Он почти ликует. Громко щелкая клавишами, он и не вспоминает о Лайте, который бормочет что-то во сне, когда он то и дело дергает его за наручники.

Аманда Гласк находится почти сразу, — всего полгода назад она занимает пост генерального директора международной корпорации «Гласк Фарма», головной офис которой находится в Японии, — но она совсем не совпадает с его ожиданиями. Живёт в Японии с шестнадцати лет, получает образование в департаменте права киотского университета, после чего проходит практику в родном Лос-Анджелесе в течение трёх лет. Он не видит ничего подозрительного.

Ничего, кроме Ларри Роудса.

— Ватари, — как и он сам, тот вовсе не спит. — Мне нужны Уэди и Айбер.

У знаменитого детектива по имени Эл нет ни единого доказательства против Аманды Гласк, но он не собирается сидеть сложа руки. Он даёт всего три процента своей догадке о том, что эта женщина — новый Кира. Всего один процент — догадке о том, что Кира может убивать не только с помощью сердечного приступа. Но и этих скромных процентов достаточно, чтобы начать следить за ней.

========== 11 ==========

Комментарий к 11

Suicide Commando — My New Christ

«So weak, so pretty and preciousSo cruel, so greedy, obnoxiousWelcome to my new justiceBend down for my new jesus»

12/2007

Теру Миками задумчиво теребит в руках бумажный конверт. На плотной бумаге не указаны ни адрес, ни имя отправителя — он не представляет, откуда тот берется и как оказывается в его доме, аккурат на рабочем столе. Он не может представить себе домушника, который не просто ничего не берет, но ещё и конверт оставляет в доме, куда забирается, и эта догадка отпадает сама собой.

Конверт кажется тяжелым, но Теру уверен — в нем не может находится что-либо крупнее обычной папки. Когда он вскрывает бумагу канцелярским ножом, на стол падает тетрадь в черном кожаном переплете. Тиснение на обложке заставляет его хмурится и подозревать, что это — чья-то глупая шутка.

Вложенная в конверт записка ставит всё на свои места.

«Господин Миками, я знаю, что вы — один из самых преданных моему делу людей. Знайте и вы, что Господь заметил вас. Я передаю вам одно из самых могущественных орудий и прошу вас стать прокурором господним.

Если вы согласны, вы можете воспользоваться тетрадью, чтобы очистить этот мир от скверны точно так же, как делаю это я. К сожалению, отказ от тетради приведёт к вашему уничтожению. Но я знаю, что вы сделаете правильный выбор».

Его сердце пропускает несколько ударов. Дрожащими руками он касается тетради, с осторожностью перелистывает страницы — бесконечный поток имен, записанных руками очевидно разных людей. Он почти не дышит, когда вчитывается в правила и не может осознать, не снится ли это ему.

Господь действительно видит всё.

— Не умри только от восторга, — чужой голос за спиной заставляет его вздрогнуть и обернуться.

Представшее перед его глазами существо ни капли не похоже на человека. Высокое, облаченное в черные одежды, с глазами навыкате и рядом острых, словно у акулы зубов. Теру смотрит на него почти с тем же восторгом, с каким читает присланное ему письмо.

Господь делится с ним своей силой.

— Я — Рюук, хранитель этой тетради, — в отличие от него самого, существо абсолютно спокойно. Оно даже позволяет себе посмеиваться. — Шинигами.

Теру сам не замечает, как начинает смеяться вместе с ним. Только его смех — тяжелый, на грани настоящей истерики, и он не может остановиться. Никогда ещё в своей жизни он не чувствует себя настолько живым.

Он вновь листает страницы тетради и находит вложенные между ними записки — все они напечатаны, а не написаны от руки, и взглянуть на почерк Господа он не может. В нескольких из них Господь велит ему карать лишь зло, в следующих — уточняет, что единственной причиной смерти неизменно должен оставаться сердечный приступ.

— Слушай, — шинигами говорит с ним, когда Теру записывает первое имя. — Если мы с тобой обменяемся глазами, то ты заметишь его в любой толпе. Господа своего.

Теру соглашается, даже не задумываясь. Мгновение спустя взглянув на экран монитора, он видит десятки разнообразных цифр и имен — имен всех тех, кто не достоин жить в этом мире. Имен тех, кто должен умереть во имя справедливости, во имя единственного настоящего бога.

Он понимает, что его жизнь никогда уже не будет прежней. Он догадывается, что у него станет ещё меньше свободного времени. В душу к нему закрадывается липкий страх того, что однажды Господь может потребовать от него убить её.

Теру боится, что сможет.

— Уничтожить, — шепчет он себе под нос, когда записывает новое имя.

***

Рюук лениво поглядывает на трудолюбивого Теру Миками, когда тот пишет в тетради. Он ухмыляется и думает, что с ним будет далеко не так весело.

И всё-таки он считает, что сегодняшний день удается на славу. Когда Аманда просит его вытащить на видное место конверт, что она прячет в этом доме в прошлый раз, он назначает ей цену в пару корзин яблок, но Теру платит ему гораздо больше — половина его жизни куда ценнее каких-то фруктов.

***

Благотворительный вечер, приуроченный к рождественским праздникам, проходит по плану. В просторном двухуровневом зале полно народа — люди наслаждаются приглушенной музыкой, общаются и перехватывают бокалы с шампанским у снующих туда-сюда официантов. Говорят, именно в такой обстановке обычно заключаются лучшие сделки.

Аманда Гласк появляется в зале тогда, когда большинство гостей уже собираются. Сегодня она изменяет своей привычке носить брючные костюмы и появляется на людях в кричаще-красном вечернем платье. Она не может спорить с дресс-кодом, назначенным хозяевами вечера, — и потому вместе с платьем надевает и темную карнавальную маску.

Она дежурно улыбается, оглядываясь вокруг. От обилия цифр и имен у неё болит голова. Появляться на таких мероприятиях — точно такая же часть её работы, как сводить отчетность и выступать на совете директоров, она не может позволить себе игнорировать её.

— Мисс Гласк, — её окликают едва ли не в тот же момент, когда она оказывается у фуршетного стола.

Аманда понятия не имеет, кто это, — сегодня в этом зале собралось не меньше сотни инвесторов — но её взгляд невольно скользит по зависшему над головой мужчины имени. Тьерри Морелло. Её начинает подташнивать от такого количества бесполезной информации.

— Что же вы в одиночестве? — мужчина улыбается, может даже показаться, что искренне. Аманда знает, что искренне здесь не улыбается никто. — Я уверен, что видел на пригласительных надпись «плюс один».

— Боюсь, мы с вами недостаточно близко знакомы для таких личных вопросов, — она улыбается в ответ, но в её улыбке нет ни намека на доброжелательность. В её улыбке — напускная вежливость и яд, которым она готова отравить любого, кто пожелает вмешиваться в её дела. — Мистер?..

— Койл.

Мисс Гласк уверена, что мужчина не замечает скользнувшую по её лицу тень замешательства. Этот человек — светловолосый и светлоглазый, как и она сама, явно не японец — называется чужим именем.

— Мистер Койл, — она обращается к нему так, как принято это делать в Америке — умышленно — и поправляет полы своего длинного платья. — И чего же вы хотели? Сомневаюсь, что вас интересует моё одиночество.

— Ваша репутация вас опережает, — мистер Койл никак не прекращает улыбаться, словно улыбку приклеивают к его лицу. — Мы в «Нейролинк» наслышаны о вашем последнем проекте. Нейростимуляторы, не так ли? Я бы хотел инвестировать в этот проект. Вы же не против обсудить этот вопрос в такой неформальной обстановке? В конце концов, лучшие сделки обычно заключаются именно так.

Аманда смотрит на него с любопытством, свойственным любому бизнесмену. Она не верит ни единому его слову, но прислушивается и деловито кивает, потягивая шампанское. Она знает, что ни один инвестор, намереваясь вложиться в чужой проект, не станет называться выдуманным именем — эта дурная привычка может поставить в неловкое положение и сорвать контракт.