Плохо… на эту «ментальную засаду» я возлагала большие надежды. Но вечер только начался, ещё повоюем!

– Мне стоит извиниться за своё поведение, – голос императора раздался у самого уха, вырывая меня из телепатической беседы, – не знаю, что на меня нашло…

– Всё в порядке, ваше величество, – натянуто улыбнулась, скрывая настоящие эмоции.

После вальса меня до сих пор штормило, но проверка кукловода отрезвила и напомнила, что у меня нет права на ошибку.

То, что враг рискнул посреди бала открыто воздействовать на императора ментальной магией, говорило о многом. Во-первых, кукловод был уверен, что его не засекут. А во-вторых, знал, что удар достигнет цели.

Значит, он проворачивал этот трюк не первый раз и, скорее всего, использовал не управляющее плетение, а приворотный амулет с моей кровью. Только так можно влиять на эмоции и чувства Эдмунда, не привлекая внимание его личной охраны.

– Надеюсь, этот инцидент не испортит впечатления от сегодняшнего бала, – добавил император.

Голос дракона звучал холодно и подчёркнуто вежливо. И мне бы порадоваться, что браслет снова заработал, но это напускное безразличие рвало душу на части.

Император казался таким чужим… словно это не он примчался на зов, спас меня, уничтожив орков, и не он собирался поцеловать меня на виду у гостей…

Обида захлёстывала всё сильнее. Сейчас мне впервые хотелось сорвать блокиратор, вновь ощутить жар истинной связи и одним махом испортить все планы кукловода! Наверняка наши чувства окажутся сильнее приворота…

«Эльза, – раздался в голове предупреждающий шёпот ректора, – это не твои эмоции».

«Что?!»

«Кукловод воздействует на тебя, думая, что ты Лауренсия, – пояснила Элисандра, – пытается навязать тебе влюблённость в императора».

«Не понимаю… ему нужно, чтобы принцесса думала, что Эдмунд её истинный?»

«Похоже на то, – ответила ректор, – более того, ему нужно, чтобы и сам император думал так же».

«Но зачем? Разве кицунэ не проще самой притвориться истинной Эдмунда»?

«Не знаю, но пока складывается впечатление, что работает несколько менталистов, – вздохнула Элисандра, – и один пытается любой ценой выдать Лауренсию замуж за императора, а второй – избавиться от неё».

И я попала между молотом и наковальней…

«Похоже, я ошиблась, решив, что первая проверка направлена на нас, – задумчиво протянула ректор, – а на самом деле один кукловод вычислял другого…»

Хм… если подумать, всё не так уж плохо. Два врага, преследующих разные цели, – это лучше, чем два противника, объединившихся против тебя!

Возможно, получится использовать это в своих целях. Но пока меня смущает один нюанс…

«А что с управляющим плетением, которое было на настоящей Лауренсии? – уточнила я. – Разве кукловод не должен был засечь, что на мне нет его аркана?»

«Рейнар недавно сообщил, что управляющее плетение исчезло само собой, – вздохнула Элисандра, – даже следов не осталось».

«Как такое возможно?» – удивилась Беатриса.

«Плетение было одноразовым и, сыграв свою роль, просто самоуничтожилось, – пояснила ректор, – поэтому мы и не смогли сразу определить его тип и отследить по нему кукловода».

«Но я правильно понимаю, что наложить такое заклинание с дальнего расстояния невозможно?» – уточнила я.

«Зришь в корень, фиалочка моя! – усмехнулась Элисандра. – Провернуть такое можно, только находясь неподалёку от жертвы. При этом нужны её волосы, капля крови или, на худой конец, очень личная вещь».

«А это значит, что в окружении Лауренсии завёлся предатель», – констатировала Лесли.

«Верно, – согласилась ректор, – и пока это наша единственная зацепка».

«Я бы поставила на то, что личную вещь украла одна из телохранительниц, – немного подумав, сказала Беатриса, – но на главного злодея они явно не тянут».

«Похоже, что троллихи – обычные пешки», – согласилась я.

Представительницы этой расы отличались недюжинной силой и выносливостью, но талантливые маги среди них встречались редко. Тем более способные к сложным и тонким плетениям.

«Телохранительниц уже проверяют, – отозвалась ректор, – но я почти уверена, что им подчистили память. А вот за родственниками принцессы придётся установить слежку».

За родственниками? Странно… Сандерс упоминал, что с драконицей приехали только брат и отец. А им вряд ли выгоден разрыв помолвки. Да и влиять на императора им нет никакого смысла. Сама ректор говорила, что вопрос о помолвке был практически решён, оставалось подписать несколько документов, но всё испортил побег принцессы.

«Но… у Лауренсии нет сестёр, которые могли бы завидовать ей и мечтать отбить Эдмунда, – с сомнением протянула я, – а брату и отцу нет смысла срывать…»

«Ты забыла о втором кукловоде, – в голосе Элисандры звучала лёгкая укоризна, – срывать, может, и нет смысла, а вот привораживать – вполне. Если верить слухам, принцесса отличается на редкость свободолюбивым и взбалмошным характером. Поэтому её так легко и выманили».

«Думаете, Лауренсия сама хотела сбежать?» – немного подумав, уточнила Лесли.

Интересная версия! И, к слову, весьма рабочая. Эмоциональными личностями проще управлять. К тому же, если Лауренсия сама помышляла о побеге, кукловоду не нужно было «ломать» её психику магией. Достаточно было накинуть лёгкое управляющее плетение и слегка скорректировать эмоции.

Тем более эта теория вполне укладывается в концепцию «нападения» на Эдмунда во время танца. Заметив повышенный интерес императора ко мне, второй кукловод, выступающий против этого брака, оглушил его, а затем «заморозил» эмоции дракона.

Единственная нестыковка – это эмоции, навязанные мне после танца. Родственники знали, что рядом с императором ненастоящая принцесса. Выходит, чувство нежной влюблённости в Эдмунда подкинули не они.

И отсюда вопрос: кто и зачем это сделал? Неужели обоим кукловодом выгодно, чтобы принцесса считала императора своим истинным?

«Мнение самой Лауренсии мы скоро узнаем, – ответила ректор, – после бала наведаемся в лазарет и поговорим с ней без свидетелей».

«А нас туда пустят? – с сомнением поинтересовалась Беата. – Если в деле замешаны её родственники…»

«Мы не оставим им выбора, – хмыкнула ректор, – расскажем, что во время бала на фиктивную принцессу было совершено нападение. И убедим их, что Эльзе нужно притворяться принцессой до конца расследования».

«Что-о-о-?!» – взвыла я, едва не подпрыгнув на троне.

«Фиалочка, не паникуй! – отрезала ректор. – Любовь требует жертв. Ты же хочешь спасти своего истинного?»

«Хочу, но…»

«Тогда вживайся в роль, – перебила меня Элисандра. – Заодно и проверим версию с родственниками. Если это они, то, узнав о нападении, испугаются и залягут на дно. Если же влияние продолжится, значит, брат и отец здесь ни при чём».

«Но…»

«Все вопросы потом. А сейчас, леди, помогите мне просканировать гостей. Эльза, будь начеку, заметишь хоть одну знакомую эмоцию, дай знать».

Ректор снова приглушила связь, а по бальному залу заскользили тонкие сапфировые щупальца. Их видели и чувствовали только мы, ректор ювелирно проверяла гостей, считывая поверхностные эмоции, но не затрагивая возможные ментальные щиты.

Единственным минусом такого сканирования было то, что оно проверяло не каждого из присутствующих, а лишь общий фон. И при выявлении подозрительных субъектов нужно было проводить повторный поиск, но уже исключительно в подозрительном секторе.

Пока всё было на удивление спокойно. Чарующая музыка, леди в роскошных шёлковых платьях и мужчины в строгих мундирах, аромат дорогих и редких парфюмов, звон бокалов, смех и переплетающаяся симфония чужих голосов…

Гости шутили, сплетничали и обменивались новостями. Обсуждали Лауренсию и завидовали ей, любовались своим императором и тайком проклинали счастливую невесту…

Ничего выдающегося, обычный светский приём. Если не считать двух кукловодов, оплетающих гостей ядовитой паутиной.