Я старалась отвечать как можно спокойнее и, чтобы не терять напрасно секунд, нащупала за лианами искусственных роз у двери тот самый ключ, вышла на улицу.

  Уже совсем стемнело, но так было даже лучше.

  Расплатившись с водителем я, как сумасшедший вор, быстро кралась к гаражу. Мне не хватало воздуха, было душно и холодно одновременно. Ключи позвякивали в воздухе колокольчиками, я кралась очень быстро и размахивала руками, а моя тень выглядела так смешно, что да, я засмеялась, и если бы в этот момент меня увидел кто-нибудь еще... Я бы сказала, что иду в баню. Да, просто иду в баню. Она здесь рядом.

  Я обогнула баню и мое сердце начало выделывать кульбиты в груди. Саша не договорил что-то сокровенное, главное, вечное. То, что никогда не скажешь в прозе.

  Возле гаражей никого не было. Тяжелый ключ легко повернулся в замке, как будто кто-то помогал мне, и я оказалась в знакомом полумраке гаража.

  Мне казалось, автомобиль вот-вот подмигнет мне фарой и, не дожидаясь, когда это произойдет, я открыла его.

  Открыла бардачок и сразу же увидела ее - толстую потрепанную тетрадь. Я открыла ее немедленно где-то на середине и сразу же нашла ответ на свой вопрос.

  Кто-то не вскроет конверт, не напишет ни строчки.

  Кто-то уйдет, и "вернись" в пустоту не кричи.

  Кто-то не прав, значит, кто-то правее, и точки

  годы расставят, как львов по местам, циркачи.

  Время - верховный судья, только лекарь неважный.

  Впрочем, и сам он хронически болен дождем.

  В этот бесснежный декабрь, то промозглый, то влажный

  верится мне, что мы все же друг друга найдем.

  Беззвучно я снова и снова повторяла последние строки, готовая вот-вот разрыдаться, но в кармане запрыгал в такт музыке индейцев майя, которую я давно уж собираюсь сменить в настройках, телефон.

  Звонила Лена.

  - Влад наконец-то созрел для фотовыставки, - сообщила счастливым заговорщицким полушепотом безо всякий предисловий. - И ты знаешь, у меня возникла тут одна идея. Хочу к фотовыставке выпустить открытки со стихами на обратной стороне. Знаешь, чтобы философские, но не слишком заумные. Понятные всем. И чтобы раньше нигде не публиковались, даже в Интернете. Не знаешь, где найти такие стихи?

  - Знаю, - сжала я в руке тетрадь.

   4

  К счастью в этот раз Лисичка ушла довольно быстро.

  "Мне соседка звонила, - призналась она. - Сказала, к вам приходил какой-то странный мужчина".

  - Не ко мне. Ваш бывший квартирант, дальнобойщик, столкнулись с ним в подъезде, спрашивал, не нужна ли мне помощь.

  - А, - удовлетворил ответ Лисичку.

  Всю ночь я набирала стихи и сразу же по одному пересылала их Лене.

  Но сначала я сбегала в магазин, купила мандаринов и шампанское, банку шпротов, батон и немного кошачьего корма для Крамского.

  Неделю я возвращалась домой без цветов, наверняка, он будет ждать. Я не ошиблась. Крамской заговорщицки поглядывал на меня и попросил чего-нибудь съестного.

  На улице было холодно, и я позвала его в дом. Он радостно разлегся на Лисичкином ковре.

  "Хорошие стихи. То что надо, - пришел ответ от Лены. - Кто автор?"

  - Александр Кроу, - ответила я.

  Открыла шампанское.

  Получилось беззвучно.

  Кот подкрепился и вожделенно косил глазами на пробку, и я отдала ее в его цепкие лапки.

  Он принялся катать ее по квартире Лисички.

  За стенкой недовольно завозилась соседка.

  Я налила шампанского в бокал и вспомнила, что в шкафу стоит еще одна бутылка, так и не открытая в Новый год.

  - Присылай еще, если есть, - написала мне Лена.

  - Много, - ответила я.

  - Отлично, - написала Лена. - Спокойной ночи!

  - Спокойной ночи! - ответила я.

  От мандаринов еще больше разыгрался аппетит, и мы с котом принялись за шпроты и батон. Я запила шампанским бутерброд и отправила бутылку на морозный подоконник. Поставила чай.

  Было холодно.

  Пузырьки весело лопались в бокале.

  Крамской, довольно мурлыча, запрыгнул на дубовый табурет.

  Кто-то сверху привычно гремел унитазом.

  Высоко, где-то там, где кончается Млечный Путь, в эту ночь загоралась новая звезда поэта Александра Кроу.

   5

  Мы были как будто вместе. Ночь напролет Саша читал мне стихи, которые никогда никому не показывал прежде. Время от времени на страницах мелькали призраки другой женщины или, может быть, разных женщин, это уже не имело большого значения. Мы никогда не будем вместе, и в то же время здесь и сейчас мы вместе навсегда, взявшись за руки, летим стремительно в Вечность.