Очень серьёзно к технической документации подошёл. За два месяца путешествий так же подготовил иллюстрации и шаблоны для учебников по столярному, кузнечному и слесарному делу, агитационные плакаты. Переработал учебники арифметики, черчения и типографии.

Графическая часть, на девяносто процентов, чёрно-белая инфографика. В цехе документации по моим рисункам, из фанеры выпилят контршаблоны, уложат те в формы и зальют галалитом.[2] Получу разнообразные трафареты: цифры, буквы, стрелки, инструмент, геометрические фигуры, иконки работающих людей, топографические знаки, блоки и узлы механизмов, винты и гайки…. Тысяча четыреста штук, с хвостиком. Богато!

В плане компиляции книг возлагаю надежды на Лоренци. Итальянец увлекается рисованием и сходу схватил, как выстраивать проекции. Поставлю его на цех технической документации и типографию. Как грамотный в техническом плане человек, он идеально походит на эту роль, ибо на лету схватывает суть механизмов уровня Леонардо Да Винчи.

Лоренци буквально завис в окружении незнакомых станков и механизмов. Без всяких условий согласился поработать в качестве учителя латинского языка, математики и рисования. В некоторые места ему лезть запретил, а прочее меня не интересовало. «Обработать» итальянца ещё успею. После обеда и разгрузки «Пирата» Добрын рассказал о поездке в Воргол и обрадовал грамотой на землю. Немедля ни минуты, оправился на «стройку века».

Причал новой базы оказался загружен не меньше, чем в Ивани. Однако взор куда больше притягивало зрелище грандиозной стройки. Токание топоров, шум от забиваемых свай и ударов таранов, раскалывающих брёвна, вместе с криками людей сливались в общий гул. Городники и чернорабочие словно муравьи копошились на пологом склоне Легощи. Катали по доскам тачки и телеги, укладывали лежнёвку и глинобитные стены, стелили помосты.

Курьян, едва завидев меня, выбежал навстречу держа в руках кипу бумаг. Плотник уже имел опыт большой стройки, обновлял городские стены Лободина, но одного я его не оставил. При нём «десант» из контролёров-обмерщиков» во главе с Авдейкой. Лишь благодаря этим ребятам он управлялся с такой ордой работников. Положа руку на сердце, я сделал Курьяна свадебным генералом. Он лично договаривался с артелями, продавливал авторитетом новинки. Контролёры же занимались сборкой станков, проверяли порядок и размеры при кладке печей, занимались геодезической сьёмкой и следили чтобы строили не от балды, а точно по плану Прохора.

С пополнением из Козельска на главных направлениях задействовано двести сорок человек, с копейками. Для организации и функционирования быта лагеря, перед отплытием, «откомандировал» пятёрку поваров, троих санитарных контролёров и столько же, медицинских.

Работает артель механизированной стирки. Одежда загружается в большую бочку, вращаемую от водяного колеса. В их хозяйстве имеется кованый котёл для стирки с мылом и ручной мешалкой и железная бочка — вошебойка для «прожарки» одежды паром. Ничего не поделаешь, добрая половина работников завшивлена, чтобы там некоторые про чистоплотную Русь не говорили. В расчётах, Курьяну помогает пара фининспекторов.

На лагерь шесть охранников и пара аниматоров для организации досуга. Прорву народа чем-то приходится занимать. Для чего строится плац, спортивная площадка и атриум, прямо на склоне холма. Помимо занятий на спортивных снарядах народ активно играет в лапту, городки, спиральбол. Для тех, кто постарше, доступны шахматы, шашки и нарды. Всё что успел сделать в плане развлечений в старом лагере, перенёс.

Контроль территории, контроль работников, контроль качества и объёма работ, охрана, питание и качественная вода, стирка и медицина, инструмент и одежда, обучение счёту и развлечения. Учитывая повышенные требования к качеству работ, базовую оплату батракам подняли до трёх резан в день. На четверть выше средней по городу. Расчёты по договорённости за фактический объём, ежедневно или раз в неделю. Если берёшь расчёт нашими товарами, скидка двадцать процентов. Отличные условия. На Руси то обычно рассчитывались с батраками зерном, а если серебром, то в конце работ. Обычно через три, четыре месяца, а это далеко не каждый осилит.

Сарафанное радио работало как надо. Добротное бесплатное трёхразовое питание и лечение, необычные развлечения, качественный инструмент и банальное любопытство в совокупности с возможностью обучиться счёту и грамоте обеспечили непрерывный приток желающих. Контролёры оценивали батраков по новым нормам. Не только человеко-часы подсчитывали. Для многих работ ввели шкалу качества от ноля до пяти. Те, кто стабильно ниже тройки держался надолго у нас не задерживались. Те же, кто ударно трудились и получали соответственно две-три ставки. Эта информация вывешивалась на досках позора и почёта, что оказывало не менее стимулирующее действие, чем деньги. За личным статусом на Руси сейчас очень серьёзно следили.

На пятерых рабочих приходится один тыловик. И правильно! Есть шанс, что стройка не превратился в тот шалтай-болтай, что не раз наблюдал на местных стройках. Там десятки артелей друг на друга валили ответственность и грызлись меж собой за сладкие куски «пирога». Поначалу правда к мальцам-контролёрам охрану приходилось приставлять, но мы вскоре вылечили любителей затрещин штрафами и палками.

Работе на линии шпал и рельс батраков обучает звено из слесарного цеха. Линия уже закрыта от непогоды навесом из тёса и часть станков в работе. Рабочие находятся при батраках, а те под их надзором станки собирают. Некоторые узлы не по одному разу, для наглядности и понимания. После уже начинается обучение мастеров и контролёров по технологическому надзору в присутствии рабочих, потом отдельно рабочих. Ступенчатое самообучение, с контролем каждого этапа. По-другому и не выйдет, мастера и сами то и дело в инструкции ныряют или ко мне бегут за советом.

Первый циклопед прибыл следом за мной и его только начали собирать. Не самая простая конструкция, зато сборка быстрая — три часа. Правда, усилие на вала не очень, но при необходимости его легко нарастить, соединив «карданом» валы с параллельно установленными циклопедами. А вот лежнёвку для него укладывали вручную. Без машин самую малость протянули, километр. Затратив безумное количество труда. Не дело то, концепцию изменил. Решил делать центральную магистраль на две колеи, ускорить сборку машин и изменить конструкцию самого пути, где имелось несколько неприятных недоработок. Пришлось перекраивать график и очередность работ. На шахты и стены острожка теперь пойдёт полу брус, а звено путевое будем собирать в цехе и машинами укладывать, как первоначально и планировал.

Инструмент из цеха Добрына пользовался бешенным спросом. За блокроликами, лебёдками и топорами очередь стояла. Ведь по большей части у нас работали звенья-артели с оплатой по факту выполненных работ. А то, что от качественного инструмента заработок зависел, даже последний дурак понимал.

Когда же наконец заработала линия обработки дерева и пошли первые фрезерованные, с продольным пазом брёвна и брус, городники, до того не воспринимавшие чертежи всерьёз, насмотревшись как легко и быстро укладывают журавлём тын в «заплот» развили бурную деятельность. Седмицу, обсуждали чертежи бревенчатых каркасов. Курьян глаголит, чуть до драки не дошло.

Рубку «в забир» городники знали, ибо сама технология «Post and Beam» или на русском Столб и Балка, произошла от рубки в обло и пришла в Канаду от русских переселенцев с Аляски. Сама же технология с использованием вертикальных брёвен для постройки каркаса дома известная ещё с 500 годов до нашей эры. И она оказалась столь удачной, что со временем её позаимствовали все богатые лесом регионы Европы.

Несущие элементы конструкции расположены вертикально. А поскольку вдоль волокон древесина практически не изменяет геометрии в процессе высыхания, то и усадка строений отсутствует. Сооружения «Post and Beam» возводятся под крышу в течение одной, двух недель. При этом дорогостоящие массивные бревна используются лишь для несущего каркаса, а это здорово уменьшает кубатуру. Плюсов как видите полно, а минус один, нужны краны. Дык они так и так потребуются.