Подруга очень переживала, когда оказалось, что мне придётся сесть в лодку с Королёвым. Кирилл наотрез отказался отпускать нас с Ксюшей одних, поэтому выдернул Королёва, что уже абсолютно по-королевски расселся в отдельной байдарке. Сука! Он улыбался! Зна-а-а-ал… что не отпустят нас одних. Оттого и посмеивался, наблюдая за нашими сборами. Ксюша словно ощутила наше напряжение, села посередине, но это не спасало меня. Всё равно жарко было, душно и невыносимо. Уж лучше бы он говорил, чем терпеть всю силу ненависти во взгляде. И молчание… Молчал! Лишь дышал, как зверь загнанный. А я не могла перебороть себя и заставить не оборачиваться. Не могла! Исподтишка рассматривала его мощные плечи, сильные руки и вспоминала волшебные картинки, что я могу по памяти нарисовать даже спросонья. Королёв делал вид, что не замечает меня, подначивал Севку и Царёва, ввязывая компанию в весёлую игру наперегонки по течению небольшой спокойной речки. Веселился. Хорошо ему было, пока я медленно умирала, как наркоман, погибающий в ожидании очередной дозы…

А совсем плохо становилось на остановках… Мне приходилось протягивать ему свою дрожащую ладонь, чтобы выбраться на берег, а потом упиваться безразличием, что он намеренно разыгрывал, даже не поворачивая головы в мою сторону. Смотрел исподтишка, чтобы никто не видел. Но я чувствовала, как он скользит по ногам, груди и застывает на шее. Не мешал ему даже скромный слитный купальник, что отчаянно прикрывал мое изнывающее тело.

Везде был он! Не смотрел, не трогал, а мне душно было. В голове поселился, мысли спутал и дыхание сбивал. Кожей чувствовала его, уснуть не могла, даже понимая, что палатка его на другой стороне лагеря. Тесно нам было рядом друг с другом, поэтому и радовалась, что осталась лишь одна мучительная ночь, а дальше я вновь окажусь в спасительном спокойствии своего дома. Но тут меня ждал сюрприз…

В начальную точку мы вернулись только под вечер, потому что задержались на очередной остановке, на которой парни устроили заплыв на спор. Поэтому из лодок выбирались лишь на закате.

Обязанности мы распределили ещё в первый день сплава, поэтому Наташка, Катя и Ксюша отправились готовить поздний ужин, парни помогали Кириллу вытащить лодки на берег, а я пошла готовить палатки ко сну: вытряхивала сосновые иголки, обрабатывала репеллентами, чтобы потравить всю живность, и развешивала спальники на длинной верёвке недалеко от костра, чтобы немного подсушить их перед сном.

Закончив рутину, отправилась в душ, а вернувшись, обнаружила сюрприз… Около моей палатки в шезлонге сидел Королёв.

– Уплотнение, Сладкая, – спокойно и крайне хладнокровно произнёс он, даже головы не поднимая. – С тобой спать буду.

– С чего это? Веслом по голове прилетело всё-таки? – сжала губы, пытаясь понять, что он задумал. – Осторожнее нужно быть, Мироша. Береги головку.

– Оглянись, – он сжал челюсть, пропустив мои колкости и лишь махнул головой в сторону парковки, что стала заполняться вновь и вновь подъезжающими машинами. – Новый заезд туристов. Кирилл сказал уплотняться.

– И что? Я тут при чем?

– А ты тут не при чем, – Королев убрал телефон, достал сигарету и прикурил, наконец-то подняв на меня свой взгляд. – Просто с тобой хочу.

– Долго думал, Королёв?

– Два дня, – рассмеялся он и затянулся, сжав фильтр в своей коронной манере между средним и безымянным пальцем.

Молчала. Смотрела на его довольное лицо и слова выдавить не могла. Наивная, думала, что смогу пройтись по краю, ни разу не сорвавшись вниз? Нет, не получилось. Никакие здравые мысли не могли остудить мой пыл, потому что внутри я просто пылала. То, что было скрыто под коркой многолетнего льда, стало таять под его взглядом. Тело ещё помнило его нежные касания, горячие влажные поцелуи и страстный шепот: «Моя сладкая девочка…».

Помнила все, хотя так сильно хотелось это забыть, что сердце закрыла и амбарный замок повесила. И вот он лёгким касанием сорвал этот замок вместе с петлями, вытащил все воспоминания, что трусливо прятались внутри.

– Я с тобой не лягу! – внезапно слишком громко зарычала я.

– И как же быть? – он прищурился, словно пытаясь что-то рассмотреть в моих глазах. Усмехнулся и затушил окурок, бросил его в открытую банку кока-колы и достал семечки, словно приготовился к просмотру фильма. Придурок!

– С Царёвым поспишь, Королёв! – заметила быстрое приближение Катерины с Сашей, в сторону которого отчаянно тыкала пальцем. – Вам по рангу положено в одном замке существовать!

– Олька Сладкова злее Муми-тролля, – хрипло смеялся Мирон. Вот только взгляд его был совершенно стеклянный. Ни единой смешинки. Лишь холод и… презрение?

– Замолчи, Королёв! Замолчи! Столько лет прошло, а ты все такой же! Как десятиклассник, шутками тупыми сыплешь, сидя на лавке у подъезда! – внезапно взревела я, бросаясь с кулаками на грудь Королёва.

Но и это было ошибкой… Густой аромат его сигарет и сладость газировки, что была его вечным спутником, окутал меня. Утонула… Тело перестало слушаться, кулаки ударялись всё медленнее, а с последним ударом и вовсе разжала ладонь, опуская на его грудь, чтобы впитать его тепло и учащённый ритм сердцебиения. Королёв не растерялся, быстро рассыпал семечки и опустил руки мне на спину, пробегаясь пальцами вдоль позвоночника.

– А-а-ах… – вырвался тихий стон сквозь прикушенные губы, что мог услышать лишь Мирон, и он услышал. Лица не видела, но чувствовала, как напряглись пальцы.

Первой очнулась Катя, она схватила меня за руку и дернула на себя, разрывая магию нашего объятия. Но меня было не остановить, я рвалась к нему то ли чтобы убить, то ли чтобы просто прижаться. Подруга поняла, что не сможет справиться с моим внезапным всплеском, поэтому ловко передала меня в крепкие руки Саши.

– И ты все такая же, МОЯ сладкая девочка, – Королёв, встал с кресла, сделал шаг в нашу сторону и наклонился, практически нос к носу. – Такая же!

– Мирон! – Царёв отдернул друга за капюшон, не понимая, как поступить правильнее. – Чего расшумелись? Такое свидание мне испортили.

– Я не лягу с ним в одну палатку! – затопала я ногой, пытаясь вырваться из мёртвой хватки Царёва. – Катя! Пусть Саша с ним ложится или Лёва! Они же друзья, а я с тобой лягу!

– Ещё чего! Мне есть с кем спать, – молния в палатке Лёвы взвизгнула, явив сонного парня.

– Саш, ложись в мою палатку? – я обернулась к Царёву, взглядом умоляя о помощи.

– Все, угомонитесь! Пойдём, Королёк, покурим, – убедившись, что я больше не буду бушевать, Саша передал меня растерянной Катерине.

– Не пойду, мне и здесь удобно. А то я свалю, а она палатку займёт. Да? П-ф-ф… Дурака нашли…

– С удовольствием понаблюдаю, как Королёв спит на холодной земле, – зашипела я, пряча лицо в плече подруги.

– Так, – прикрикнул Царёв, заметив, что народ на берегу стал оборачиваться в нашу сторону. – Никто на земле спать не будет!

Царёв сказал – Царёв сделал, поэтому последнюю ночь я провела в палатке подруги, сгорая от стыда за неудобство, что создала.

Я боялась поворачиваться, практически не дышала, прижималась к холодной стенке палатки, чтобы не мешать друзьям своим присутствием. Тело ныло от напряжения, чувствовала каждую мышцу, что дрожали натянутыми струнами, готовые лопнуть в любой момент от напряжения.

А на что я рассчитывала? Королев и в детстве не был тихим мальчишкой, теперь и подавно смирения от него глупо ожидать. Но я так надеялась, что эти три дня пройдут без конфликтов и столкновений. Старалась не пересекаться с ним взглядом, не разговаривала, вела себя вполне естественно и не подавала вида, что напугана до смерти. Оставалась всего одна ночь. Всего одна. Чертов Королёк!

Не сбежала я лишь потому, что он тут же бросился бы вдогонку. Сопротивляющаяся добыча вызывает азарт у хищника, а полудохлое создание – жалость. Да! Именно жалость я и пыталась вызвать у него. Было все равно, что он думает обо мне, просто хотелось показать, что уже не болит, что отпустила и живу своей жизнью.