— У меня была подруга с необычной болезнью — саркоидоз. Он коснулся позвоночника забирал у организма все силы, — она неделями лежала в кровати и не могла пошевелиться. Никто ей не мог помочь, и жили мы далеко от крупных городов. Ради неё я и пошла учиться на доктора. У неё не было нормального и весёлого детства, поэтому я бы хотела создать его для Анны. — Эльвира говорила тихо, не поддерживая зрительный контакт с Генрихом. Она направляла свой взгляд куда-то вдаль, словно видела в стенах картины из своего прошлого.

— Тебе удалось вылечить её?

— Нет… — ответила Эльвира более печальным тоном, чем вела весь рассказ ранее. — После трёх лет учёбы, я вернулась с надеждой помочь, но она уже была мертва.

Генрих прекрасно понимал детский страх Эльвиры, они оба жили в идентичных условиях вдали от посторонней помощи. Он был рад, что Анна никогда не встречала никаких серьёзных болезней. Поднимаясь со стула, он попросил своего доктора заботиться о его сестре. Он высказал ей своё доверие, и, она была благодарная за это.

Генрих вышел из кабинета и направился обратно к библиотеке, где Вольфганг читал для Анны книгу. Покинув библиотеку, юноши направились во двор; по пути они отвели девочку в медицинский кабинет, где она будет не одна. Встретившись с несколькими своими солдатами, Генрих взял их с собой, и все они отправились к деревне. В замке остались только два повара, что сейчас выступали в роли охранников для оставшихся жильцов.

Солнце находилось в зените и согревало солдат, что шли по асфальтированной дороге. До Фюссена им придётся идти почти час, в начале их пути солнце спокойно согревало их через чёрные и серые мундиры, потом оно начало печь, и их поход становился всё труднее. Спустившись с горы, группа проходила мимо места аварии, Вольфганг заметил, как весь пролитый бензин выгорел и на дороге остались лишь покрытые копотью куски металла. «Стоило попросить водителей нас подбросить» — подумал Генрих. С другой стороны, он должен был изучить дорогу до деревни и обратно. Для офицера было удивлением то, что от разбитых машины, где они остались, исходило несколько кровавых следов, когда должна быть только пара. Значит, раненый водитель трактора возвращался к месту аварии.

Спустя некоторое время они достигли деревни. Ещё на большом расстоянии до неё, они смогли увидеть вековое дерево, что стояло в центре населённого пункта. По прибытии, они сразу встретили местную старую женщину. Она не выглядела радостной при виде гостей и солдат, наоборот, в её глазах читался страх и удивление. На неё был натянут старый выцветший сарафан и наполовину порванные, стёртые лохмотья. «Идеальная одежда для работ в огороде» — подумал Генрих, он сам носил похожую одежду изо дня в день. Только то, что было не жалко испортить или потерять.

— Добрый день, уважаемая. Мы, ваши соседи из Норденхайна. Скажите, у вас никто из жителей не терял ценные вещи? — Генрих начал говорить не прямолинейно, пытаясь не выдавать свои мотивы, но всё же не имел понятия, как правильно подступиться к незнакомому человеку. Его вопрос звучал резко, инородно, враждебно.

Женщине не понравилось то, что к ним пришли гости, и их интерес к различного рода пропажам.

— Нет, — коротко ответила она и начала уходить по своим делам. Генриху не понравилась её попытка уйти от диалога, и он осторожно остановил старушку, схватив её за плечо.

— Недавно произошла авария с участием тягача. Полевая техника может быть только здесь. — Генрих начал терять терпение, — зайти исподтишка не получалось, пришлось действовать в лоб.

— Вся техника у нас, никто ничего не терял, — ответила она, смотря своими старыми глазами на высокого юношу.

Опять же, попытка всё сделать правильно ускользнула от Генриха. У трактора должно было быть место, где он стоял. Обдумывая дальнейшие события, позади офицера раздался голос. «Вы не будете против, если мы осмотримся?», — эти слова принадлежали Вольфу, который также был не рад полученным ответам.

— Нет! Это наши дома! Вы чужие, вам нельзя! — старушка почти сошла на крик. Она агрессивно выказывала своё недружелюбие.

— Успокойся, бабушка, если они не будут без разрешения входить в дома, то всё в порядке. Мы всё же гостеприимные люди! — раздался звонким басом голос выходящего из-за одной избы крепкого мужчины. Густая борода, рельефные мышцы что блестели от пота на солнце, лысая голова в старых шрамах. Настоящий, крепкий рабочий.

— Да, всё верно, — ответил ему Генрих, одобрительно кивнув.

Мужчина кивнул в ответ, и, подхватив старушку за плечо, отвёл её в дом. Генрих приказал всем осмотреть деревню, но не создавать проблем. Они искали только то, что им нужно: место, где мог стоять трактор и раненного человека.

Генрих гулял между старыми хижинами, иногда мельком смотря в окна на внутренний интерьер. Отделка помещений напоминала его собственный дом, только его старая изба была другой. Это место, где жил юноша до ухода из семьи, за всё время пропиталось некой энергией, что витала внутри. Она окружала каждый угол и каждую дощечку. Стоило только хоть на мгновение увидеть что-то из дома, Генрих сразу ощущал спокойствие и чувство безопасности. Но ничего схожего он не ощущал, смотря через грязные окна на внутреннее убранство. Всё, наоборот, выглядело ужасно враждебным и унылым.

Дома не отличались друг от друга: дряхлые, пахнущие плесенью, сыростью и навозом. Покосившиеся и уходящие в грунт строения оставляли желать лучшего. Изначально Генрих думал, что мог бы помочь жителям, теперь он не был в этом уверен. Если ничего не предпринять, деревенские будут жить, как кроты под землёй. В окнах виднелся классический интерьер: сшитые вручную шторы и наволочки, чугунная и деревянная посуда, подсвечники и печи. Обычный быт для тех, кто жил вдали от современных городов. Единственное чудо техники для них — машины. Единицы жителей находились в домах, готовили еду или пили чай. На огородах работало больше людей: они копали ямы, чинили ограждения, собирали урожай и сажали новые семена. Ничего в них не было враждебного и подозрительного, даже те люди, что поднимали взгляд на чужаков, только недовольно отворачивались, некоторые и вовсе прятали своих детей. Для местных, незнакомцы были самым плохим знаком.

Закончив свой осмотр и придя к выводу, что дела идут не очень хорошо, Генрих решил испытать удачу и поговорить с одним из местных. Это был худощавый мужчина, который мотыгой выравнивал грядки. Он не заметил гостя и на одном из замахов чуть не ударил офицера по голове.

— Кто вы?! — вскрикнул мужчина, когда заметил постороннего.

— Генрих Верлорен, ваш новый сосед. Скажите, пожалуйста, у вас всё в порядке, ничего странного или необычного не происходит? — Генрих попытался слегка изменить темы разговора, начав поиск нужной информации издалека, и стараясь делать это более вежливо.

— Единственная тут странность — вы, — мужчина слегка опешил от своего гостя, но не сказал ничего лишнего.

Генрих ощущал на себе тяжелый взгляд этого мужчины, который источал страх. Офицеру был знаком этот взгляд, и его он очень сильно раздражал. Он уже начал думать, что нужно ещё раз попробовать применить угрозу. В прошлый раз, когда он говорил с директрисой, это сильно помогло.

Их разговор прервал крик: «папа!», что донёсся из дома. Обернувшись, они оба увидели маленькую девочку, которая стояла в дверном косяке и вопросительно смотрела на своего отца и рядом стоящего человека. Короткое светло-желтое платьице, маленькие родинки на слегка пухлых щёчках, длинные волосы, хрупкое на вид тело. Генрих увидел в ней ровесницу Анны, может, даже чуточку старше. Её отец жестом загнал ребёнка в дом, а затем повернулся обратно к юноше.

— Нам не нужны проблемы! Пожалуйста, уйдите! — Мужчина продолжал говорить, слегка боясь своего гостя, теперь же его голос заметно дрожал, а голова неуклюже вжалась в плечи.

Недовольно и уставши выдохнув, Генрих покинул компанию местного фермера. Он решил вернуться обратно к месту, где вся группа солдат разошлась на поиски. Генрих понимал, что без бумаг о жителях у него нет никакой возможности добиться ответов, каждый с кем он встретился упирался и не шел на контакт. Он мог бы силой взять своё, и у него есть ресурсы для этого, но это не был его путь. Генрих не жестокий, он не хотел бы им быть.