Илья уже начал подумывать, как всё устроить так, чтобы предложение об уединении не выглядело невежественным. Была даже произнесена фраза: «Не люблю, когда вокруг много людей».

В этот момент произошло то, что заставило Богданова обернуться. Взгляд Элизабет, изменившийся до неузнаваемости, представлял собой «забившегося в угол зверька».

В бар вошли двое. Увидев француженку, направились к столу Ильи и Элизабет.

Тот, что был меньше ростом, не дожидаясь приглашения, занял место рядом с Лемье, при этом, не обратив внимания на то, что за столом та была не одна.

Второй, взгляд которого был сравним со взглядом киллера, расположился за спиной Ильи.

Богданову вспомнился прошлогодний случай, а именно, драка из-за женщины, которая сознательно пошла на то, чтобы столкнуть двух Мачо лбами.

Поморщившись, Илья решил понаблюдать, как поведёт себя Элизабет. К тому же не мешало приглядеться к тем, чей настрой был больше похож на провокацию, чем на желание пообщаться со знакомым им человеком.

– Я знал, что найду тебя здесь.

Ирония, с которой незнакомец произнёс адресованные француженке слова, была настолько проникнута ехидством, что сомнения относительно доброты намерений отпали сами собой.

Горящее румянцем лицо Лемье, стало мертвецки бледным.

– Как ты меня нашёл?

– Чего тут искать? Запрос по поводу авиабилета, и вот вам, пожалуйста, ясность во всей красе. Дальше ещё проще. То, что избалованная роскошью женщина поселится в самом дорогом отеле, не вызывало сомнений. В плане конспирации ты совсем не изобретательна. Тоже было в Швейцарии, в Англии, в Германии. Теперь очередь настала для России? Куда полетишь в следующий раз? В Бразилию?

– Тебя не касается.

– Ещё как касается.

Отпив глоток из бокала Елизабет, незнакомец с видом хозяина положения вернул тот на место.

– Я ещё дома говорил, тенью твоей стану, наваждением, жизнь в страх превращу, если ты…

Осёкшись, парень, сжав кулаки, повернул голову в сторону Ильи.

– Решила новым знакомым обзавестись?

– Обзаводятся собаками, – стараясь держать себя в руках, процедил сквозь зубы Богданов. – И потом, прежде чем сесть за стол, у воспитанных людей принято спрашивать разрешения.

– Ого! А мальчик-то с гонором.

Улыбка хищника превратилась в оскал. Еле заметный жест, и Илья не смог бы произнести ничего, если бы не нажитый годами опыт. Тот, что стоял за спиной, не успел занести руку, как Богданов, схватив незнакомца за правую ногу, потянул ту вверх. Раздавшийся за спиной грохот заставил мужскую часть посетителей бара вскочить, женскую зайтись в визге. Следующий выпад был нацелен на того, кто позволил себе пренебрежительно говорить с дамой. Илья был почти на ногах, когда услышал звук щёлкнувшего предохранителя. Из-под салфетки глядело дуло пистолета.

– Дёрнешься, можешь считать себя покойником, – прошипел незваный гость.

Понимая, что парень не шутит, Илья вынужден был присесть. Он уже почувствовал под собой мягкость сиденья, как вдруг удар по голове поверг сознание в пустоту. Упал Богданов лицом на стол, будучи не в состоянии воспринимать ни свет, ни звуки, только звенящая в ушах тишина и чёрная пугающая безмолвием пустота.

Очнулся от прикосновения к затылку чего-то холодного. Невероятно назойливая, стекающая вдоль спины струйка воды заставила тело содрогнуться.

Открыв глаза, Богданов огляделся. Первая, кого увидел, была Элизабет.

Прижимая к затылку Ильи завёрнутый в салфетку лёд, та пыталась уменьшить боль, которая продолжала раскалывать голову надвое. Какие-то люди суетились вокруг стола, одним из них был бармен. Одетый в белую рубашку и цветной жилет молодой человек держал в руках ведёрко со льдом. Других лиц Илья различить не мог, ощущение позора терзало самолюбие так, что хотелось раствориться в пространстве.

Не отыскав взглядом обидчиков, Илья, поднявшись, огляделся. Отстранив руку француженки, со словами: «Спасибо! Мне уже лучше», – направился к выходу.

Он был у двери, когда, взявшись за ручку, развернулся и, обратившись к бармену, произнёс: «Всё, что мы здесь наели и наломали, запишите на мой счёт. За заботу спасибо».

В номере было душно и жарко. По причине невнимательности Илья, уходя, выключил кондиционер, забыв при этом закрыть балконную дверь. Горячий воздух, заполнив номер, превратил тот в сауну.

Открыв холодильник, Богданов достал бутылку пива, которую выпил за один присест.

Мачо мучился оттого, что не мог простить себе столь позорного оскорбления, хотя подсознательно понимал, что в произошедшем вины его не было никакой.

Стук в дверь заставил встать. Подойдя, дёрнул ручку на себя с такой силой, словно та была виной всех злоключений.

На пороге стояла Элизабет.

– Позволишь?

Не дожидаясь разрешения, француженка прошла в комнату. Заняв место в кресле, достала сигареты.

– Не возражаешь?

– Кури.

Достав из бара бутылку с виски, Илья, плеснув в стакан двойную дозу, подумав, столько же плеснул в другой.

Какое-то время сидели молча. Необходимо было время, чтобы собраться с мыслями, а ещё лучше дождаться, когда алкоголь, впитавшись в кровь, начнёт поднимать со дна памяти всё, что было пережито за последние несколько часов.

Опрокинув содержимое бокала в рот, Илья, вопросительно посмотрел на Элизабет.

– Что это было?

– Ты о чём?

– О тех двоих.

– Что устроили драку в баре?

Француженка явно тянула время.

– О них, конечно. Или был кто-то ещё? – с ноткой раздражения произнёс Илья.

– Тот, который вёл себя как последняя свинья, брат. Второго не знаю.

– Брат? – Богданов не поверил своим ушам. – В таком случае, почему говорил с тобой в таком тоне?

– То наши с ним дела, и я не хотела бы обсуждать их с человеком, с которым познакомилась десять часов назад.

– Так, – вскочив с кресла, Илья схватил со стола бутылку с виски, – вы, значит, с братцем что-то не поделили, а меня стволом по темечку.

– Если бы не спровоцированное нападение, ничего бы не было.

– Интересно, интересно! – вернувшись в кресло, Богданов уставился на француженку таким взглядом, словно видел ту впервые. – И как же я, по-вашему, должен был себя вести? Дождаться, когда братец выговорится, выпить с ним на брудершафт?

Взяв со стола бокал, Элизабет, поджав колени, замерла подобно изваянию. Невооружённым глазом было видно – разговор ей крайне неприятен.

Поняв это, Богданов почувствовал, как жалость отодвигает гнев в сторону. Растолкав злость локтями, сочувствие начало занимать оборонительную позицию, оставалось дождаться, когда человек, вняв рассудку, начнёт сопоставлять реальность с происшедшим. Истина должна была открыться следом.

Илья не знал, что именно скрывается под словом истина, но чувствовал, что смысл закрыт за семью печатями. Ломиться в закрытые двери не стал, дабы не осложнить жизнь как себе, так и француженке.

Отхлебнув виски, протянул руку к лежащей перед Элизабет пачке с сигаретами.

Взгляды встретились, и Мачо увидел в глазах Лемье ту самую женскую непосредственность, которую невозможно скрыть ни под дорогими очками, ни под рыжими кудрями.

Закурив, Богданов словно вернулся в часы наслаждения, которое испытывал в баре до появления тех двоих, один из которых оказался братом Элизабет.

Соскользнувшая с уст улыбка придала решимость сделать шаг навстречу к примирению.

– Правду говорят, третий блин комом.

– Ты это к чему? – не поняла Элизабет.

– Третий раз приезжаю в Ялту, ничего подобного до этого не случалось. Было одно столкновение, но тому соответствовала причина. А тут второй день на отдыхе, и сразу история, в которой из трёх неизвестных одно имеет обозначение.

– Испытываешь желание заглянуть в сущность?

Взгляда хватило, чтобы Богданов забыл про брата, про оскорбление, про то, чего не знал, при этом всем существом своим чувствовал, осталось что-то, покрытое ореолом таинственности.