Именно тогда и родилась та самая мелодия – алгоритм абсолютной гармонии. Эта мелодия, единственная на все времена, звучала у нее внутри, отражая то, что все эти годы Ирис переводила на язык сознания, то, что пыталась донести другим людям. Слушая свою музыку, она знала, что это только ее душа, ее суть – Эа, смогла создать такое. И нигде, и никто иной, никогда не исполнит ее. Только ей дано право прозвучать песней души, рожденной тысячелетиями в этот мир. Вот оно счастье!

«Что же мне не дает радоваться, почему холодно внутри? – задумалась Ирис. – Ведь все, что я должна была понять, я, наконец, поняла!» Но еще столько сил предстояло вложить, чтобы ее мелодию услышали! Поэтому и радость была неполная. Эта ее единственная, вымеренная любовью и родившаяся на пике любви мелодия, была правильной для всего живого, способного развиваться и продолжать себя. Да, эта была колыбельная самой любви, сила которой связуется воедино мир. С огромным усилием Ирис сдержала свой порыв и не отдала Мову на исследование эту музыку. Ей не хотелось, чтобы живые ритм и звуки превратились в сухие цифры. Ей казалось, что тогда гармония звуков умрет, а останутся только числа. «Мелодия должна жить, и, если она уже родилась, обязательно ее нужно дарить всем, как глоток любви, глоток жизни», – так думала Ирис. Но затем она поняла, слушая иную музыку, что ничего нового не написала. И почти в каждом музыкальном произведении, которое не вызывало отрицательных эмоций, присутствовала ее «Колыбельная». Это выглядело как какой-то внутренний ритм гармонии, на который ложились мелодии. И получалось, что в основе всех мелодичных произведений лежал как бы один мотив.

«Что же это означает? – мучилась тогда в сомнениях Ирис. – Неужели я нашла алгоритм абсолютной гармонии!» Она долга не решалась поделиться своими мыслями с Мовом. Но, когда провела свой собственный эксперимент и попыталась на инструменте «сыграть» разных людей, то получились удивительно разные мелодии, внутри которых заключался ее алгоритм. Причем чем чище, светлее был человек, тем ярче был выражен ритм гармонии. А все, кто страдал физически или душевно, «звучали» в измененном ритме, у них словно не хватало необходимых звуков, и от этого мелодия звучала нестройно, теряла красоту. Вопрос о том, можно ли помочь таким людям, отстраивая их мелодию, для нее не стоял.

Она уже знала о существовании целительной музыки. Но как помочь многим при таком многообразии индивидуального звучания? А что если записать звукоряд на какой-нибудь носитель, например, воск или кристалл, ведь древние использовали их во многих ритуалах? С этими предложениями Ирис обращалась к Мову, но вразумительного ответа не получила. И тогда она стала искать в литературе все о кристаллах и воске. Ей нужно было понять, почему именно они использовались древними для гаданий и в магии. Ответ не заставил себя долго ждать – причина этого в их структуре.

Хорошо, есть носитель, но как «записать» на него алгоритм? И можно ли перенести звук на вещество? Хотя все, что делали маги, нашептывая заклинания, было таким переносом. Вновь Ирис подняла все доступные ей справочники по этой теме и поняла, что ей нужно было делать. Она рассуждала так. Звуковая волна, проходя через вещество, выстраивает частицы вещества согласно своей длине. А поскольку универсальная мелодия как раз и отражает гармонию внутреннего ритма, а не форму, то, следовательно, под действием звуковой волны частицы вещества-носителя перераспределятся согласно звуковым волнам, то есть согласно алгоритму, и получится почти граммофонная запись. Ирис обрадовалась, когда поняла до конца, как можно сгенерировать звуковой сигнал и как должно выглядеть устройство для переноса информации.

Когда схема установки для записи была готова, Ирис встретилась с Мовом и попросила его дать оценку.

– Это потрясающе! – изрек Мов свою излюбленную фразу, – Все параметры носителя и устройства являются инвариантами золотого сечения. Как вам это удалось?

Ирис долго объясняла ему, как она догадалась, что именно кристалл кварца мог стать тем материалом, на который можно записывать акустическую голограмму, рассказала о том, что нашла в справочниках и энциклопедиях о воске, меди и их взваимодействии с человеческим телом и поняла, что именно эти вещества могут стать проводниками акустической волны. Это означает, что кварцевый аппликатор, вобравший в себя алгоритм, при контакте с человеческим телом нагревается до температуры тела, которая совпадает с температурой застывания воска, и передает информацию в акустическую голограмму физического тела.

– И тогда, – уверенно говорила Ирис, – весь организм усвоит правильный гармоничный ритм, жизненно необходимый системе.

– А как мы назовем этот продукт? – уже считая себя соавтором, спросил Мов.

– Гармонизатор, – ответила Ирис, счастливая от того, что сможет теперь, как и мечтала, помочь многим людям.

К осуществлению программы Ирис приступила уже самостоятельно, без Мова. Потребовалось много времени, чтобы провести исследования, необходимые для изготовления прибора с использованием акустического сигнала абсолютной гармонии.

И все же годы сотрудничества с Мовом не прошли бесследно и для ее карьеры в научном мире. Она стала членом Академии после того, как были опубликованы ее идеи, оформленные Мовом, и ее признали специалистом в области психоморфологии. Правда, в последнее время, пока Ирис занималась разработкой собственной методики, она как бы «выпала» из академического круга, а там, видимо, произошли изменения. Нужно было возвращаться в научные круги. Мов всегда крутится вокруг начальства и при необходимости сможет представить ее должным образом, тем более он – ее давний должник. А уж у нее было что им сказать и показать – прибор был готов.

За окном светало. Ее семья начинала просыпаться. Ну что же, в бой!

Прижав телефонную трубку к щеке, Ирис вслушивалась в наполненное звуками пространство, соединяющее всех, кто сейчас звонил куда-то. Ей было необходимо погрузиться в это особое пространство человеческих стремлений друг к другу через расстояние и время, чтобы не чувствовать себя одинокой в этом мире. Она звонила Леону, ей необходимо было присутствие родной души.

Леон коротко сообщил: «Я вылетаю, жди!»

Ирис была рада такой поддержке, он был ей очень нужен перед этим рывком. Именно он, Леон, тонко чувствующий в ней, Ирис, ее суть и понимающий все ее чувства и мысли. Хотя она любила его брата, Криса, Леона она считала лучшим из всех окружающих ее мужчин и лучшим другом.

Проделав долгий путь по первому зову Ирис, уставший Леон сидел спустя сутки перед ней. Она была рада его приезду, но вскоре перестала улыбаться, и на лице ее проступила озабоченность.

– Ты рада нашей встрече? – спросил Леон у Ирис.

– Знаешь, только радость моя с отпечатком холода. Прости, не могу лгать. У меня холодно внутри, словно моя душа превратилась в снежинку. Я даже могу нарисовать ее. Вот смотри: в центре шестигранник, от которого отходят шесть лучей с иголочками, которые соединяясь друг с другом, образуют чудесный узор округлой формы.

– А мне почему-то не грустно, я рад, что все именно так. Рад, что внутреннее состояние мое тоже похоже на снежинку, но только другую, без всяких узорчиков, строгую такую.

Ирис засмеялась и обняла Леона. Улыбаясь, Леон продолжал:

– Снежинка к снежинке, получается снег! А снег – это кристаллическое состояние воды. И если чувства уподобить воде, а ощущения пару, то снег – это мысли.

– Ну, ты умный, сил нет! Я горжусь тобой! – хитро улыбаясь, заметила Ирис. – И что же дальше? Философствуй!

– Ну вот, – вполне серьезно развивал свою мысль Леон, – снег белый и отражает все цвета. Это потому, что каждая снежинка в зависимости от своей формы способна отражать и поглощать свою часть спектра. А все вместе снежинки дают белый свет. Я думаю, не случайно снег находится на полюсах земли. Это мощнейшие отражатели света, а значит, и проводники всех лучей. Наверное, все, что живет на планете, испускает и поглощает свет. А поскольку вода присутствует практически во всем, то вся информация, передаваемая водой, которая вступает в разные связи, передается полюсам Земли. Оттуда информация, трансформированная ледниками, испускается в виде спектра Земли, ее кода что ли.