Мышка плохо разбиралась в теории музыки, поэтому очень скоро ей стало довольно скучно. Она решила не терять времени и поскорее отправиться на поиски железнодорожного вокзала. Николай был слишком увлечён происходившим и позабыл о том, что собирался её проводить. Ох уж эти музыканты! Маруся вздохнула, но не стала его отвлекать.

Взглянув ещё раз на памятник великому композитору, Маруся поймала себя на мысли, что выражение лица у Чайковского было весьма хмурое – казалось, что он был крайне недоволен тем, что председатель конгресса бесцеремонно водрузился у него на макушке. Впрочем, птицы – это удел всех памятников, поэтому приходилось терпеть.

Маруся растерянно стояла на огромной площади, посреди спешащей куда-то многоногой толпы, и чувствовала себя очень одинокой – просто маленькая мышка с маленьким чемоданчиком. Рёв моторов, гул голосов буквально обрушились на неё.

Неожиданно запахло свежеиспечёнными булочками, корицей и миндалем. Запах исходил из небольшой кофейни на другой стороне площади. Маруся, сразу вспомнив гостеприимный дом Михаила Ивановича, решила туда зайти и передохнуть.

Сидя за изящным столиком у окна и наслаждаясь свежим ароматным кофе, Маруся смотрела на суетившихся на улице людей, светофоры, машины. Даже деревья, как ей показалось, куда-то рвались. Глядя на город сквозь оконное стекло, Маруся подумала, что она смотрит немое кино. И ей очень не хотелось никуда выходить. В кафе было уютно, тихо и приятно пахло булочками.

Вдруг Маруся увидела маленькую девочку, которая шла с мамой по бульвару. У девочки был воздушный шарик. Она заметила Марусю и широко ей улыбнулась. Мышка помахала ей лапкой, девочка помахала в ответ. При этом верёвочка, за которую был привязан шарик, выскользнула из её ладошки, и шарик стал стремительно подниматься ввысь. Выше деревьев, выше купола храма, прямо к солнцу. Вместо того чтобы расплакаться, как сделали бы, возможно, большинство детей на её месте, девочка ещё раз улыбнулась Марусе, пожав плечиками. Дескать «пусть себе летит, может, он к кому-то торопится». Мышка проследила за полётом шарика, пока он окончательно не скрылся в облаках, глубоко вздохнула и, почувствовав себя гораздо увереннее, сказала себе: «Пора!» Выйдя к проезжей части, Маруся растерялась. Куда теперь? Как ей разобраться, где находится вокзал? Прохожие не обращали на неё никакого внимания. В Мышкине обычно даже незнакомые люди здоровались друг с другом, но здесь всё было иначе. Все спешили куда-то, и ей неловко было беспокоить их своими вопросами. Вдруг она заметила сидевшую на скамейке Кошку, лениво покачивавшую хвостом. Мышка облегчённо вздохнула. Вот её, кажется, можно спросить! Маруся приблизилась к скамейке. Кошка прищурилась и в ожидании замерла.

– Доброе утро! Я прошу прощения за беспокойство, но не могли бы вы мне помочь? – очень вежливо обратилась к ней мышка. – Мне надо попасть на вокзал. Подскажите, пожалуйста, дорогу!

Кошка едва заметно усмехнулась, и усики у неё мелко задрожали.

– Какой же вокзал вам нужен? В Москве есть десяток вокзалов, откуда поезда отходят в разные стороны света. Есть Казанский, Ленинградский, Ярославский, Павелецкий, Белорусский, Киевский, Курский и так далее, – с гордостью перечислила Кошка. – А скоро будет ещё больше! Куда вы держите путь?

– Столько вокзалов – вот это да! – удивилась Маруся. – Сложно представить в таком случае, сколько же в Москве автобусных остановок! Мне нужно ехать в Берлин. Значит, для этого нужен Берлинский вокзал?

– Да нет, такого в Москве нет, – лениво произнесла Кошка, – поезда в Берлин отходят от Белорусского вокзала.

– А как мне туда попасть?

Кошка задумчиво облизнулась и промолвила нежно:

– Дорогая, зачем так спешить, давайте позавтракаем для начала!

Маруся уже собиралась согласиться, как вдруг её сильно потянула за лапку пробегавшая мимо Городская Мышь.

Городская Мышь строго взглянула на Кошку и буквально прокричала:

– Я сама ей всё покажу!

Маруся даже не успела как следует поблагодарить Кошку, которая казалась крайне раздосадованной: она раздражённо забила своим пушистым хвостом, сверкнув глазами в сторону Городской Мыши.

– Подруга моя, ты разве не знаешь, как опасно разговаривать с незнакомыми Кошками?! – громко спросила Городская Мышь Марусю, когда они были уже довольно далеко от скамейки. – Им нельзя доверять! Они страшные обманщицы!

– Нет, – с удивлением ответила Маруся, – я не знала. У нас в Мышкине всё иначе.

– Ну, привыкай, подруга, рот не разевай и держи ухо востро! И сумку тоже держи поближе, а то повсюду могут быть карманники!

– Хорошо, – растерянно сказала Маруся, – спасибо за совет. А как мне попасть на Белорусский вокзал?

– Тебе в метро надо. Иначе не доберёшься и до завтра. Вон туда, пошли! – и Городская Мышь показала лапкой в направлении станции метро.

Они спустилась очень глубоко под землю по длиннющему эскалатору. В метро было очень красиво, но тоже очень и очень шумно. И там тоже было много-много людей. Все торопились. Несмотря на то что поезда приходили практически каждую минуту, люди были недовольны проволочкой, нетерпеливо ждали, когда из поезда выйдут пассажиры, чтобы спешно занять их места и умчаться куда-то в неизвестном направлении.

Городская Мышь довела Мышку до вокзала и даже помогла купить билет на поезд.

– Ну, мне пора, у меня много дел, – пробормотала она сухо и скрылась из глаз, прежде чем Маруся успела её еще раз поблагодарить.

Наконец к вечеру Маруся вошла в своё купе и с облегчением уселась на полку. Поезд мягко тронулся. Маруся очень устала за этот долгий и насыщенный впечатлениями день, поэтому смогла лишь выпить чаю из стакана в металлическом подстаканнике[5] и тут же заснула, убаюканная перестуком колес: тадамтамтам-тадамтамтам-тадамтамтам.

Земля повернулась на другой бок, настало утро, Мышка проснулась и вышла из своего купе в коридор. Она изрядно проголодалась и первым делом поспешила в вагон-ресторан. Все места за столиками, накрытыми белоснежными накрахмаленными скатертями, были заняты. Оставался лишь один свободный стульчик за столом, где уже завтракал длинноухий пёс породы бигль. Пёс был погружён в свои мысли, но Марусе ничего не оставалось, как тихонечко подойти и присесть за его столик, вежливо произнеся:

– Доброе утро.

Он, кажется, не заметил её вовсе. С меланхоличным видом пёс смотрел на мелькавшие за окном электрические столбы. Маруся тоже взглянула в окно – высаженные вдоль железнодорожного полотна деревья – ёлки, берёзы – стремительно пролетали мимо, сливаясь воедино. Иногда лесополоса редела, и на короткие промежутки времени взору открывались поля с белыми полосками ещё не сошедшего снега в ложбинках, просёлочные дороги и деревенские, издали похожие на игрушечные домики. Поезд настойчиво двигался вперёд к своей цели: доставить каждого из пассажиров точно по расписанию на станцию назначения.

Неожиданно Пёс глубоко вздохнул, повернул голову и прорычал:

– Вы откуда здесь взялись? Мне не нужна компания! Мне нужно подумать! А вас я совсем не знаю!

– Я из Мышкина, – тихо ответила Маруся, покраснев до кончиков ушей. – И мне тоже нужно подумать.

Бигль уставился на неё с недоумением. В этот момент на помощь Марусе подоспел одетый в новенькую форму Лис-официант в белых перчатках.

– Мест нет – вы знаете, какая редкость в наше время вагоны-рестораны! Придётся разделить столик на двоих.

Пёс недовольно хмыкнул, но больше не возражал.

– Круассан? – обратился официант к Марусе.

– Пожалуй, бутерброд с сыром, – попросила Мышка.

Лис с удивлением поднял брови. Там, где он вырос, каждый предпочёл бы на завтрак воздушный круассан. Ну, разве лишь только его брат… Но Жан-Клод всегда был экстравагантен… Лис пожал плечами.

– Прекрасно, мадемуазель!

– Ок, а мне принесите свежего кипятку!