– Мам, ну ты чего как маленькая? Драться и плеваться, как Васька Юдин, я не буду, знаешь ведь! – рассмеялся мой мальчик и опустил свои руки мне на плечи, прижимая к себе крепко-крепко. – А ты возвращайся скорее.

– Договорились.

– Так, долгие проводы – лишние слёзы, – бабушка вручила мне термос с кофе. – Ты Катьке зачем сказала, что я не справлюсь с внуком?

– Это был последний аргумент, Алечка…

– В скорлупе своей остаться хотела, прикрываясь престарелой бабкой?

– Ну, ба-а-а…

– Ладно, прощаю. Но малёк со мной останется, ясненько?

– Договорились…

Перекинула через плечо спортивную сумку и потащилась по дорожке, смакуя разливающуюся тревогу в теле. Всё было так быстро и неожиданно. Подруга клещами вцепилась в меня, не приняв ни одной отговорки, что позволила бы мне остаться в тихом уюте своего дома, вместо этого сплава. Но я знала, что Катерина не отцепится. Если уж втемяшила себе в голову что-то, то обязательно добьется, невзирая ни на что. Поэтому покорно отдала сумку её жениху, Саше Царёву, влезла в его огромный джип, пристегнулась и в последний раз посмотрела на тусклый свет окон своего маленького светлого дома из кругляка.

– Ну, вы готовы повеселиться? – Катька хитростью завладела водительским креслом и еле заметно ёрзала от нетерпения, ошпаривая жениха сверкающим озорным взглядом, затем повернулась и по мне прошлась жаром рвущейся жажды приключений. – Ты готова, Сладкая?

– Кто? – почему-то поперхнулся Царёв и точно так же обернулся, вцепившись в меня пристальным взглядом.

– Сладкова Оля, – почему-то рассмеялась я, протягивая ему свою руку. – Приятно познакомиться.

– Повеселимся… – протянул Саша и как-то слишком медленно отвернулся.

Но в тот момент я даже не обратила на это внимания, потому что мыслями была с сыном, которого еще ни разу не оставляла одного так надолго. Но вскоре тревога стала уходить, а улыбка все чаще касаться моих губ.

Невозможно было не улыбаться, глядя на эту странную парочку. Катерина задирала Царёва, а он позволял, словно наслаждался ее порой взбалмошным поведением. И смотрел… Смотрел с таким обожанием, что все сомнения вмиг рассеивались, потому что их чувства были не просто видны, они были осязаемыми, живыми и такими сильными, что воздух искрился. Быстрые взгляды, касания украдкой и смущённые улыбки – всё кричало о волшебных чувствах, что пылали в их влюбленных сердцах. Это было прекрасно. Закрыла глаза, пытаясь задержать это нежное чувство в своем высохшем сердце чуть дольше, чтобы насладиться. Радовалась, тихо смахивая слезы, что предательски выдавали моё состояние.

От переизбытка эмоций я провалилась в крепкий сон, в котором не осталось места страху, переживаниям и тревогам. А проснулась от резкого смеха. Замерла, прислушиваясь к странному звуку, что показался мне до боли знакомым. Показалось…

Покрутила головой, обнаружив, что в машине одна, а чуть поодаль, в центре палаточного лагеря, за большим столом сидит большая шумная компания. В приоткрытое окно проникал такой соблазнительный аромат жареного мяса. Натянула толстовку и выскочила из машины.

– Ну вот, я всё проспала. Как же я хочу есть!

– Давай, Олька, я тут порцию для тебя от Севки охраняю…

Но я уже ничего не слышала и не видела, потому что, бегло пробежавшись по собравшимся, наткнулась на незнакомца, что сидел ко мне спиной. Его рука с зажатой в знакомой манере сигаретой свисала с мягкого подлокотника, обнажая буйство красок татуировок, что покрывали его кожу от самого запястья. Потеряла четкость зрения, но это не мешало мне. Потому что прекрасно знала, что замысловатые картинки опасной паутиной тянутся до самого плеча, смыкаясь на лопатках. Каждый миллиметр его кожи помнила, оттого и подушечки пальцев вспыхнули, будто снова ощутить хотели бугристую поверхность шрама чуть ниже шеи, что был скрыт под плотным рисунком.

Королёв дернулся, словно от пощёчины. Медленно повернул голову к ошеломленной Катерине, что-то прошептал и обернулся.

– Олька Сладкова любит Королёва, – выдал он и рассмеялся, обжигая меня тем самым странным взглядом, переполненным какой-то жуткой ненавистью. Не задержался долго, лишь проскользил по голым ногам, замер на губах и отвернул голову так же внезапно, как и повернулся.

Готова была раствориться, сгореть, исчезнуть или попросту сбежать, растаяв в гуще леса. Глупо? Ещё как! Но и находиться рядом с ним было нельзя. Один взгляд, и я снова на краю бездны.

– Оль, – Катя быстро подхватила меня под руку и потащила к столу. – Знакомься, Сашины лучшие друзья: Ксюша, Лёвка, его девушка Лиля, а там – Королёв. Они хорошие, правда, Лёвке чувство юмора в роддоме отрезали, но ничего. Мы его всей компанией ищем. Не сдаёмся…

Катя щебетала, словно старалась заполнить тяжелую тишину, что нависла над столом. Но меня это совсем не волновало. Чувствовала любопытные взгляды друзей, тяжелый взгляд Царёва, по которому видно было, что пазл в его голове сложился окончательно, всё стало вмиг безразлично. Потому что центром моей вселенной снова стал тот татуированный мальчишка с бездной в глазах…

***

– Ты почему так поздно возвращаешься? – хриплый голос, как удар, настиг меня у самого подъезда. В очередной раз.

После нашей последней встречи прошла неделя, а я, как дура последняя, всё ждала. Дрожать начинала, входя во двор своего дома. Осматривала каждый миллиметр спортивной площадки, словно хотела найти того странного парня, чтобы увидеть его при свете дня. Окна моей комнаты выходили во двор, поэтому я целыми днями сидела на подоконнике, пытаясь узнать знакомую вальяжную походку среди прохожих. Но нет… Никого. И вот сейчас я снова слышала это протяжное хриплое «р-р-р-р-р-р-р».

– На танцах задержали, – почему-то ответила я, но повернуться так и не решалась. Застыла у самой двери, молясь, чтобы никто не вышел и не нарушил волшебство долгожданной встречи.

– Девочкам опасно ходить по ночам, – усмехнулся он, подходя ближе.

– Да, мама говорила.

– А ты слушай маму, – внезапно рассмеялся парень и обошел меня, прислонившись спиной к стене. Темноту разрезал вспыхнувший огонёк зажигалки, что на миг осветил его лицо, пока он прикуривал коричневую сигарету. Носа коснулась приторная сладость шоколада и горечь табака, но мне не было противно, наоборот, вдохнула дым в лёгкие, давя кашель, что рвался наружу.

– Когда у тебя танцы?

Пыталась рассмотреть его, но кто-то опять выкрутил лампочку над подъездом, и по-осеннему густой сумрак заботливо укрывал моего незнакомца. Словно нарочно издевался, подогревая любопытство. Парень будто всё понял, поэтому сделал шаг навстречу и чуть склонился, как в прошлый раз, сравнявшись с моим лицом.

– Понедельник, среда и пятница.

– Хорошо, Сладкая…

– Ольга! – внезапный крик матери разрушил тишину, дверь скрипнула и распахнулась. – Ты ключи опять потеряла?

– Нет, – я разжала ладонь, демонстрируя связку, что сжимала с такой силой, что резкие углы граней впились в кожу, оставив след.

– Почему тут так пахнет? Ты с кем говорила? – не унималась мама, затягивая на шее бордовый палантин. Она вышла из подъезда, заглянула за дверь, но там уже было пусто… Лишь густой аромат его странных сигарет напоминал о короткой встрече с загадочным парнем.

– Ни с кем, мам. Пошли домой?

– Сволочи! Опять лампочку выкрутили! Подонки дворовые по ночам крутиться на спортивной площадке стали… Но я разберусь!

То, что планировалось как отдых, превратилось в пытку. Медленное истязание, что приносило лишь боль и ощущение надвигающейся бури. Нет, Мирон не цеплялся ко мне, не касался и даже заговорить не пытался. Лишь его напряженный взгляд ощущала на себе. А это было хуже касаний, потому что тело в узел стягивалось под жаром его синих глаз.

Я оказалась меж двух огней. С одной стороны был Мирон, что душил меня лишь своим присутствием, заставляя постоянно зависать в воспоминаниях и вздрагивать от его хриплого смеха. А с другой стороны – мои друзья. Мы дружим ещё со школы, но, несмотря на довольно приличный срок, никто из них не знает о том, что произошло той весной… Если Наташка и Севка бросали лишь любопытные взгляды, то Катерину буквально выворачивало от сжирающей её неизвестности. Но за это я и любила её – терпения в этой девчонке хватит на пятерых. Она будет корёжиться, но никогда не задаст вопрос, пока не почувствует, что я готова ответить на него. А я до сих пор не готова… Ростовой только и оставалось, что обнимать меня, чтобы хоть как-то поддержать. А мне и этого было достаточно, поэтому я отчаянно шептала ей на ухо: «Спасибо!».