После очередного тяжелого поражения, нанесенного Песахом, князь оставил свое войско. Его следы теряются в суматохе событий. Мы не последуем за ним, чтобы не оказаться на обочине истории. Его современники терялись в догадках, куда исчез князь. Никто толком не знал, что с ним приключилось. Нет ясности у историков: одни считают, что попал в плен, стал вассалом Песаха, выступил по его требованию против ромеев, отправивших армию для восстановления крымских владений, был ими разбит, бежал к хазарам, от них ушел на Кавказ, где и убит, другие свидетельствуют об уходе князя к моравам и полякам за помощью, откуда не вернулся.

В отсутствии великого князя Православ увел остатки русского войска в Киев. Песах устремился за ним, чтобы по пути разбить или на его плечах войти в город. Однако кочевые орды, бросившиеся грабить местное население, задержали хазарское войско. Русы закрылись в городе, прежде чем Песах появился под его стенами.

Об избиении русов хазарами сообщает Гумилев: «Хазарский царь ответил на удар ударом. Полководец „достопочтимый Песах“ освободил Самкерц, отбросил русов от берегов Азовского моря, вторгся в Крым, взял три греческих города, где „избил мужчин и женщин“, но был остановлен стенами Херсонеса… Затем Песах … подступил к Киеву, опустошил страну…»[23]

По прибытии в Киев Православ отправил гонцов к молодому новгородскому князю Игорю, призывая его с дружиной на великое княжение. О княжении Игоря новгородцы оставили летописную запись: «был храбор и мудр».

Между тем хазары тешились захватить Киев. Изматывали его защитников попытками подняться на стены и требованиями сдать город, обещая иначе пожечь его. Представители влиятельной хазарской общины в условиях безвластья, условий осады и безисходности требовали от тысяцкого сдать Киев в обмен на милости Песаха, обещавшего ему благополучие и безопасность.

Киев тяжело переносил осаду при сосредоточении большого количества беженцев. В отсутствие князя и неопределенности в исходе осады тысяцкий с условиями сдачи Киева Песаху вышел на вече, где объявил:

– Хазарская община встречалась с хазарским воеводой Песахом, что осадил наш град. Угрожает сжечь его, еси не преклоним перед ним колено, не откроем ворота и не примем его царя в свои правители. Обещает не разорять в случае принятия его условий, сохранить меня вашим тысяцким.

По его словам получалось, что сдача града к выгоде киевлян. Однако тысяцкий не учел, что на вече пришли и те, кто сталкивался с хазарами, пережил хазарские набеги и полоны. Они были против сдачи, требовали всю хазарскую общину спустить в темницу, сжечь ее в пожаре вместе со всеми.

Рядом с тысяцким стоял Православ, после его речи обратился к киевлянам со словами:

– Пока хазарская община из града не сбежала, Песах не осмелится без одобрения своего кагана сжечь его. Ему стоять и стоять в ожидании царского слова. Наши гонцы в Новгороде просят князя Игоря прийти в Киев со своей дружиной. Князь посвящен в перуновы воины. Киев не сдадим, будем стоять на стенах, он середа нашей земли, мати русских городов, никак не можем сдать врагу. Его сдача закроет русский торг по Днепру.

Дивлюсь тому, как тысяцкий юродствует. Будто не были поляне в хазарской кабале, будто не знают хазарской неволи, не пополняют их полоны, не платили им дань, пока Вещий Олег не освободил от хазарского ярма! Нет моего благословения сдаче града хазарам, будем стоять на стенах, не пустим хазар! На стенах сторожа в согласии со мной. Иссекут всякого злоумышленника по закону и обычаю, будь то общинник или сам тысяцкий, чья голова и без того ждет вечевой плахи. Впредь выходу за ворота не бывати.

По сути Православ объявил о принятии всей власти в Киеве в свои руки до призыва нового князя. В подтверждение своей решимости вынул меч, висящий на ремне поверх белого одеяния. Тысяцкий от неожиданности сделал шаг в сторону хазарской общины, пришедшей на вече. Волхв оглядел его сверху донизу с явной суровостью, произнес:

– Благословляю на то дружину своим мечом. Впредь зачинать вече по удару вечевого колокола, а не по твоему сговору с общинниками. Всем горожанам и беженцам, способным носить оружие, подняться на стены. Ты, тысяцкий, с радением позаботься об их кормлении, горожанам принять беженцев в свои семьи, ни одной семьи не оставить без нашего догляда. На том зову меня поддержать.

В ответ раздались отдельные голоса:

– Жидов в темницу…

– Гореть им в аду…

– Тысяцкого на плаху! Зовите мечника…

Однако вече поддержало Православа.

Песах возобновил приступы. Во время очередного из них, когда готовились забраться на стены, земля вдруг осветилась ярким светом Ярилы и вся округа разверзлась грохотом, вслед за ним в ряды хазар, осаждающих Киев, с небес слетел огонь в ярких брызгах, коими раскидал воинов по сторонам.

Опомнившись, киевляне восприняли случившееся как особый знак Перуна, взявшего их сторону. Первым среди них был Православ, обратившийся к воинам:

– Перун призвал нас на сечу с козарами, жечь их мечами как каленым железом. Слава Перуну!

– Слава! Слава! Слава! – раздалось в ответ.

Дружина с киевлянами открыли ворота и вслед за Православом кинулась на врагов, которые еще не пришли в себя после того, как на них с небес снизошел страшный грохот и огонь, который рассыпался над ними, разбросал, уязвил до страшных жгучих ран, гибели, контузии и горения одежды.

Никто не остался на ногах. Все лежали на земле. Многие лошади кочевников пали. Те, что устояли, кинулись в разные стороны, сбрасывая всадников. Кого не задело, кто опомнился – убежал; остальных – побили.

Воля небес возбудила русов и подавила хазар.

Бежал и Песах со своей свитой, став станом далече от Киева. К стенам города не вернулся. Послал гонцов, пытался в посредники вовлечь общину (в чем была его ошибка), требовал платить дань и идти походом на ромеев. В ответ началась междоусобица с погромами хазарского анклава, что помимо прочего не способствовало дальнейшей обороне города от хазар. Православу пришлось пойти на переговоры, чтобы снять со стен дружину, избить и разогнать погромщиков. Однако, не преступив к переговорам, Песах снял осаду, когда его лазутчики донесли о подходе новгородской дружины. В Киев пришел новгородский Игорь с варяжской дружиной Свенельда.

То ли сдавшись в плен хазарам, то ли ушедший за подмогой незадачливый князь Олег в Киев не вернулся[24]. Княжение его забыто.

Киевская дружина назвала Игоря своим князем. Затем ударил вечевой колокол, собирая народ на вечевую площадь перед святилищем. Его настоятель с вечевого приступка обратился к киевлянам:

– По принятому союзными землями обычаю Киев как старший город, мати городов, призывает к выходу на великое княжение. Вам, людям градским и посадским, сойдясь на вече, решати, кому княжить вместо оставившего нас Олега. От себя, настоятеля киевского святилища, и дружины призываю к выходу на великое княжение новгородского князя Игоря. Каждый из собравшихся по Прави назвать других лепших мужей для обсуждения на служение великим князем. Будем решати едино по своему обычаю. – Православ взял паузу, спросил: – Кому не ясно то, что рече? Всех уважим, обсудим, прежде чем решати.

Выждал паузу, проходя взглядом по собравшимся, чтобы не просмотреть поднятых над чьей-то головой валяной шапки или плетеного колпака для предоставления слова их владельцам. Не видя таковых, повернулся к Игорю, жестом руки позвал на вечевой приступок, обратившись со словами:

– Молви, Игорь, князь новгородский, свое слово народу.

Игорь вышел вперед, поклонился по трем концам вече, сказал:

– Буду служить Киеву и земле Русской, не жалея живота своего по правде и старине. Все удачи вам, неудачи мне…

Новгородский князь оказался немногословен. Однако народ с доверием воспринял его слова, одобрительным гулом поддержал.