Лепшее время для нее – Красная горка. До нее постараюсь и Ольгу обучить. Свадебный венок к ученой голове достойно приложится. Проведи свадьбу в народный праздник, к тому времени убиенные упокоятся, пострадавшие умиротворятся от благих дел твоих. Боги дали нам четыре благодати: землю, меч, ярмо и роженицу. Земля и меч служат тебе по воле вече, а Ярмо и Роженицу выбираешь сам. Весной выйдем в поле, начнем расширять сошные земли, открывать новые ремесла, с помощью лемеха и свадеб поднимать Русь всем миром. И твоя свадьба – доброе знамение для всех. – Православ пытливо смотрел князя, будто оценивая его ладную и крепкую фигуру, на самом деле беспокоясь, чтобы не осерчал за его слова. – Не обессудь – сказал то, что хотел сказать.

– Ладом расставил, принимаю совет, – примирительно произнес Игорь. – На Перуновой росе и проведем.

– В весеннюю распутицу в это село вряд ли доберешься, да и киевские горы ближе к Яриле, любую выбирай – одна другой выше и краше, обласканные теплым ветром, как небесные лодии, причаленные к Днепру. Праздник-то не просто так назван Красной горкой. И свадьбу проведем на горах, любую выбирай. Какая свадьба без Ярилы в роще на киевской горе?! – по привычке почти в рифму произнес Православ. – В том и есть твоя свадьба, Игорь!..

Княжение Игоря обретало черты рачительного и основательного отношения к земле Русской. В наследство достался Киев, в котором верховодили общины крамарей, разные людишки со смутными смыслами, верованиями, культами и обычаями, замусоренными улочками и кибитками вперемежку с домами, полуземлянками, долговыми ямами и такими же судами. Его следовало вымести от накопившегося мусора, навести общий порядок. Во все стороны от мати городов русских простиралась земля, скучавшая по заботливому хозяину.

Игорь создал совет с лепшими мужами. В исторической литературе лепших мужей ассоциируют с боярами, однако во времена Игоря почитали людей Ярилы («люди Солнца») – светлых в смысле мудрости и ума. В него вошли нарочитые люди по различным сферам жизни, а также волхв, воеводы, тиуны (судьи и сборщики податей), старцы, купцы, ремесленники, сошники с Посада.

Открывая совет, князь прежде всего произносил клятву:

– Чтобы нам рядить по ряду, по праву, по закону.

Тем подчеркивалось: князь и все участники – равные среди равных. В доромейские времена Русь жила народовластием. Все участники совета почитались как княжьи мужи – не в смысле принадлежности к князю, а служению вече, народу и земле. Княжий муж – это прежде муж от народа для совета с князем.

Помимо совета Игорь имел Управу (правительство), которую пока возглавлял сам, и Думу, представляющую собой тот же совет, но с охватом представителей широкого актива Киева и его Посада.

Выбор участников совета и Думы определялся тематикой забот, содержанием принимаемых решений. Мотивы выбора определялись предназначением того или иного института народовластия: князь подбирал людей самостоятельных, способных чистотой помыслов содействовать служению народу и земле русской. Не было и понимания власти, когда никто ни за что не отвечал («хороший царь, плохие бояре»). Князь лично отвечал за все происходящее на русской земле и нуждался в толковых советах и советниках для сбережения народа и земли, чтобы помимо всего прочего не оказаться нарушителем закона и обычая, не лишиться народного доверия.

С расширением сети посадских Игорь налаживал прямые связи с крупными селами и малыми градами, вводил организацию ополчения, поделенную на десятки, сотни и тысячи. Старые дружинники в качестве посадских становились военными и хозяйственными руководителями на вверенной им территории. Решения по Перуновой росе принимал самостоятельно, забота о ней и полонянах легла на его плечи. Его позиция, поддержанная Православом, подразумевала, что виновная сторона на свои средства и своими силами поставит на Перуновой росе новые верви (улицы) для расселения полонян, откроет потребное количество кузниц, пилорам, бондарных, столярных, глиномешалок, смолокурок, шорных, конюшен. И водяную мельницу на речушке в одной версте от села – по тем временам явление штучное в целом по миру. Под свои расходы брался обустроить речной причал с помещениями для мытни и сторожей, а также общую ограду села с воротами.

По его наказу в одном из последних предзимних обозов вместе с работниками управы и представителями хазарской и ромейской общин в родное село отправилась Ольга. На этот раз выехали те, кому предстояло определить, что сделано и что предстоит сделать.

За время ее отсутствия село преобразилось. Ольга не узнала – настолько изменилось, похорошело. Работы проводились силами полонян, их труд оплачивался. За счет оплаты труда могли приобретать товары повседневного спроса во временно открытой купеческой лавке и делать накопления впрок, за исключением тех, кто оставался на постоялом дворе: их безвозмездно обували, одевали и кормили из общего котла. Среди них в основном оставались моравы, в возвращении которых к королю не были заинтересованы как невольники, так и ромеи.

Какой суммой в понесенные расходы вложились ромеи и хазары, осталось их тайной. Управа организовала переселение на Перунову росу овдовевших вдов и невест из отдельных сел, куда после войны с хазарами не вернулись ополченцы. На Красную горку запланировали общую свадьбу, на которую и князя позвали, да у него в Киеве намечалась своя свадьба.

До стужи завершить работы не удалось, они продолжались. Основная масса полонян валила лес, рубила срубы. В теплое время поставили печи из кирпича-сырца, их понемножку протапливали каждый день. С приходом стужи вокруг печей начали ставить деревянные срубы из сырого леса с расчетом на его просушку печным отоплением. До прихода холодов запустили ручную пилораму, столярную, кузницу, пекарню, конюшню, шорную, даже поставили водяную мельницу.

Возведение остальных обговоренных объектов перенесли на весну. Хазары и ромеи просили за их счет взять князю недоделки на себя, освободить из темницы хазарских перекупщиков и римского проповедника и передать старейшинам общин. Представители управы обещали довести просьбу до князя, с которой впоследствии согласился при условии внесения в его скотницу обговоренных средств на выполнение оставшихся работ и подмоги кормильцам.

Ольга приехала в село повзрослевшей девицей. Дед встретил внучку с нескрываемой радостью и любопытством.

– Ты вернулась?! – крепко прижимая внучку старческими ладонями, с тревожной радостью спросил старик.

– Я здесь по княжеской воле, предупредить тебя, чтобы не осталось недоделок, когда отсюда уйдут хазары с ромеями. Проводи прибывших по следам сечи, кто там аще не был, на погост, по селу и людям, по каждому недоделу примечай им, жалобись на плохие условия с едой, одеждой, пилами и топорами, чтобы лес валить, пилить и срубы из него рубить, если они есть, держи их в тревоге, не давай успокоиться.

– Ты, внучка, отстала от нас. Они уже завершают работы. Говорить с ними о топорах и пилах не буду. Я бы скорее подякал им, чем стал бы жалобиться, – много сделано. Думал, хуже будет, молодь вымирать начнет, ан нет – ожили, ни одного человека не потеряли, все живы и здоровы. Поначалу согревались княжеским словом, как большой надеждой. Когда взяли в руки топоры, лопаты, носилки, о хвори забыли. Сушеное мясо, рыба, яйца помогали, что слали обозами. Не говорю уже об исподнем и лаптях с онучами. Всех одел и обул князь. Да и хазары с ромеями не скупились. Общины присылали. Вместо лаптей сапоги слали, да в лаптях удобнее. Все им скажу и покажу. Я тут навроде посла, научился общаться на их языке, чтоб не обидеть и не похвалить.

– Поселимся у тебя. На постоялом дворе у Волка полоняне. Там места нет.

– На постоялом дворе уже не тот народ – там теде больше дружина. В нее Волк даже моравов принял. Многие полоняне обзавелись избами. Было и такое: когда похолодало, по скотным хлевам пришлось раскидать. Для прибывших гостей – и мое подворье подойдет. Они у меня стояли.

– На что положить и чем укрыться, князь послал с обозом. Позови Матрену-кузнеца, пусть с соседями кого сама возьмет, наведут в избе и амбаре чистоту, подберут лавки и столы и готовят брашну, хазары и ромеи любят поесть. Не одно мясо. Кормите ухой и жарьте рыбу с репой.