– Пустынь?

– Пустыня, – поправила Итиар. – Это песчаное море.

Ондатра удивленно посмотрел на девушку. Она бывала в этом мифическом месте, просто невероятно.

– Тьеловек зить пустынь? Не высыхать?

Девушка издала смешок.

– Люди живут в очень разных условиях, Ондатра. Мы очень гибкие. Только теперь в Андинго нет даже того малого, что питало народы. Ни воды, ни пищи, – немного помолчав, девушка прибавила. – Может быть, это миру приходит конец. На Гергеру есть верование, по которому мир бесконечно умирает и возрождается.

– Мертвое не мозет зить снова, – отрезал Ондатра.

– Так говорят, – грустно сказала Итиар. – Скажи, Ондатра, а зачем ты меня спас от смерти?

– Долг, – ответил охотник.

Итиар кивнула, и ее лицо снова переменилось. Ондатре показалось, что его слова почему-то огорчили ее. Какого ответа она ждала?

– Итиар! – прикрикнул старик. – Хватит досаждать господину авольдасту. Нам пора.

Девушка резко встала, и стол дернулся, чуть было не опрокинув кувшин и чашки.

– Извини… Я должна была понять… – тихо сказала она.

Ондатра молча пожирал ее взглядом. Что она должна была понять?

– Наверное, и правда… люди вам неприятны, – она кивнула. – Прощай.

– Итиар! – вновь позвал старик, протянув руку в ее сторону.

Отвернувшись от молодого охотника, девушка пошла на звук.

Ондатра смотрел на ее волосы, струящиеся до перехваченной поясом талии.

– Я не любить люди, – сказал он. – Люди – тьузое. Непонятно.

Он выдохнул сквозь плотно сжатые зубы. Все это правда, но все—таки…

– Но ты… Я говорить ты с охота.

Итиар слегка обернулась:

– Но я ведь человек.

– Ты, – Ондатра задумался, подбирая слова, – цветок.

Да, хрупкий, сладко пахнущий и яркий. Беззаботный в своем стремлении к гибели. Цветы заливов Нерсо падали в воду и тонули, а Ондатра ловил их и поднимал на поверхность, но они не желали возвращаться туда, откуда упали. Они желали смерти.

Итиар посмотрела в его сторону с таким лицом, которому он не мог дать названия, а старик схватил ее за руку и поспешно поволок прочь из норы. Ондатра проводил их взглядом, и девушка крикнула:

– Я вернусь, и мы еще поговорим!

Молодой охотник оскалился в ответ, поднес к губам чашку с напитком и сделал маленький глоток. Он будет ждать и смаковать это новое ощущение под названием «сладко».

Тьег скучал. Он отложил потертый томик стихов Треалора на залитую воском столешницу и вперился глазами в Асавина. Тот вольготно устроился на изорванном кресле некогда благородного темно—зеленого цвета, укрывшись от юноши книгой по истории Аделлюра. Неужели мальчик не понимает, что прекрасно отражается в кувшине с лимонной травой?

– Асавин…

– Ммм?

– Знаешь, что я прочитал?

– Я знаком с творчеством старины Треалора. Думаю, нечто неприличное.

– Асавин!

Тьег попытался вырвать из рук блондина талмуд по истории, но тот ловко уклонился.

– Полегче, парень…

– Вино, веселье, праздность юных дней – нет слаще мига в памяти моей, – продекламировал рубиец. – Моя молодость пропадает в четырех стенах, в этой кошмарной пылище!

Блондин посмотрел поверх книги:

– Тебе что, каждый день надо напоминать? Одного я тебя не пущу, а вместе со мной ходить – только наживать неприятности на Ваше Сероголовое Величество.

– Я не наследник престола, – насупился Тьег. – Хватит уже. Я Ациан, твой племянник.

«Какой пассаж судьбы, из племянника императора в племянники проходимца». Асавин лукаво улыбнулся, отложив книгу.

– Ну хорошо, Ациан, чего же ты хочешь?

– Хотя бы ненадолго выбраться отсюда. Прогуляться по апельсиновой аллее, заглянуть в несколько лавок…

– Мельком глянуть на Лазурное Поместье…– продолжил за него Асавин, и мальчик насупился. – Ты для меня, что эта книга, – мужчина постучал по истрепавшейся обложке. – Честно говоря, романчик из тебя так себе, банален до оскомины.

Вскинувшись, мальчишка забегал из угла в угол их маленькой сумрачной комнатушки.

– Пойми! – воскликнул он, всплеснув руками. – Я больше не могу сидеть сложа руки! Ты сказал мне подождать, и я ждал. Каждый день я ждал новостей! И что я узнаю? Что отец уплыл! Он уплыл! – Тьег резко махнул рукой, портьера качнулась, исторгнув облако пыли. – Как я теперь попаду домой?

Асавин вздохнул. Да, такого поворота он не предугадал. Эльбрено ловил слухи, пытаясь вычленить из них правду о происходящем в палаццо. Кто-то говорил, что во время праздника имперцы совершили какое-то преступление и были задержаны. Мол, они уже давно пытались насадить в Ильфесе свою религию и, наконец, были пойманы с поличным и предстали перед судом Протектората, но тот обошелся с ними слишком мягко. Другие рассказывали, что посол захворал и поэтому спешно покинул Ильфесу, но зато оставил младшего брата, Каменного Фиаха, и тот навел такого шороху, что пришлось перегородить бухту эскадрой адмирала Фуэго. Одно было понятно: произошел какой-то конфликт интересов, и Священная Империя, несмотря на слабость и годы дружбы, готова была вцепиться Ильфесе в глотку. Асавин чувствовал, что мальчишка играл в этом конфликте не последнюю роль. Отдать его в руки Протектората? А попадет ли он домой или осядет в казематах, как заложник Ильфесы? Отдать архиепископу? Та же история. Асавин надеялся найти способ связаться лично с имперцами, но время было безнадежно упущено.

– Прости, Тьег, – ответил Эльбрено. – Я пытаюсь придумать способ, но эмоции здесь не помогут. Давай-ка еще раз пройдемся по твоим родичам…

Парень издал похожий на рычание звук и со всей дури пнул портьеру. Его можно было понять. Кипящую воду сложно удержать в маленьком сосуде. Она требует действий, а не разговоров, тем более, если разговоры повторяются по кругу. Тьег рассказал обо всем необъятном семействе Обраданов, от самых близких, до дальних родичей и смежных кланов, которые могли быть заинтересованы в помощи. Только все они были очень далеко. Один из дальних родичей заседал в Совете Иллалика, но это на другом конце полуострова. Оставался только Фиах Обрадан. Каменный Фиах… Асавин не единожды проверил побережье и окрестности на возможность передать ему весточку, но городские клинки оцепили его плотным кольцом из стали и пушек. Связаться через Фуэго? Как сделать это и не попасться в руки солдат? Асавин судорожно ломал над этим голову. Он хотел получить выгоду и не хотел потерять свободу.

После встречи в «Негоднице» Эльбрено приодел молодого дворянина в менее приметные тряпки и привел в одну из комнатушек на границе Медного и Угольного порта. Дом с сомнительной репутацией. Хозяйка, госпожа Дарио, скупала краденое, а ее муженек знался с контрабандистами, хотя с виду ни за что не скажешь, что они из сумрачной братии. Асавин восхищался такого рода лицедеями, однако его не обманули их благочестивые улыбки и томик Закона Благодати, зажатый в ладонях старой леди. Небось, в нем, где-нибудь меж страниц, припрятана парочка золотых. Пыльная маленькая комнатушка, пара коек, сундук, набитый книгами и свечами, умывальник: вот и все нехитрое убранство. Сундук принадлежал Эльбрено. Однажды он обнаружил, что кто-то аккуратно вскрыл замок и покопался в книгах, при этом ни одна не исчезла. Прекрасное гостеприимство и потрясающая недалекость. Некоторые из книг можно было продать за крупную сумму, но хозяева явно были не в курсе, почем нынче Треалор или Милафтиль. Сам Асавин не очень-то берег свои бумажные сокровища. Во-первых, все это он уже читал и не раз. Во-вторых, ни одну он не купил.

Страсть к чтению возникла у него еще во времена рано загубленной юности. Стихи, истории, алхимические формулы… В те времена ему было плевать, что читать, лишь бы на время забыть тяжесть цепи, боль натертой кожи, смрад и ощущение сырой обволакивающей безнадеги. Каторга – жестокая кузница, либо ломает тебя, либо закаляет, но никогда не оставляет прежним. Чтение, живой ловкий ум и умение приспосабливаться помогли ему выжить, в то время как многие, гораздо сильнее и смелее его – превратились в смрадную груду, залитую известковым раствором. Это очень странное чувство, ходить по земле, зная, что попираешь кости своих недавних товарищей, но Асавин никогда не был излишне сентиментальным. Когда прочие тряслись, рыдали и молились, он думал, как выжить. Это словно игра в крейнирский пакс – не столько важно, какие у тебя карты на руках, сколько умело пустить пыль в глаза и заставить всех действовать так, как ты того хочешь. Главное, что нужно усвоить: нет хороших или плохих поступков – есть выигрышные и провальные комбинации.