— Ты не можешь приказывать, Теру, — наконец произносит она. Смотрит на него сверху вниз, сменив положение и оседлав его бедра. Её глаза вспыхивают красными всполохами в полумраке помещения. Дыхание становится ощутимо тяжелее.

— Не могу, — он кивает — почти послушно — и сжимает пальцы так крепко, что на её коже наверняка останутся следы. — Но я же не слепой, Аманда.

Она не даёт ему договорить, не даёт сосредоточиться. Она замыкает все его мысли на собственном теле, заставляя думать вовсе не головой. Теру не против. Сейчас — нет.

Он заставит её произнести эти слова позже. Ему достаточно знать, что та маска, которой эта женщина прикрывается много лет, даёт трещины. Ему хочется думать, что единственная причина этих трещин — он сам.

========== 13 ==========

Комментарий к 13

In This Moment — Black Widow

«Hey lady killa, come right in It’s time for you, let the show begin»

12/2007

Разочарование — вот что преследует его весь сегодняшний день. Он просматривает материалы дела, которое сам же и составляет, и пытается найти в них что-нибудь интересное. К сожалению, из раза в раз мелкие искры заинтересованности сменяются вновь разочарованием.

«В период с тринадцати до шестнадцати лет наблюдалась у психиатра Элис Браун в Лос-Анджелесе, — он вычитывает сухие факты о подозреваемой и закатывает глаза. Ему не нравятся очевидные вещи. — Зафиксировано три попытки самоубийства».

Ему не интересно. Он слышит, как остальные участники расследования переговариваются за его спиной, обсуждают такое простое следствие столкновения подростка с серийным убийцей. Он уверен, что стоит ему открыть рот и высказаться на эту тему, как оба Ягами, а вместе с ними и Мацуда примутся читать ему мораль.

Эл выдыхает и тянется за шоколадом. Думать в одиночестве ему нравится куда больше.

Отбросив в сторону личное дело, он начинает сопоставлять между собой разрозненные факты. В документах тюрьмы «Сан-Квентин», где до момента своей смерти содержится Ларри Роудс, находятся записи о его посещениях: Аманда Гласк несколько раз навещает его сразу после заключения, ещё раз — перед своим переездом в Токио, и ещё трижды — за последние три с половиной года. Зачем?

Он несколько раз просматривает протокол судебного заседания: показания девочки описаны как холодные, точные и лишенные эмоциональной окраски. Такое не свойственно детям её возраста, но Эл, в отличие от протоколиста, не видит в этом ничего странного. Они идеально сочетаются с её психологическим портретом тех лет.

И всё-таки, для чего навещать убийцу матери? Он думает, что упускает какую-то деталь и не замечает, как задает этот вопрос вслух.

— Это может быть стокгольмский синдром, — делится своими догадками Мацуда, когда отвлекается от разговора с Моги и заглядывает в открытые на рабочем столе документы.

— Не верю, — от этого предположения он отмахивается мгновенно. — В суде она давала только обвинительные показания и ни разу не пыталась вступиться за преступника. Но этот вопрос определенно лежит в плоскости психиатрии.

Углубляться в такие дебри самостоятельно не хочется, поэтому он просит Ватари запросить её медицинские документы. Врачебная тайна его ни капли не волнует.

— Рюзаки, ну нельзя же так, — он слышит Ягами-старшего — слышит, но не слушает. — Вся теория и так строится на предположениях и совпадениях — не годится ради этого нарушать закон.

— Я уже говорил, — прежде чем продолжить, он прихватывает двумя пальцами маршмеллоу и отправляет в рот — только для того, чтобы успокоиться и не наговорить лишнего. — Вы можете пользоваться своими методами, если мои вас не устраивают.

В помещении устанавливается почти звенящая тишина. Он вновь просматривает безликие данные, вновь чувствует разочарование. Теория о том, что Аманда Гласк может оказаться новым Кирой и впрямь построена лишь на предположениях — и это раздражает. Сам того не замечая, Эл покусывает большой палец и сверлит взглядом монитор, словно тот может дать ему ответы на зудящие в голове вопросы.

Но такое разочарование ему нравится — за ним скрывается удовольствие от по-настоящему интересного дела. Впрочем, в последнем он пока ещё не уверен.

— Рюзаки, — из динамиков неожиданно доносится голос Айбера. — Всё готово, но спешу тебя разочаровать — я не обнаружил ничего подозрительного.

— Вообще? — он поудобнее устраивается в своем кресле. Разочарование.

— По крайней мере, пока что. Но удочка закинута, мы вполне можем проникнуть глубже в её корпорацию — она согласна рассмотреть инвестиционный проект мистера Койла, — Айбер усмехается. — Как дашь отмашку — могу устроить.

— Ещё рано. Я свяжусь с тобой, когда всё будет готово.

Как ему ни хочется узнать всё и сразу, они должны действовать осторожно. Аманда Гласк не кажется ему женщиной глупой — глупые в крупном бизнесе просто не выживают — и пара неверных действий могут легко её спугнуть.

Пуганый зверь никогда не покажет, как он уничтожает свою жертву, а Эл жуть как хочет видеть как всё-таки убивает Кира.

***

01/2008

Сегодня у Мисы-Мисы съемки почти в самом центре города. На огороженной съемочной группой территории нет никого постороннего, но уже в нескольких шагах от них продолжает кипеть жизнь никогда не спящего Токио. В отличие от занятой спором с партнером по эпизоду Мисы, он может позволить себе и по сторонам оглядеться, и подумать.

С тех пор, как расследование по делу Киры буквально переходит в руки их небольшой группы, каждый вносит в него вклад по мере сил. И ему, по какой-то причине, раз за разом достаётся лишь роль няньки для Амане. Да, он руководствуется эмоциями куда чаще своих коллег, но это вовсе не значит, что единственный его талант — играть роль менеджера Мисы-Мисы. Ему хочется доказать, что он способен на большее, точно так же, как шеф или Моги.

Собственная беспомощность начинает раздражать так сильно, что он в сердцах пинает бумажный стаканчик из-под кофе. Опомнившись, Мацуда подбирает его и отправляет в ближайшую урну, по привычке приглядываясь к тому, что происходит вокруг.

Его внимание привлекает женщина чуть дальше по улице — он замечает её сквозь панорамное окно небольшого кафе. На днях по просьбе Рюзаки они пересматривают её личное дело вдоль и поперёк, и он просто не может её не узнать. Встреча с Амандой Гласк сегодня — не иначе как подарок судьбы, отказываться от которого не хочется. Он уверен, что сможет принести расследованию пользу. У него больше нет сил сидеть сложа руки.

Он надеется, что Миса-Миса не заметит его временного отсутствия и заглядывает в кафе.

Она сидит за столиком одна, а перед ней — лишь чашка кофе и какая-то папка. Он занимает соседний и прикрывается скромным меню, украдкой поглядывая в сторону подозреваемой. Отчего-то ему кажется, что от неё веет каким-то холодом — фотографии таких ощущений не создают. Она говорит по телефону на английском — так быстро и бегло, что ему не удаётся разобрать толком ни слова. Кажется, речь идёт о деньгах.

— Вы готовы сделать заказ? — официантка улыбается ему, а он вздрагивает от неожиданности, услышав её голос.

— Кофе, пожалуйста.

Чувствуя себя героем фильмов про Джеймса Бонда, Мацуда продолжает наблюдение. Одна только мысль об этом может вызвать у него усмешку, но только не сегодня — сегодня он старается быть максимально серьёзным.

Аманда убирает телефон в сумку и, не притрагиваясь к кофе, поправляет помаду на губах. Эта женщина чем-то напоминает ему Мису-Мису, но если от той постоянно веет жизнерадостностью и легкостью, то от Аманды — наоборот. Даже сидя за соседним столиком и будучи простым наблюдателем он чувствует себя неуютно. У неё европейские черты лица — какие-то острые, кое-где даже грубоватые; яркий макияж и бледно-серые глаза. Когда они случайно встречаются взглядом, он думает, что совершает большую ошибку.

Ощущения обманывают его. Аманда скользит по нему таким взглядом, словно его и не существует, и вновь обращает внимание на лежащую на столе папку. Мацуда облегченно выдыхает.