После бабушкиной пылкой речи Лев распрощался с мечтой о скором переезде в Землю Обетованную – надо было думать о поступлении в «правильный» технический вуз, имевший военную кафедру. Страх перед возможным попаданием в армию усиливался с каждым днем, и Гольдах с ужасом рисовал в воображении картины постоянных избиений и унижений со стороны злобных старослужащих, одинаково ненавидящих и евреев, и москвичей. В жутком месте под названием «армия» не спасут ни футбольные таланты, ни знание истории, потому предсказанный когда-то бабушкой долгий век жизни уже казался нереальным.
В конце концов Левин выбор пал на неприметный и совсем не престижный институт в далеком Подмосковье, куда были шансы пробиться, несмотря на то что он ничего не смыслил в точных науках и слабо представлял, как начертить самую простую геометрическую фигуру. И тут на боевую позицию снова вышла бабушка. Тамара Марковна развила кипучую деятельность – она обращалась к многочисленным родственникам, она целыми днями носилась по столице, встречаясь со знакомыми знакомых в поисках выхода на чудо-человека, который в состоянии помочь талантливому, но нерадивому внуку попасть в мытищинскую инженерную кузницу, дабы дать старт его успешной карьере и, главное, помочь мальчику избежать страшной трагедии в армейских казематах.
В один из дней в дом к Гольдахам заявилось странного вида существо мужского пола с трясущейся головой и в видавшем виды мятом костюме. Мужчина долго и скрупулезно объяснял методику сдачи вступительных экзаменов, заключавшуюся в том, что при выборе билетов нужно подать знак рукой экзаменатору, а также рассказал, какие пометки следует сделать на листах при сдаче письменных работ. Он сидел близко и чуть ли не шепотом рассказывал о тонкостях прохода в студенческий мир. От него очень плохо пахло, но Гольдах понимал, что сейчас решается его судьба, и терпеливо задерживал дыхание, ожидая окончания инструктажа.
Поступление в спасительный вуз состоялось, и только спустя время Левушка обратил внимание на исчезновение из дома главной реликвии – старинной меноры, которая была связана со смертью прекрасной Уни. Хотя бабушка никогда не объясняла, какой ценой было добыто освобождение от службы в Вооруженных силах, догадаться можно было и без слов.
Обучение непонятным дисциплинам шло со скрипом, а окружавшие Гольдаха сокурсники мало чем отличались от дворовых ребят, деливших с ним неулыбчивое детство, поэтому Левушка жил мечтами о далекой солнечной стране, от которой, как он не переставал надеяться, его отделяли пять длинных и скорее всего безрадостных лет.
Но чудеса случаются внезапно и непредсказуемо. В параллельной группе с Гольдахом училась скромная еврейская девочка, невесть откуда и как попавшая в мытищинскую обитель высшего образования, где жизнь абсорбировала неудачников всех мастей. Аллочка состояла из огромных массивных очков, которые увеличивали ее глаза и делали еще меньше миниатюрные черты лица, а гривка непослушных, всегда недопричесанных рыжих волос всей своей тяжестью давила на тоненькую непропорциональную фигурку. Образ полудетской незащищенности не вызывал никаких эмоций у мужской части института, однако Лева, случайно столкнувшись с ней на втором курсе, окончательно потерял сон, и до этого постоянно прерываемый мечтами о будущем. Теперь все мысли влюбленного юноши были заняты Аллочкой. Гольдах «нечаянно» сталкивался с дамой сердца в студенческой столовой, где на самом деле томительно караулил ее часами, «совершенно случайно» оказывался в физкультурном корпусе, «перепутав» время занятий, или же ходил нескончаемыми кругами перед входом в институт, делая вид, что усиленно заучивает конспект, хотя держал в руках девственно-чистую тетрадь. Одногруппники Аллы конечно же заметили нелепые «ходы» юноши, неуклюже пытавшегося замаскировать свою влюбленность, и беззлобно посмеивались над девушкой, называя ее «хладнокровной покорительницей сердец». Сам Лева всякий раз давал себе слово, что на следующий день подойдет к возлюбленной и на едином выдохе предложит «дружить». Он был готов к любому исходу событий, кроме отказа, в твердой уверенности, что он не переживет этого. Борьба с самим собой могла продолжаться бессрочно, но на помощь пришла подруга Аллы, которая однажды, сжалившись над окоченевшем на морозе юношей, молча схватила испуганного Льва и притащила в аудиторию, где после занятий Аллочка играла в студенческом театре.
– Значит, так, – громко вскричала Ирина (так звали подругу), прервав репетицию какой-то заумной пьесы, – пока вы тут разыгрываете всякую современную чушь, мы навсегда потеряем Отелло, Ромео и Тристана в одном лице. Мальчик если не замерзнет на морозе, то уж точно умрет от разрыва влюбленного сердца!
Ира подтолкнула пунцового юношу к Алле, тоже покрасневшей, отчего цвет ее лица почти слился с цветом волос, а Лев, не слыша ни смеха окружающих, ни гневных реплик руководителя театрального кружка, полушепотом извинялся перед Аллой за эту ужасную сцену.
Гольдах не понял, как оказался в коридоре, – видимо, его все же изгнали из аудитории, но он почувствовал, что в неловком молчании девушки не было и тени неприязни.
Следующий шаг спустя несколько дней дался уже менее болезненно, и постепенно молодые люди начали встречаться. Алла изначально отнеслась к своему ухажеру очень тепло, но больше по-дружески, поэтому первый несмелый поцелуй обескуражил ее. Ну а затем тоненькие веточки любви незаметно расцвели, и Лева с Аллочкой уже не мыслили провести и дня друг без друга. Первая любовь разбудила в обоих какие-то несовременные нежные и бережные чувства, и даже самые циничные однокурсники очень быстро притихли, перестав отпускать не всегда безобидные шутки в адрес так солнечно сияющих влюбленных. При каждом удобном случае Аллочка и Лев обнимались, прячась в многочисленных уголках института. Любовь была всепоглощающей, но молодые люди поставили цель на будущее, заключавшуюся в углубленном изучении иврита и мгновенном переезде на вожделенную землю предков сразу после получения Левушкой спасительного военного билета с отметкой о прохождении воинской службы в рамках кафедры ненавистного, но очень нужного вуза. Цель была представлена бабушке одновременно со знакомством с невестой. Тамара Марковна была настолько очарована выбором внука, что весь долгий вечер рассказывала Аллочке историю своей жизни, которая, на удивление, в новой интерпретации оказалась свободной от ужасов большевизма и была целиком посвящена высоким отношениям с рано ушедшим в мир иной Моисеем. Рассказывала она и о чудесных взаимоотношениях Левиных родителей, также до срока покинувших бренную землю. Из уст бабушки сладким елеем лилась история Большой Любви на фоне где-то вдалеке бушевавших войн. На прощание Тамара Марковна долго обнимала и целовала Аллочку, и Леве стоило неимоверных усилий вырвать наконец подругу из рук оказавшейся столь романтичной бабули.
А еще через несколько дней состоялось знакомство с доброжелательными родителями Аллы. Те рассыпались в комплиментах Льву, но уговаривали молодых не торопиться с заключением брака, мотивируя это возможной беременностью дочери. Якобы беременность помешает ей получить такое нужное всем еврейским девочкам высшее образование. (Видимо, в глубине своих родительских душ они надеялись, что партия дочки будет лучше, когда нагрянет вторая, более осознанная влюбленность.)
Когда Гольдах собирался откланяться, его отозвал на кухню отец Аллы. После традиционных слов о мужской обязанности оберегать их любимое чадо он искренне посоветовал Леве максимально серьезно отнестись к обучению на военной кафедре, ибо, кроме возможности стать лейтенантом запаса Советской Армии, не убивая лучшие годы в казармах родины, еще важнее, что офицеры из России остаются офицерами и в Израиле, а это гораздо безопасней в стране, сотрясаемой частыми конфликтами с воинственными арабами.
В первый же день занятий на военной кафедре случился мелкий эпизод, в корне изменивший судьбу будущего офицера запаса. К толкавшимся в курилке студентам подошел немного помятый вояка со следами хронической алкогольной зависимости и приказал вынести из подвала все предметы, необходимые для подготовки защитников Великой державы. Мальчишки, расталкивая друг друга, радостно похватали учебные автоматы и гранаты, довольно искусно выполненные макеты танков и орудий, а Гольдаху достался пионерский барабан с приклеенными изолентой палочками.
