— Просто пытаюсь изучить все наши возможности, Лира, — возражает Брайар. Люди, которых я люблю, по колено в дерьме. — Тэтчер знает распорядок дня своего отца, как он все делал. Он — единственный человек.

— Да, как и все остальные в Штатах. Расследование было в национальных новостях, блогах и бог знает в чем еще, — отвечаю я, раздражение ясно слышно в моем голосе.

— Не хочу спорить о нем с тобой. — Она вздыхает, и я знаю, что она проводит рукой по волосам. — Я просто пытаюсь защитить тебя, просто... надеюсь, что бы ты в нем ни увидела, в конце концов, тебе не будет больно.

Я тоже, хочу сказать я.

Только не так, как она думает.

Не боюсь, что он убьет меня. Я знаю, что он этого не сделает. Если бы он хотел, он бы уже сделал это.

Но у него есть вся сила в мире, чтобы сломать меня. Взять мое кровоточащее сердце и раздавить его между своими длинными пальцами. Даже если сейчас он не заслуживает моей преданности, учитывая, что он не разговаривал со мной несколько дней. После мавзолея не было ничего, кроме квитанций о прочтении и радиомолчания.

Меня все еще тянуло к тем его частям, которые я видела в тот вечер. К тем его частям, которые я собирала годами и которые никто другой не видел, я цеплялась за них и за надежду, что они тоже что-то увидели во мне.

— Понимаю, но люди, которых ты любишь, доверяют Тэтчеру. Он бы так не поступил. Он не его отец. — Я говорю, несмотря на себя, желая, чтобы он поверил в эти слова так же сильно, как я. — Я приму душ, прежде чем покинуть кампус, и напишу тебе, когда буду дома.

Наступает тишина, как будто она хочет сказать что-то еще, но не говорит.

— Просто будь в безопасности. — Она вздохнула.

— Подожди, подожди! — говорю я перед тем, как она кладет трубку, — Мы завтра идем в ночной цирк?

Ее смех звенит у меня в ушах: — Может быть, но у меня скоро большой экзамен, и мне нужно готовиться.

— Это Хэллоуин, Брайар. Это означает конфеты и костюмы, ты не можешь отложить цифры на одну ночь?

— Я подумаю об этом, — хмыкает она с улыбкой в голосе, — Я люблю тебя, Лира, увидимся утром.

Она бросает трубку прежде, чем я успеваю ответить. Я хочу обидеться на нее за то, что она изображает Тэтчера злодеем. Это действительно так, но я также не могу ее винить. Не тогда, когда я знаю, откуда он исходит, не тогда, когда я понимаю, что все, чего он хочет, — это сохранить тех, кого она любит, в безопасности.

Тишина душевых в округе Ротчайлд принимает меня. Редко кто ими пользуется. Это место было зарезервировано только для старшекурсников, что означало, что большинство тех, кто имел право жить здесь, могли жить и за пределами кампуса. Учитывая, что все здесь сморкались в стодолларовые купюры, редко кто оставался в общежитии.

Это означало, что дом с черепичной крышей всегда был открыт. Всегда пустой. И идеально подходит для тех случаев, когда я не хочу ехать домой из школы, покрытой листьями и грязью. Сегодняшний день был идеальным, если не считать моих замерзших пальцев, покрытых грязью.

Сегодня я собрал урожай. Все свое время я провела в лесу вокруг кампуса в поисках шелковистых гнезд, вьющихся между деревьями и некоторыми растениями.

Сезон пауков наступал с появлением осенних листьев.

Хотя бабочек, мотыльков и жуков я любила с раннего детства, мое любопытство к восьминогим существам, которых все так боятся, появилось совсем недавно.

Они были одними из единственных насекомых, с которыми мне еще предстояло сделать экспозицию. Хотя я всегда восхищалась их креативными паутинами и пугающим поведением, только после просмотра документального фильма о сезоне пауков в Австралии мое любопытство переросло в полноценную одержимость.

Мне пришла в голову идея создать плоский дисплей в прямоугольной рамке с искусственной паутиной внутри, создающей идеальный фон для множества видов пауков. Это выглядело бы невероятно, если бы висело над камином.

Идея пришла мне в голову так быстро, что я едва успела записать ее, прежде чем изучила, какие виды пауков я помещу внутрь. Всех местных пауков, которых могу собрать, я предпочитаю делать самостоятельно. Так я чувствую себя более интимно, чем заказывая все образцы. К тому же, мне удается покопаться в лесу, что, на мой взгляд, всегда является бонусом.

К счастью, мне удалось собрать несколько разных яиц, так что, надеюсь, я смогу вывести их должным образом, чтобы проследить за их жизненным циклом, прежде чем использовать их в одной из моих таксидермических экспозиций. Я уже подготовила аквариум и инкубатор. Все, что мне нужно было сделать, это внимательно следить за вольером в течение нескольких недель.

Закончив смывать грязь с ботинок, я шагнула в душ. Отдергиваю тонкую черную занавеску, чтобы уединиться и для мыслей, и для тела. Непрерывная струя горячей воды успокаивает холод в моих костях.

Впервые за неделю меня охватывает волнение. Моя страсть к насекомым всегда была тем тихим огоньком, который скрывался внутри меня, светится, когда мне нужна радость или тепло. Пламя во все мои тусклые моменты.

Я помню, как опекунша впервые спросила меня, почему именно насекомые? Когда она нашла коробку с кузнечиками, засунутую под мою кровать. Почему я не выбрала более нормальное хобби, например, куклы Барби или книги?

У меня не было ответа, кроме того, что они классные и мне нравится, как их маленькие лапки ощущаются на моей ладони. Но теперь, когда у меня появилась эта любовь и это ремесло, мой ответ стал немного более конкретным.

Все просто: у каждого паука, мотылька и жука есть своя категория. Все они играют определенную роль в построении общей картины. Все они предсказуемы по-своему, работают вместе, чтобы с легкостью обеспечить более крупные системы. Они делают так много, но остаются незамеченными и высмеянными из-за своих особенностей.

От биологического контроля для сокращения популяции вредителей, угрожающих урожаю, до лекарственных средств, для которых требуется жало пчелы, чтобы облегчить состояние людей с хроническими заболеваниями. Они ползают и скользят по земле, опыляя, перерабатывая, всегда тихо выполняя свою работу.

Они — эти ненормальные и контекстуально темные загадки всегда привлекали меня, даже когда я была маленькой девочкой. Они — единственная ниточка, связывающая меня с той девочкой, которой я была до смерти матери. Моя единственная связь со Скарлетт.

Мои пальцы прочесывают кожу головы, втирая средство, пока я позволяю теплой воде смыть стресс с моей головы. Пытаюсь отпустить груз предложения Коннера, который тяжело давил на мое сознание.

Я знаю, что не должна доверять ему из-за того, с кем он связал себя. Но он дал мне возможность взрастить маленький огонек внутри меня, продолжить его для карьеры. Которая, как я знаю, сделает меня счастливой.

Возможность, которая означала оставить позади все, что я здесь выковала. Моих друзей. Мою жизнь. Память о моей матери.

Это был бы новый старт без моего прошлого Сети Настоящих Преступлений, которое постоянно дает о себе знать. Новая жизнь, где я смогу быть тем, кем захочу. Но также и чистый лист без людей, которые видели меня в самом худшем состоянии.

Я бы оставила их и все эти тревожные воспоминания, которые мы создали. Брайар и Сэйдж, Общество одиночек. Все это осталось бы в Пандероза Спрингс, где нет ничего, кроме зла.

Целая карта вдали от Тэтчера.

Больше никаких утренних пробежек с ним, задающим темп, никаких прокрадываний в его общежитие, чтобы украсть свитера или мочалку для тела. Я буду совершенно и абсолютно одна, без моей навязчивой идеи, которая составит мне компанию.

Мое сердце восставало против этой мысли. Оно грозило почти перестать биться, но мягкий огонек внутри меня гудел от счастья.

Звук тяжелой двери, со скрипом открывающейся, прерывает тишину, заставляя меня подпрыгнуть. Мои мысли улетучиваются и возвращают меня к реальности. Через несколько секунд раздаются шаги по полу, и я тихо надеюсь, что никто ничего не скажет мне о куче грязной одежды у раковины.