Клара в очередной раз дернулась, потирая ушибленную голову. В этот раз удар был сильнее прежних, так что даже угрюмый водитель пожалел девушку сбавляя скорость.

– А что вы хотели бы увидеть? Судя по описанию, в доме оборудовали музей. Вы, вроде, любитель живописи.

– Я обязательно оценю коллекцию, но мой вопрос был не об этом. Какое место в ВАШЕМ доме вы покажете мне первым делом?

Девушка поджала и без того тонкие губы, попутно морща нос и щуря глаза, будто бы пытаясь разглядеть между деревьев то самое место.

– Папину библиотеку. – Задумчиво протянула она, но тут же встрепенулась и вернула своему голосу прежние, легкомысленные ноты. —Хотя, я почти уверенна, что от нее ничего не осталось. Папа и на минуту не расстался бы ни с одной из своих книг.

– Вы часто в ней бывали, когда жили в особняке?

Послышался хриплый, слегка надрывный, но отнюдь не веселый смешок.

– Библиотека – это папино логово. У всех в доме было такое. И никому нельзя было туда ходить без приглашения. Я всего раз попала внутрь…

Девочка кралась по коридору, озираясь и прислушиваясь к каждому шороху. Время близилось к полуночи, но это был тот редкий случай, когда солнце, в обход традиции, не только не избегало пустошь, но и предпочитало остаться на всю ночь, знаменующий начало весны.

Десятилетняя Клара, стараясь не дышать, обогнула западное крыло и уже было ступила на одну из ступеней лестницы, ведущей к выходу, как краем глаза заметила движение в одной из восточных башен. Если бы еще, буквально, пару секунд назад она не слышала голос отца в родительской спальне, то так бы и прошла вперед, игнорируя данное событие. Но она слышала.

Еще долю секунды она стояла, балансируя на одной ноге, а после рванула в восточное крыло.

С трудом вписываясь в повороты она пронеслась по коридору, остановившись лишь возле винтовой лестнице, которая вела прямиком в библиотеку.

Над головой раздались шаги. Преодолев несколько ступеней, девочка нерешительно толкнула дверцу, расположенную прямо под потолком, все еще надеясь, что та окажется заперта, но она без труда поддалась, пропуская гостью в недра до того недоступного ей пространства.

Верхний ярус башни, в котором она оказалась, занимали лишь пара полок, за исключением одной, пустовавших. Основная коллекция книг начиналась ниже, расположенная по периметру комнаты – колодца, на дне которого, в самом центре, сквозь бетонное покрытие пробилось дерево с необычными, обрамленными красным по краям, резными листьями.

Пол, а точнее было бы сказать широкие, выступающие на метр дальше остальных полки, служащие полом, имели небольшие разрывы, под которыми располагались маленькие лесенки, ведущие на следующий ярус.

Но все великолепие этого места блекло на фоне расписного потолка, в точности копировавшего звездное небо.

Клара так бы и осталась любоваться увиденным, не двигаясь с места, если бы не топот прямо за спиной. Она резко обернулась, обнаруживая там младшую сестру, которая только взобралась на ее уровень и грозилась сбить девочку, не желая тормозить.

– Ты как здесь очутилась? – полушепотом накинулась на малышку Клара, но та лишь расхохоталась, принимая страх сестры за игру.

– Ты вода! – шлепнула ее по руке девочка и принялась убегать, то и дело рискуя свалиться с края.

– А ну иди сюда, кому сказала! Папа тебя убьет!

– Кажется, правило касается не только ее.

Из приоткрытой двери, поднимаясь все выше и открывая себя незваным гостям, появился отец.

– Он тогда ужасно разозлился. Несколько дней со мной не разговаривал. Так и не поверил, что это Алиса привела меня в библиотеку, а не наоборот.

– И вы считаете, что отец наказал вас незаслуженно? – поинтересовался доктор, дослушав рассказ.

– Сейчас я, думая правильнее было бы пойти к отцу и сказать, что видела кого-то в библиотеке. Но тогда…

Клара замолчала, опустив взгляд на свои пальцы, в которых крутила резинку для волос. Ей было стыдно от того, что она рассказала. И хуже было ее предложение посетить башню, ведь она понимала, что папа теперь не сможет ее за это наказать.

– У него книга была, – тихо, себе поднос, продолжила девушка, стараясь глушить подступившие слезы, – я ее не видела никогда, но она, кажется, была очень ценной. А в тот день она пропала. Может Алиса ее куда переложила. Ей всего пять было, так что могла. А потом забыла. А может папа сам куда-то дел, задумавшись. Вот только обвинили меня. И так никто и не поверил, что я не при чем была.

– А вы знаете, что это была за книга? – голос Лео показался Кларе заинтересованным, но когда она подняла на него взгляд, то на лице не отражалось ничего кроме привычной, сухой эмоции: продолжайте, мне «очень интересно».

– Не знаю. Какая-то жутко-древняя. Вроде как в семье она была не одно поколение. А я видела только те книги, которые мне папа давал, когда мы занимались.

Чан хотел было что-то спросить, но тут голос подал водитель.

– Почти приехали. Сейчас будем объезжать озеро, но вон туда, – он указал на спуск, ведущий к водоему, над котором возвышалась мрачная громада особняка, – вы уже ножками. Портье спустится за чемоданами, а мне там не проехать никак.

– Хорошо! – поблагодарил его доктор.

Как и ожидалось, погода испортилась донельзя. Дождь еще не успел войти в свою полную силу, но уже накрапывал, превращая снег под ногами в хлюпающую, грязную кашу.

Стоило им покинуть автомобиль, как к ним из неоткуда выплыл натужно улыбающийся портье в зеленовато-коричневом костюме. Он принял из рук доктора Чана два чемодана и сказал, чтобы гости следовали за ним, проводя их по скользким, мраморным ступеням на территорию особняка.

Стараться забыть кого-то – значит все время о нем помнить.

Эрих Мария Ремарк

Время безжалостно. Оно жестоко расправляется со всем, что стоит на пути. Легким касанием оно обращает цивилизации в прах, а память в тусклые обрывки, когда-то казавшихся незабываемыми, событий. Вот и теперь, когда проржавевшая насквозь калитка со скрипом поддалась, гостей встретил давно увядший сад, не дававший и шанса фантазии развернуться и представить его в прежние, цветущие времена. Иссохшие, кривые деревца своими лапами преграждали путь. Идущий по мощеной дорожке, которая протянулась до самого крыльца, в любой момент рисковал, в попытке увернуться, упасть прямиком в разросшиеся кусты дикой розы.

Особняк оправдывал ожидания, представляя собой увитую плющом, каменную громаду из потемневшего кирпича, подозрительно оглядывающую пришедших мутными окнами. Замотанная мишурой и гирляндой лестница вела прямиком в пузатую башню, дверь которой приглашающе отворилась и на пороге материализовалась девушка. Судя по цвету ее простенького платья, она так же работала в отеле. Сделав шаг навстречу, она взялась рукой за перило, слегка подаваясь вперёд и обеспокоенно глядя в небо.

– Антон, хватит возиться! Сейчас польет!

Ее тоненький, визгливый голос вполне соответствовал всей фигуре. Миниатюрная брюнетка вся состоявшая из округлостей и плавных линий, издали казалась совсем ребенком. Большие, испуганные глаза на почти детском личике контрастировали с полуулыбкой, в которую вытянулись полные губы при виде постояльцев.

– Скорее, поднимайтесь! Ваши номера готовы.

Клара сделала пару неуверенных шагов, взбираясь по лестнице и проходя мимо администратора внутрь. Не считая украшений, которыми изобиловал интерьер, внутри ничего не изменилось. На тех же стенах, покрытых неизменно зелеными, узорными обоями, виднелись следы от покинувших их картин. Архаичная, словно бы собранная из ветвей тех же деревьев, имевшая вместо распустившихся цветов крохотные огонечки – лампочки на кончиках заворачивавшихся вверх медных щупалец, с кое где еще видневшимся золотым покрытием, люстра угрожающе нависала над лестницей, разнося по холлу крохи света. В то же время, даже если бы один маленький лучик света сумел пробиться сквозь густую облачную завесу, ему бы вряд ли удалось просочиться в окно, занимавшее центр дальней стен и вырастающее от пола почти к самому потолку над третьим этажом. Старинный витраж, изображающий очередную, почитаемую в те времена ее семьей святую, за несколько сотен лет потемнел от грязи и копоти.