или Кирки, чтобы заключить с поварами восьмого региона неуверенный контракт на поставку им подсолнечного масла, но результат не заставил себя ждать – оно вышло прекрасным ингредиентом для заправки, как и оливковое, что нашло отклик в сердцах ухаживающих за собой дам. Польза нового продукта стремительно передавалась из уст в уста, благодаря чему наши договоры с Гертрудой и Яйрой не только окрепли, но и были продлены. Мордор не просто поднялся с колен – ныне он крепко стоял на ногах, пугая всем своим возрождением и грозным видом, однако, мы по-прежнему были придавлены грузом проблем, из-за чего восставший исполин стоял на месте, тоскливо взирая на окружающие его равнины, по которым он пока не мог пройти.