– А как вы так быстро узнали о смерти Светланы, если не поддерживали с ней связь? – посмотрела я в глаза женщине.

На секунду мне показалось, что в них промелькнул страх или это все же было недоумение от неожиданного вопроса.

– Мне позвонили из полиции. У Светы при себе были документы, и они установили ее родственников, – спокойно ответила Мария.

– Почему же они не позвонили Дмитрию? – поразилась я.

– Я тоже об этом спросила, – кивнула женщина. – Отсюда и узнала, что они не были расписаны и естественно о нем нет никаких упоминаний в базе. Поэтому и квартира по праву только моя, – зло добавила она.

– Ясно, – брезгливо поморщилась я. – До свидания.

– А зачем вы приходили к Свете? – неожиданно спросила она.

Я, не ожидавшая такого вопроса, на мгновение растерялась.

– На работе попросили узнать, почему Света не вышла и не отвечает на звонки, – поспешно ответила я.

– Понятно, – хмыкнула Маша.

Я быстро распрощалась с ней и вышла на улицу. После общения с этой женщиной мне захотелось помыться. Липкое чувство брезгливости покрывало все тело. Достав из сумки влажные салфетки, я вытерла руки и ощутила, что проголодалась.

Через дорогу стоял фургончик с уличной едой. Я подлетела к нему и заказала кофе и французский хот-дог. Знаю, что вредно, но голодному желудку это не объяснишь.

Я проглотила горячую сосиску с булкой в мгновение ока и запила кофе. Коньяк, которым угостила меня Маша, выветрился и оставил после себя неприятные ощущения в желудке. Надеюсь, горячая еда поможет и бунтующий организм успокоится.

Насытившись, я бросила в метро и поехала по адресу, который дала Маша.

Блочная многоэтажка смотрелась убого. Когда-то здесь располагались неплохие квартиры, которые выдавали отличившимся сотрудникам заводов и НИИ. Сейчас краска облупилась, и здание потеряло былой лоск. Я поднялась на третий этаж и постучала в дверь. На стук выглянула девушка чуть старше двадцати лет. К ее ногам жался толстощекий бутуз лет двух.

– Вы из поликлиники? – спросила она, вытирая руки кухонным полотенцем.

– Нет. Я ищу Люду, – ответила я, понимая, что эта девушка никак не может ею быть.

– Здесь нет таких, – удивилась она.

– А кому раньше принадлежала эта квартира?

– Точно, – хлопнула себя по лбу девушка и рассмеялась. – Извините, сын заболел и, у меня голова перестала соображать. Людмила Кирилловна это прежняя владельца квартиры.

– Как мне ее найти? – поинтересовалась я.

– Не знаю, – безразлично пожала она плечами.

– Может она оставила вам свой новый адрес, на случай если кто-то будет ее искать? – спросила я с надеждой.

– Нет, – покачала головой девушка. – Только номер телефона.

Я с трудом удержалась, чтобы не закатить глаза.

– Можете мне его дать? – попросила я.

– А вы ей кто? – насторожилась она.

– Родственники попросили передать ей посылку. Я приехала, а здесь вы, – лихо соврала я.

– И где посылка? – нахмурилась девушка, глядя на мои пустые руки.

– Так в машине оставила, – рассмеялась я, чтобы сбросить нервное напряжение. – Мало ли никого нет дома, а она тяжелая.

– И то верно, – расслабилась девушка. – Подождите минутку.

Она принялась искать номер в мобильном телефоне. Буквально через минуту я была обладательницей нужной информации, но на мои звонки никто не отвечал. Сделав еще несколько попыток, я решила поехать домой и, дозвонившись до Людмилы, договориться с ней о встрече.

Электричка в Александровку была полупустая, поэтому я удобно устроившись, прикрыла глаза и облокотилась головой об окно вагона.

Светлана знала правду о нас с Ксюшей, и она мертва. Неужели с ее смертью я так и не узнаю истину? С одной стороны это ничего не поменяет, но с другой возможно где-то есть женщина, которая является, моей матерью. Вот только, что это изменит? Вряд ли я смогу ощутить какие-то родственные чувства к совершенно незнакомому человеку. К тому же меня гложет вопрос: почему ни меня, ни Ксюшу не пытались найти? Светлана явно что-то знала об этом. Я совру, если скажу, что меня не терзает любопытство. Вот только как мне теперь добраться до сути? Ее сестра не знает, куда исчез Дмитрий. Возможно, найди я его, он смог бы открыть мне глаза на истинное положение дел. Он жил со Светланой и должен быть в курсе ее дел. Надеюсь, я смогу дозвониться до Люды. Если женщины продолжали дружить, она наверняка должна знать о том, куда делся благоверный Светы. А может Светлана ей рассказывала что-то, что связано со мной. Я запуталась. Одно знаю точно, надо пообщаться с Людмилой и если она ничего не знает, найти Дмитрия. А там посмотрим.

От всех этих мыслей у меня разболелась голова и, нестерпимо захотелось сладкого. Вчера мы не стали есть торт, надеюсь, дети оставили мне кусочек. Это сейчас будет лучшим лекарством для меня.

Не успела я переступить порог дома, как мне в лоб впечаталось что-то слизкое и мерзкое. Заверещав от неожиданности, я отскочила в сторону и сбила с ног Перпетую Арнольдовну. Мы упали на пол. Старушка каким-то чудом оказалась сверху, и я удостоилась чести лицезреть ее лицо. Оно было все в фиолетово-синих кровоподтеках и кровавых царапинах.

– Кто вас избил!? – нервно воскликнула я, вскакивая и поднимая Перпетую Арнольдовну на ноги.

– Ха, – азартно воскликнула она, чем подвергла меня в шок, – а я говорила, что смотрится реалистично, – повернулась она к детям.

Я непонимающе воззрилась на них и заорала:

– Что с вами случилось?

Лица детей были не лучше, чем у Перпетуи Арнольдовны. От вида ужасающих царапин у меня застыла в жилах кровь, и я пошатнулась. Чувствуя, что ноги отказываются меня держать, я начала медленно оседать на пол.

– Мама, спокойно, – обеспокоено кинулся ко мне Тимка.

Я посмотрела на ужасающую рану у него на шее, которая брала свое начало от уха и тянулась до кадыка, и потеряла сознание. Сквозь туман, образовавшийся в моем сознании, я услышала плач сына и мгновенно пришла в себя. Это не осталось незамеченным.

– Мамочка, я не хотел, чтобы так получилось, – рыдал Тима, обнимая меня за шею.

– Саша, мы не нарочно, – вторила ему Юлька. – Это ведь не по-настоящему.

Голова раскалывалась. С трудом приподнявшись на локтях, я взглянула на плачущих детей. От слез их лица превратились в разноцветное месиво. Я непонимающе нахмурилась, чувствуя, как любое движение отдает острой болью в районе затылка, и строго спросила, заплетающимся языком:

– Что здесь происходит?

Они наперебой начали что-то объяснять, импульсивно размахивая руками, но от пульсирующей боли в голове я не могла понять ни слова.

– Стоп, – с трудом рявкнула я. – Один кто-нибудь пусть объяснит.

Оказалось, что у Перпетуи Арнольдовны есть подруга, которая работает гримером в театре. Решив поразить детей чем-нибудь интересным и необычным, Перпетуя позвонила приятельнице и попросила приехать, захватив с собой саквояж с гримом. Подруга не подвела и, приехав к нам, домой, превратила эту компанию в побитых хулиганов. Обрадованные таким преображением, они принялись носиться по дому, играя в захват территории. До того момента пока не вернулась я.

– Я чуть разрыв сердца не получила, – вызверилась я, ощущая как внутри лопнула натянутая струна беспокойства.

– Саша, мы не хотели, чтобы так получилось, – вставила слово Перпетуя Арнольдовна.

Я зверем уставилась на старушку. Под моим взглядом она стушевалась, но буквально через мгновение ее лицо озарила лукавая улыбка.

– Правда смотрится реалистично?

Я, не оценив ее радости, скептично взглянула на нее, собираясь высказать все, что я думаю об ее идеях, но поняла что это бессмысленно. В конце концов, она взрослый человек и должна отдавать себе отчет о том, что творит и во что втягивает детей. Хотя, по правде сказать, ни во что дурное она их до сих пор не втянула, а наоборот увлекает их необычными занятиями, пока Ксюша работает, а я занимаюсь своими делами.