– Николай Васильич, отступись окаянный, ты почто скотину мучаешь?
Новые зрители только раззадоривали его. Он стегал еще и еще. Тетя Нина с бабушкой насилу его оттащили. Притихшую и повисшую в петле овечку освободили. Я еще долго смотрел на нее, и ее жалкая фигурка расплывалась в слезах.
Еще несколько дней я не отходил от овечки, нося ей большие ломти хлеба, а она смотрела с укором на меня своими печальными, прозрачными глазами с черным бревнышком горизонтального зрачка посредине, словно говоря: «Ну что ж ты наделал, почему ты испугался и сам не освободил меня или не позвал бабушку?» Мне было стыдно за то, что я поначалу с гадким интересом рассматривал, как она запуталась, а потом даже считал, что ей попало за дело.
Тяпкóв в особой жестокости больше не был замечен. Тетя Нина и бабушка, обсуждая потом эту историю, говорили, что он совсем пропил мозги.
Глава 10. Тяпкóв
В августе из областного центра к тете Нине приезжали на постой студенты, которые занимались сельхозработами на соседних полях. Студенческий отряд располагался в ее доме, и повсюду в избе на полу, накиданных матрасах, кроватях, на пови́ти и даже в гóренке, рядом с медогонкой и засохшими тельцами пчел, молодежь устраивалась на ночлег.
Тетя Нина варила на всех похлебку, кашу, макароны по-флотски, поила молоком. Для Тяпкóва – это был звездный час. Он прихорашивался, надевал чистые брюки и рубашку, подходил к комоду в большой комнате и выпрыскивал на себя несколько капель «Шипра»32, сначала сидел со всеми за столом, выпивая самогонку стопку за стопкой, разговаривал со студентами, преувеличивая собственное гостеприимство (хотя им тут и не пахло, ведь совхоз за постой платил хорошие деньги), а затем как-то незаметно и бесповоротно пьянел, его лоб покрывала нездоровая угарная испарина, он начинал материться, темнел до багрового цвета, кривил рот и, посасывая воздух углами губ, свирепел и зверел. Он выискивал какого-нибудь студента, к кому можно было докопаться, и провоцировал на конфликт: уставившись тяжелым взглядом, исподлобья, он зло цедил:
– Чего не жрешь ничего, а? В городе, небось, такого и не пробовал? Что вы там, в городе, хоть жрете?
– Николай Васильевич, не беспокойтесь, все в порядке, мы кушаем, все нормально!
Студенты не понимали, куда он клонит, и что это лишь предлог для того, чтобы начать скандал.
– А чего вы привезли с собой тушенку? Думаете, в деревне ничего нет, да? А чего тогда вы сюда вообще приперлись, раз ничего нет? А?
– Коленька, áндел33 ты мой, ты бы похлебал немного супчика-то, а то ведь ничем не закусываешь! А́ндел ты мой! – причитала тетя Нина, боясь, что студенты уедут. Пыталась успокоить его, но он не унимался.
– Нинуха! Тащи все на стол! Пусть посмотрят, как мы живем!
– Коленька, а́ндел ты мой, почто ты разошелся-то, сиди выпивай спокойно, не трогай ты их…
Но его уже было не остановить. Встревала моя бабушка.
– Николай Василич, я тебя прошу, перестань ты это!
Тяпóк строил страшные рожи, хватал себя за торчащие худые скулы и зачем-то несколько раз моргал так, что на его голове двигались волосы, хлопая со злостью себя по коленям.
– Я́комлемна! – говорил он, обращаясь к бабушке, – ты куда лезешь?
Он вскакивал с лавки и дергал за кольцо в полу, пытаясь приподнять крышку голбцá, затем откидывал ее к стене и спускался в пахнущую плесенью и влагой темноту, потом выныривал оттуда с трехлитровой банкой соленых огурцов, затем появлялись банки с солеными помидорами, патиссонами, белыми грибами, черничным и малиновым вареньем. Он тащил все банки на стол и тут же пытался все их открыть и вывалить содержимое на тарелки!
– Коля, что ты делаешь-то, паразит ты этакий, а! Ну, как тебе не совестно, что ж ты продукты-то портишь, кто ж это и́сть-то будет? – тетка Нина старалась утихомирить его, но все было без толку.
Тяпкóва несло. Он победно оглядывал стол и посмеивающихся студентов, но чувствовалось, что этим не закончится. Мне не хотелось, чтоб он заметил меня. Я прятался на скамье среди студентов, запивая пироги с малиной свежим молоком из крынки.
Неожиданно Тя́пу резко качнуло куда-то в сторону, и он ушел. Слышно было, как он ругается по матери и пыхтит. Вдруг он вернулся, держа в руках охотничье ружье.
– Ну, что, притихли, щас я вас всех поубиваю – сипел он.
Бабушка и тетя Нина встали у него на пути, грудью заслонив нас.
– Ты что? Совсем сдурел, пьяный черт! Совсем уже!
Он стал сопротивляться, стараясь оттолкнуть их. Тут кто-то из студентов не выдержал и поднялся.
– Чего лезешь, сюда иди, щас я тебя наряжу, – страшно сипел Тяпкóв.
Двое здоровых парней вскочили, сгребли тщедушное и ничего не соображающее тяпко́вское тело в охапку вместе с ружьем и потащили на сеновал. Все выскочили из избы смотреть, что будет.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
